Маршал авиации Евгений Шапошников: «Инструктор говорил нам, курсантам: «Изменила жена или девушка — радуйся, что тебе, а не Родине»
Евгений Иванович Шапошников летал 30 лет. Половину из них — в небе Украины. Знамение времени: бывший истребитель, бывший министр обороны, маршал Евгений Шапошников теперь работает советником генерального конструктора КБ имени П. О. Сухого по гражданской авиации.
В мае этого года Шапошников и его коллеги понесли тяжелую утрату: в горах Индонезии разбился новейший пассажирский лайнер «Сухой Суперджет-100». Погибли люди, которых Евгений Иванович хорошо знал...
В преддверии Дня авиации Украины, традиционно отмечаемого в последнюю субботу августа, ветеран рассказывает о своей летной жизни.
«К самолетам всегда относился на „вы“ и как к живому существу»
— Евгений Иванович, за 30 лет вашей летной биографии вы налетали более 3000 часов, то есть в среднем каждый год проводили в воздухе около ста часов. И так уж сложилось, что у всех типов истребителей, на которых вы летали, был только один двигатель, что повышало риск. Тем не менее вы ни разу не попадали в серьезные аварии.
— Мне ни разу даже катапультироваться не приходилось! К самолетам я всегда относился на «вы» и как к живому существу. Очень хорошо готовился к полетам. Этого же требовал и от подчиненных. В небе не прикроешься ни должностью, ни происхождением. И Бог меня миловал.
*«Мне всегда хотелось летать», — признается Евгений Иванович Президент Советского Союза Михаил Горбачев, оказывается, был не против, чтобы к власти в СССР пришли военные. Но маршал Шапошников (в центре) резко возражал против этой идеи. Фото из семейного альбома
— По словам бывшего командующего авиацией ПВО СССР генерал-полковника Николая Москвителева, в бытность советником командующего ВВС и ПВО Национальной народной армии ГДР его поразил следующий факт: в то время как в Советском Союзе в авиакатастрофах ежегодно погибали до ста летчиков и боевых машин, у немцев, летающих на такой же советской технике, аварий практически не было.
— Да, наши самолеты были и являются достаточно надежными. И более дисциплинированные немцы привыкли относиться к любой технике и своим обязанностям добросовестнее. Человеческий фактор...
— Как вы стали летчиком?
— Мечтал с детства. У нас под Ростовом недалеко находился учебный аэродром, над нашей станицей постоянно кружили самолеты. А однажды в поле приземлился кукурузник По-2, мы увидели его и летчиков вблизи — такой восторг испытали!
Мой отец погиб на фронте — я еще крошкой был. Маме пришлось поднимать детей одной. Старший брат пошел в суворовское училище, потом в харьковское летное. Средний поступил тоже в харьковское, но авиационное училище штурманов.
Со временем и я попал в Харьковское высшее авиационное училище летчиков имени дважды Героя Советского Союза Сергея Грицевца. Вспоминаю полевой аэродром Граково. Жили мы, курсанты, в не очень уютном щитовом доме-казарме с двухэтажными кроватями и удобствами во дворе. Из полетов возвращались мокрые от пота. Подъезжала поливочная машина, солдатик обдавал нас всех из шланга холодной водой, и после такого душа мы шли обедать. Но никакие бытовые неудобства не могли затмить страсть к полету, возможность в любую погоду видеть солнце. Или звезды, если полеты проводились ночью.
За 82 года существования наше училище выпустило 15 тысяч летчиков. Среди них — трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб, 14 дважды Героев, примерно 240 Героев Советского Союза, 15 космонавтов. Я учился с летчиком-космонавтом, дважды Героем Советского Союза, к сожалению, покойным, Юрием Малышевым, с нынешним главкомом ВВС России Александром Зелиным, с командующим Воздушными силами Украины Сергеем Онищенко. Четверо выпускников стали главнокомандующими Военно-воздушными силами и три — министрами обороны: ваш покорный слуга, украинский министр Константин Морозов и Ион Косташ в Молдове. Такого училища по количеству Героев и генералов нет даже среди общевойсковых. Сейчас оно называется «Военный институт летчиков имени трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба».
