Павел Глоба: «Узнавать будущее стоит лишь, когда кажется, что тебе угрожает реальная опасность»
Павел Глоба стал одним из первых широко известных астрологов конца эпохи советской власти. Впрочем, и по сей день его популярность коллегам превзойти не удалось. Он изучает звезды уже полвека, составлял гороскопы многим знаменитостям и числился в консультантах у сильных мира сего. Сейчас Пал Палыч работает так же активно, как и 20 лет назад. Его школы астрологии открыты во многих странах, а предсказания вызывают бурный интерес. «ФАКТЫ» созвонились с Павлом Глобой накануне юбилея. Астролог решил отпраздновать его дома, в Москве, в кругу близких.
«Я поступил в медицинский институт, но не потянул»
— Пал Палыч, уже спросили у звезд, что юбилейный год для вас готовит?
— Позвольте мне умолчать. Как человек суеверный не хочу об этом распространяться. Надо признать, я крайне редко составляю свой личный гороскоп. Можно сказать, лишь по мере необходимости. Считаю, узнавать свое будущее стоит лишь, когда кажется, что угрожает реальная опасность твоему существованию или стоишь перед проблемой выбора. Причина для изучения небесных светил должна быть достаточно серьезной. Если есть хоть малейшая возможность справиться с проблемой самостоятельно, лучше так и делать. Мы, астрологи, как врачи. К докторам тоже стоит идти только в случае крайней необходимости.
— Празднование своего дня рождения хоть заранее планировали?
— Даже с этим днем никогда ничего не загадываю. Мне больше нравится проводить его спонтанно. Вот еще, можно подумать, праздник. Хотя, признаюсь, люблю, когда мне делают сюрпризы. Даже никогда никого не приглашаю в этот день к себе в гости. Друзья должны приходить сами.
— 60 лет для мужчины — совсем не возраст.
— Стойте, стойте, я очень не люблю, когда вот так, открыто, говорят о моем возрасте. Давайте лучше не будем произносить эту цифру, тут я человек суеверный. Лучше говорить, что у меня просто юбилей. Кстати, и вам, и всем читателям советую поступать точно так же.
— Известно, что первые знания о звездах вы получили от своего дедушки. А он от кого?
— Бабушка моего деда была родом из Ирана. Она занималась астрологией, как и ее супруг. Потом знания в нашей семье были утеряны, цепочка семейственности прервалась. Ее возобновил мой дедушка, который специально ездил в Иран на родину предков. Это было еще до революции 1917 года. Можно сказать, что традиция заниматься астрологией в нашей семье продолжается уже несколько веков. Время от времени она немного прерывалась. Например, отец деда астрологией не увлекался, как и моя мама. Но на мне знания семьи вновь возродились. Надеюсь, что они не прервутся и с моими потомками.
— Помните день, с которого началась «дедушкина наука»?
— Отлично запомнил! Это было на уровне игры. Мы были с дедушкой на даче. Когда стемнело, он вывел меня на улицу и показал усыпанное звездами небо. Сначала это были просто маленькие рассказы о созвездиях. Дед говорил: «Посмотри, вон Большая медведица, созвездия Льва, Тельца, Близнецов». Небо было очень яркое, звезды сияли, как никогда. Это было в начале
— Значит, вы до сих пор играете в свое удовольствие?
— Можно сказать и так. Но игра стала больше интеллектуальной. Это уже игра ума. Так же строятся все знаменитые научные системы. Сам Ньютон говорил, что кажется себе маленьким мальчиком, который сидит на берегу моря и вытаскивает из волн раковины. Только одна раковина красивая, а другая не очень. Это и есть научные открытия.
— Вы счастливый человек, сохранивший детское восприятие окружающего мира?
