Дмитрий Оскин: «В Северодонецке подошел мужчина, обнял меня и сказал: «Извините нас. Мы думали, что вы другие...»
Пять дней длился тур украинских исполнителей «Пiдтримай своїх» на востоке Украины. Артисты поехали с концертами в освобожденные от сепаратистов города уже в третий раз. Они выступали в Сватово, Кременной, Славянске и Краматорске. Среди артистов, поддержавших тур, Настя Приходько, Тоня Матвиенко, Арсен Мирзоян, группа «Горлица», Ярмак. Ведущий программы — известный украинский конферансье и шоумен Дмитрий Оскин. Он был в этом туре уже второй раз. Говорит, что в ближайшее время готов вновь вернуться на восток Украины.
«Нам объяснили, как вести себя, если автобус начнут обстреливать»
— Это был уже третий тур акции «Пiдтримай своїх», — рассказывает Дмитрий Оскин. — Пять дней наша команда провела на востоке Украины. Честно говоря, я до сих пор еще не отошел от увиденного. Такое впечатление, что побывал в совершенно ином мире. Первыми городами тура стали Сватово и Кременная Луганской области. Они известны тем, что сепаратистов туда просто не пустили. Как сказал нам мэр города Кременная: «Мы не пустили к себе войну». И это правда, потому что в пяти километрах от города уже шли бои. Я спрашивал, как им это удалось.
В Сватово мне рассказали, что в начале войны заехали пять КамАЗов с военными. Явно не украинскими. Они очень быстро по периметру взяли горсовет, сказав, что приехали провести референдум. Тогда к ним вышли мэр города и начальник милиции со словами: «Мы вас не поддерживаем, лучше вам из города уйти». Чувствовалось, что население Сватово и Кременной поддерживает Украину. Я видел беженцев в Сватово, которые покинули свои дома буквально в том, в чем были. В Кременной совершенно иная ситуация. Мы выступали на стадионе, рядом с которым находится база отдыха параолимпийцев. В этих домиках сейчас живут беженцы с востока. Но они совершенно другие — молодые здоровые парни, приехавшие на своих машинах. Ходят в тренажерный зал. Честно говоря, у меня это вызвало некоторое удивление. Знаю, что молодые парни из другой части нашей страны сейчас воюют на их земле. Вообще, во время поездки меня постоянно раздирали совершенно противоречивые чувства.
— Выступали на блокпостах?
— Нет, это не было запланировано. Нас сразу предупредили, что, подъезжая к блокпосту, надо спрятать фотоаппараты, видеотехнику, и, если попросят, предъявить паспорт, сразу подчиниться. Обстановка там действительно очень напряженная, и ребята внимательно и с недоверием относятся к каждому проезжающему. Нам объяснили, как вести себя, если автобус начнут обстреливать. Сказали, что руки надо завести за голову и плотно прижать ее к коленям. А если вдруг что-то произойдет с машиной, то тут же выскочить и упасть на землю. Слава Богу, никаких неожиданных ситуаций не произошло.
*По словам Дмитрия Оскина (в центре), наши бойцы очень радовались приезду артистов. Концерты действительно поднимали их боевой дух
«Рядом с кроватями солдат сложены гранаты, пулеметы»
— Как вас встретил Северодонецк?
— Все помнят, как там проходил съезд регионалов, я даже сфотографировал этот так называемый дворец сепаратистов «Азот». С музыкальным продюсером акции «Пiдтримай своїх» и компании «Евромедиа» Виталием Пастухом мы решили пройтись по городу. На нас были футболки с логотипом акции и большим тризубом в центре. Вышли в центр, и я явственно ощутил на себе пристальное внимание многих людей. Тут перед нами останавливаются «Жигули», за рулем которых мужчина уже в возрасте, с ним рядом женщина. И вдруг она опускает оконное стекло, высовывает руку и показывает нам средний палец. Я остолбенел, а Виталик (он родом из Северодонецка) говорит: «Только за то, что мы с тобой прошлись по городу в патриотических футболках, можем считаться героями». Когда возвращались к своим, проходившая мимо старушка вдруг приблизилась ко мне вплотную и злобно прошипела: «Чтобы на твоего сына бомба упала». Честно говоря, ощущение было отвратительное. Но все равно предстояло выступление в Северодонецке.
Даже не верилось, что кто-то придет на концерт. За двадцать минут до начала выступления на городской площади перед большой сценой людей практически не было. Но начинать как-то надо было, я вышел на сцену, поздоровался, и тут непонятно откуда стали появляться люди. Большинство из них несли украинские флаги, у девочек на щеках были нарисованы тризубы. В результате собралось около семи тысяч зрителей! И началось: «Слава Українi! Героям слава!» Вышел рэпер Ярмак, выступавший на Майдане, и жители Северодонецка пели вместе с ним, потом — с Тоней Матвиенко, Настей Приходько. Настя поет вместе с огромной толпой «Группа крови на рукаве», и слезы градом катятся по ее лицу.
После всех переживаний почувствовал такой контакт с людьми. Это невозможно объяснить. В конце выступления мы неожиданно решили, что все выйдем на сцену и, а капелла споем гимн Украины. Волновались, поддержит ли нас Северодонецк. Но площадь пела вместе с нами. После концерта подошел мужчина, обнял меня за плечи и сказал: «Извините нас за все. Мы думали, что вы другие…» Развернулся и, опустив голову, ушел.
В Северодонецке мы жили в гостинице, которую перед нами занимали сепаратисты. Как-то ночью проснулся от неожиданного грохота. Сначала подумал, что это гром. Потом оказалось, канонада. Работник гостиницы спокойно заметил: «Так это далеко, в 15-ти километрах от нас». Они уже привыкли жить в условиях войны. Разрушений в городе я не увидел.