Выпускники нашего училища воевали во всех «горячих» точках в мире. Корея, Вьетнам, Куба... Однажды наш летчик Мрихин экзаменовал вьетнамского коллегу на спарке МиГ-21. Когда они подлетали к аэродрому, на МиГ навалилась пара «фантомов». А учебный самолет ведь без оружия! Американцы начали пускать ракеты. Наши Мрихину подсказывали с земли. Он проделывал такие резкие маневры, что ни одна ракета не попала в цель. И, когда сел, американцы парадным строем прошли над полосой, отдавая ему честь.
Всегда с благодарностью буду помнить наших учителей, инструкторов, преподавателей, командиров. Все они обладали сильнейшим педагогическим талантом. Понимали, что летчика нельзя выпускать в полет с плохим настроением. Самолет — очень ревнивое существо. Если ты завтра собираешься летать, а сегодня занимаешься непотребными делами, пьянками-гулянками, он тебе этого может не простить.
«Такой красоты, как в небе над Говерлой, я нигде не видел»
— Летчик — это профессия, связанная с постоянным риском для жизни, — продолжает Евгений Шапошников. — И если ты вернулся из полета — мелкими и малозначительными становятся многие земные вещи. Наши учителя внимательно следили за настроением каждого и всячески старались его поддерживать. Не так уж важно, как у тебя начищены ботинки. Главное — там, в небе, умеешь решать проблемы, значит молодец. А здесь, как говорится, разберемся. Чего грустный? Перелетел 50 метров? Выводы сделал? Радуйся, что не сто пятьдесят, а то был бы в овраге и мы бы с тобой не разговаривали. Помни, что жизнь — это сплошная радость. Всегда, в любой ситуации, радуйся. Изменила жена? Радуйся, что тебе, а не Родине. Курсант смеется, у него настроение улучшается. Значит, можно лететь!
Авиация — один из немногих видов вооруженных сил, где существует негласная традиция: после выпуска офицер-инструктор, который научил летать, вместе с женой приглашают к себе домой новоиспеченных лейтенантов и под выпивку-закуску весь вечер рассказывают юным соколам, как надо жить в гарнизонах, как строить отношения и так далее.
У нас был случай. Мы, трое курсантов, уже сдавали госэкзамены. Так сказать, полуофицеры. Стоим в субботу около продовольственного магазина. Смотрим, чтобы старших не было и можно было втихаря зайти взять бутылку вина. Вдруг выходят два наших педагога — подполковники Растопырко и Щербаков. И к нам:
та-ак, ребята, думаете, как взять бутылку и за углом распить из горла? Это не по-офицерски. Щербаков говорит: вот ключ от моей квартиры. У меня дома никого нет, жена уехала на курорт, а мы с другом пойдем к знакомым. Вы купите, что хотите, холодильник и кухня в вашем распоряжении. Идите, выпейте, нормально посидите. Представляете?
Мы так и сделали. Посидели часика два. Там было пианино. Один из нас играл. Песни пели. Вдруг приходят наши подполковники. Спиртное еще оставалось, и преподаватели присоединились к нам. Но начало поджимать время — к определенному часу нужно было вернуться в училище. Щербаков говорит: это не проблема, сейчас позвоню дежурному, что задержитесь, что провожу с вами консультацию, а затем доставлю в часть. В итоге мы хорошо провели вечер. Такие отношения дорогого стоят.
— Чем вам запомнились годы службы в Украине?
— Люди хорошие, места красивые. Особенно в Карпатах. Помню, когда был командиром авиадивизии, как-то поздней осенью проводил сборы командиров звеньев в Мукачево. Небо заволокли плотным слоем низкие свинцовые тучи, шел дождь с мокрым снегом. Ни прогнозы метеорологов, ни данные разведчика погоды не обнадеживали. Но я все же принял решение провести полеты.
Взлетели на спарке МиГ-21 с молодым летчиком Сашей Явтушенко. На высоте 1700 метров пробили облачность и увидели яркое солнце. Из ровного белоснежного покрова облаков выпирали несколько серо-зеленых горных вершин, и самая высокая — Говерла. Неописуемая красота поразила даже меня, бывалого летчика. Я скомандовал Саше: «Давай вираж вокруг горы. Такое увидишь нечасто». Одним крылом мы резали облачный пирог, а вторым подставляли солнцу красную звезду и испытывали от полета настоящее наслаждение.
«Нельзя так жить — все время в боксерской стойке»
— Во Львове, в штабе ВВС Прикарпатского военного округа служил дважды Герой Советского Союза, заслуженный военный летчик СССР генерал Иван Никифорович Степаненко, — вспоминает Шапошников. — Во время войны он был мастером лобовых атак. Сближался с противником вплотную, и тот в последнее мгновение отворачивал, тем самым подставляясь под очередь.