— А я его никогда и не терял. Но, думаю, здесь есть еще и момент везения. Многие астрологи начинают заниматься этой наукой в зрелом возрасте, а я — с раннего детства. Хотя в старших классах, когда нужно было определиться с выбором профессии, у меня начались внутренние протесты. Интересовался естественными науками и хотел стать биологом или врачом. Моя мама и дед были врачами. Хотелось сделать открытие, изобрести в медицине некое лекарство — панацею от всех бед. Мечтал стать таким доктором Айболитом. И я таки поступил в медицинский. Но недоучился, меня вышибли. Откровенно скажу, не потянул. Было сложно и физически, и морально. Я изучал медицинские науки, продолжал развивать свои знания в астрологии и в конечном итоге просто сломался.
«Как только прочитал лекцию об астрологии, меня погнали из архива. Пришлось устроиться сторожем»
— Тогда вы и решили поступить в историко-архивный институт?
— В то время я уже сильно увлекся астрологией. Но при этом понимал, что в Советском Союзе необходимо получить официальное образование. Стал раздумывать, что ближе всего к науке, которая меня интересует. Выбор пал на историю. С этого момента и началась моя «архивная» жизнь. К тому же от природы я обладаю феноменальной памятью. Не скажу, что знаю практически все, на это способен лишь Господь Бог, но в определенной области хронологию дат помню назубок. Это необходимо было в моей работе. К тому же в то время, когда я учился, не было интернета и возможности быстро работать с информацией. Для того чтобы добраться до первоисточника, нужно было перерыть кучу документов. С моей хорошей памятью я вытаскивал на свет даты и детали за пару минут.
— Человек с феноменальной памятью умудрился устроиться на работу всего лишь ночным сторожем?
— А, это было после того, как меня погнали из архива. В Ленинградском доме ученых в конце 1984 года я прочитал лекцию об астрологии. В Советском Союзе это случилось впервые. На следующий же день мною заинтересовались в Комитете госбезопасности. Некоторое время мне пришлось даже посидеть в СИЗО в «Лефортово». В московском городском архиве, где я тогда работал, сразу сказали: «Пиши заявление об уходе». Это была режимная организация, которая контролировалась Комитетом госбезопасности СССР. Со мной обошлись очень жестко и грубо. После того как я уволился, понятно, ни одна приличная организация не брала на работу. Вот и пришлось устроиться ночным сторожем. В моем послужном списке есть еще должности оператора газовой котельни, грузчика в хлебном магазине. В Советском Союзе не работать было нельзя.
— В то время вы уже составляли гороскопы?
— Причем очень активно. Но все это было под большим секретом, лишь для проверенных людей. Иногда читал лекции об истории астрологии для пионеров. Детям нравилось, приходили и взрослые. Конечно, это все было на общественных началах, без оплаты. Можно сказать, что учителем-астрологом я стал с 1982 года. Страшно подумать, на этом поприще я 31 год!
— На что же вы жили в те годы?
— Вот и жил на зарплату сторожа. Денег за лекции и кружки, естественно, не получал, да в то время это было просто опасно, это называлось нетрудовые доходы. На самом деле особо в деньгах я не нуждался — у меня были достаточно обеспеченные родители. Мама как врач получала неплохую зарплату, а отец был художником. Временами у него случались очень большие гонорары, мог заработать до тысячи рублей в месяц. Это при том, что зарплата простого инженера составляла 130 рублей. Папа был художником-монументалистом, расписывал огромные мозаики, мы жили безбедно. Признаюсь, периодически мне хотелось вырваться из-под родительской опеки, жить на собственные средства, но это случилось нескоро.
— В конце
— Да. В 1988 году я смог полностью встать на ноги и почувствовал себя известным. Началась перестройка, появилась возможность выступать за деньги, все официально. Это было очень интересное время, много ездил по стране, меня стали показывать по телевизору. Кстати, я стал первым астрологом, о котором открыто еще в Советском Союзе начали говорить в прессе. 6 апреля 1989 года в газете «Московский комсомолец» вышла первая статья обо мне. Причем, там я еще фигурировал без бывшей супруги — Тамары Глобы. Это я ее продвинул на телевидение.
— Сильные мира сего к тому времени уже числились среди ваших клиентов?