Мы спрашивали Ивана Никифоровича, как ему удавалось выдерживать, чтобы не отвернуть. «Ну характер у мене такий...» — отвечал ветеран. «А если и немец проявит характер?» «Нє-є! У нього характера не хватить. Він добре живе...» И в этом какая-то правда была.
Многие бывшие фронтовики считали, что никто на нас не собирался нападать. Я тоже со временем убедился, что «холодная» война, как и разные «горячие», придуманы политиками. Чтобы оправдать свои действия или бездействие, свою слабость, неумение руководить, обеспечить достойную жизнь народу. Дескать, если бы не проклятые империалисты, мы бы уже... А пока давайте затянем ремешок еще на одну дырочку.
Народ, разумеется, заводится и тоже проклинает «врага». Вместо того чтобы поискать причины в себе, в своей стране. Так рождаются всякие учения, «измы» и прочая чепуха. А человек — высшее создание природы — в них верит! Почему бы руководителям хотя бы самых крупных, самых сильных стран не собраться и не договориться о мире для всех людей, равенстве всех народов, сотрудничестве? А то наделали этих ракет и прочего вооружения... Говорю так, потому что все это видел. И знаю, что нельзя так жить — все время в боксерской стойке.
В 1990 году я в составе военной делегации во главе с министром обороны маршалом Язовым посетил США. Нас повезли на авиабазу Люк, названную в честь летчика-героя Второй мировой. Конечно, советская система любила рассказывать о том, что мы — самые хорошие. Но такого самовосхваления, как в Америке, я, признаться, не видел. У нас под Москвой есть авиабаза Кубинка. Там летают пилотажные эскадрильи «Русские витязи», «Стрижи». Когда приезжают иностранные делегации, мы их встречаем, показываем полеты, которые тут же комментируем, объясняем. Потом ответы на вопросы, экскурсия к летчикам, обед и так далее.
У них же... Посадили нас на скамеечки и начали по мегафону говорить, как нам повезло, что мы прибыли на авиабазу Люк. Что здесь сейчас базируются продолжатели героических традиций летчики эскадрильи «Тандерберд», что в переводе означает «буревестник». Эти летчики — самые лучшие в мире. Они летают на самых лучших в мире самолетах. Вы это сегодня увидите. Они были во многих странах мира и везде срывали аплодисменты. Когда речь заканчивается, играет бравурная маршевая музыка. Потом снова начинается то же самое — самая лучшая авиабаза, самые лучшие в мире летчики... И так — несколько раз! Тебя как бы приземляют. Забивают, забивают в голову... Чтобы ты подсознательно подумал, кто ты — и кто они. Психологическая подготовка. Я сижу, улыбаюсь. Говорю: одурели уже совсем. Показали бы, как летают, и закончили бы!
Наконец-то полетели. Летали не лучше наших. Хотя и неплохо. Аккуратненько, чистенько. Генерал Уэлч, командующий ВВС США, говорит мне: «Господин генерал, у вас есть какие-то пожелания?» Есть, отвечаю. Хотел бы посмотреть на этих ребят. Нет проблем. Сели мы с ним в джип, поехали. Стоят красивые высокие парни, в бравой позе — ноги на ширине плеч, руки за спину. Уэлч представил меня, представил мне летчиков. Говорю: у меня — десятки тысяч летчиков, я сам летаю. Но никогда в жизни не встречал самого лучшего летчика. Даже между собой наши летчики себя не называют самыми лучшими. И обо мне так не говорят. Но меня убедили в том, что здесь базируются самые лучшие в мире летчики. И теперь думаю: вы приобрели статус самых лучших. Значит, теперь у вас нет никаких желаний и стремлений? Или все же есть какие-то желания?
Вдруг один майор, старший этой группы, говорит: есть желания, есть стремления. Полетать на русских самолетах так, как летают русские летчики. Мне захотелось его обнять. И я понял, что вся эта фигня, которая несется из мегафона, — это агитация, рассчитанная на слабонервных. И вся «холодная» война придумана, чтобы воспитывать людей: ты самый лучший, советский самый лучший, американец самый лучший. Зачем людей заражать такой гадостью и настраивать друг против друга? Кто дал право одному народу говорить о другом, что тот плохой?
2858Читайте нас у Facebook