— Конечно, но это случилось еще до моей всесоюзной популярности. Я хорошо знал заместителя председателя Совета Министров СССР Николая Байбакова. Он очень интересовался астрологией, хотя и не особо верил в гороскопы. Однажды Юлиан Семенов познакомил меня с близким сподвижником Сталина Лазарем Кагановичем. Это было в 1984 году, Семенов привел меня к нему домой. Кагановичу было 90 лет. Юлиан не стал говорить о том, что я астролог, а представил просто как историка. Помню, Семенов тогда сказал: «Не будем раздражать старика твоими гороскопами. Лазарь Моисеевич человек экспрессивный, никто не знает, как себя поведет». Мы долго сидели за столом, беседовали и завели разговор о предсказаниях. Тогда Каганович вспомнил, что еще в молодости цыганка посмотрела его руку и сказала: «Ты станешь очень известным, будешь править многими людьми, потом случится падение карьеры. Доживешь до ста лет». Каганович умер, когда ему исполнилось 97.
Кстати, и со мной однажды произошел подобный случай. Хотя я его списываю на чистую психологию. Это было в аэропорту в зале ожидания. Женщина, похожая на цыганку, посмотрев мою руку, угадала имя моей первой жены, а я ведь тогда еще не был женат.
«Вместо того чтобы купить себе новую машину, приобрел две посмертные маски»
— Вы были четыре раза женаты. Кто из жен больше всего повлиял на вашу жизнь?
— Каждая из них оставила свой след. Иначе и быть не может. В жизни женщины мужчины тоже играют огромную роль. Так уж мы устроены. Но, честно говоря, о своей личной жизни я не люблю распространяться. Мне понравилась фраза, которую сказал тот же Каганович: «Личное не имеет общественной ценности». По-моему, очень точно.
— Пал Палыч, откуда у вас такое увлечение — коллекционирование посмертных масок?
— От отца. В его мастерской висело несколько масок: Сергея Есенина, Александра Пушкина и, конечно, Ленина. Маска Владимира Ильича была у всех приличных художников того времени. Это был такой, знаете, джентльменский набор. Эти маски потом достались мне по наследству. Остальные собирал я сам. Теперь в коллекции их более 200.
— Говорят, держать дома посмертные маски — плохая примета.
— Мне кажется, это больше относится к черепам и костям. А что такое маски? Это же слепки, можно сказать, скульптуры. К тому же многие из моих масок — копии. Единственная раритетная, первый отлив, маска Михаила Булгакова. Ее снимал сам Сергей Меркулов (известный скульптор, которому наибольшую славу принесло изготовление монументов советских вождей. — Авт.). Она у меня, кстати, в доме и не висит. Мне маски интересны тем, что позволяют увидеть реальный облик известного человека. Поскольку я изучал физиогномику, считаю, что некоторые черты личности, особенно наследственные, отражающиеся на лице человека, помогают изучить его личность. Я могу читать по лицам. Мое последнее приобретение — маска Андре Ситроена, автомобильного магната. Случайно нашел ее во Франции. Еще одна из недавних покупок — прижизненная маска знаменитого французского актера Лино Вентуры. Там даже волосы Вентуры есть.
— Это дорогое удовольствие?
— Если маски не растиражированные, то снять с них копии стоит очень дорого. На это уходит приличная часть моих гонораров. За свою страсть расплачиваюсь по полной. Мог бы купить себе новую машину, но вместо этого приобрел две маски. Кстати, я уже решил, что после моей смерти вся коллекция достанется государству.
— Интересно, о чем может мечтать человек, который умеет предсказывать будущее?
— Ой, действительно, о чем же я мечтаю? Наверное, о долгой жизни и чтобы умереть на собственных ногах, не превратившись в «овощ». Все остальное у меня есть. И, конечно, хочу, чтобы счастливы были мои близкие.
— Желаю вам отпраздновать столетие.
— Кстати, мой дедушка прожил 94 года. Так что меньше мне никак нельзя, а вот больше...
4679Читайте нас у Facebook