— Что вы увидели в Славянске?
— В Славянске мы выступали перед бойцами знаменитой 95-й аэромобильной бригады ВДВ. Они размещаются в санаториях «Юбилейный», «Донбасс» и «Славянский». Первое, что бросалось в глаза, — надписи «Кислородная пенка», «Культмассовые мероприятия», а рядом огромное количество оружия. Грань между миром и войной практически стерта. Ребята оказались общительными, простыми, без «броников» даже щупленькими. Хотя там меня поправили, что «броники» — это уменьшительное от бронетранспортер, а бронежилеты не сокращаются. Нас завели в комнату, где живут военные. Рядом с их кроватями, в углу, сложены гранаты, пулеметы. Мне дали подержать автомат, а потом подвели к трофею — легендарному противотанковому ружью 1943 года. Сказали, что его «отжали» у «сепаров». Я такое ружье видел в фильме «Они сражались за Родину».
На улице военной техники было огромное количество. Мне разрешили сесть на зенитную установку, только попросили не нажимать на педали. Я себя почувствовал героем фильма «А зори здесь тихие». Мы должны были выступать под открытым небом, но весь день лил дождь, и концерт решили перенести в закрытый зал санатория «Юбилейный». В зал незадолго до этого попала мина, и в потолке над зрительскими сиденьями зияла огромная дыра. Мы очистили от осколков помещение, но запах гари все равно остался. Впрочем, это была чепуха по сравнению с той энергетикой, которую получали от ребят. Они сказали, что это первое выступление украинских артистов в Славянске, до последнего никто не верил, что мы таки приедем. Потом нас отвели в столовую. Накормили борщом и гречневой кашей, которую я терпеть не могу. Но, думаю, нельзя же отказываться. К гречневой каше прилагались кабачковая икра и горчица. Я все это перемешал и съел с большим аппетитом. Если бы это видела моя жена, она бы просто упала в обморок.
«После всего увиденного я уже не смогу простить Россию»
— Вас сопровождали бойцы во время переездов между городами?
— В Славянск нас сопровождали военные из 95-й бригады, они же довезли нас и до границы с Краматорском. Именно в этом городе, недалеко от аэропорта, находится штаб АТО. Там огромное количество военнослужащих. Мы давали концерт на улице. Это было совершенно незабываемое выступление. Шел дождь, солдаты сидели просто на земле, кто-то на бронетранспортерах, пушках. Мы стояли на сцене и видели, как время от времени мимо проезжал то БТР, то «Урал» с бойцами в полном обмундировании. Они махали нам рукой, мы им в ответ, понимая, что провожаем их на войну. Признаюсь, у меня все время стоял ком в горле. Если бы я мог плакать, то, наверное, не сдержал бы слез, хотя настрой у ребят, с которыми мы общались, очень оптимистический. Они как-то по-другому стали оценивать, казалось бы, простые, обыденные вещи. Бойцы подобрали где-то щенка, повязали ему желто-голубую ленточку и назвали Атошкой. Теперь считают его своим талисманом. Когда мы уезжали из Краматорска, ребята дали нам с собой в дорогу огромный ящик с шоколадками и печеньем. И предупредили: «Сейчас вы едете до Изюма, но ни при каких обстоятельствах не останавливайтесь. Что бы ни случилось».
Расстояние мы преодолели за два часа. Охраны у нас уже не было. Выступали перед ранеными военными в харьковском госпитале. Это еще одна реальность, перевернувшая наше сознание. Честно говоря, после всего увиденного я уже не смогу прощать.
— Кого?
— Россию, которая поверила в реальность украинского фашизма. Путина, Глазьева, Жириновского, Кобзона, Михалкова, Газманова… Я не хочу прощать тех, кто сейчас захлебывается от восторга, глядя на Путина, как в 1936 году делали то же самое, глядя на Гитлера. Я не прощу им бомбежек, смертей и «Градов».
— А вы думаете, они будут просить прощения?
— Путинская Россия — никогда! Должны пройти годы, чтобы осознать величину случившейся трагедии. Немцам потребовалось для этого много десятков лет. Не знаю, как можно прощать такие вещи. Мой дедушка по материнской линии с 1936 по 1953 годы находился в сталинских лагерях. Любил свою страну, но умирая, сказал мне: «Никогда не забывай, что был кровавый Иосиф». Он работал в Киеве на Лукьяновке в трамвайном депо, написал в местную газету, что у докторов небольшая зарплата. Его сразу же обвинили в троцкизме и посадили. Мама, поступив в университет на исторический факультет, скрыла этот факт. А когда он обнаружился, над ней был устроен показательный суд, ее исключили из университета. Мама этого никогда не забывала и я не забуду.
— Как вы обычно заканчивали концерт?
— Главным было найти правильную интонацию. Вернее, говорить о том, что ты думаешь, не стараясь подбирать какие-то особенные слова. И тогда бойцы чувствовали себя спокойнее, расслаблялись. В конце мы обычно пели гимн. А в Краматорске Арсен Мирзоян начал скандировать: «Слава Украине!» И так три раза. А потом: «Путин!» И тут же в один голос огромная толпа заревела: «Х…ло!»
— Признайтесь, бывало страшно во время поездки?
— Нет, никто из нас об этом не говорил. Скажу больше, я бы, может, поехал и дальше, туда, где идут боевые действия. Я бы ушел на фронт, да, наверное, уже не возьмут. При этом отдаю себе отчет, что, попади на передовую, испугался бы. Мне кажется, замер бы от ужаса на месте. Знаете, как в том анекдоте: «Сидят бойцы, и вдруг политрук: «Орлы, за мной!» Все побежали, а трое остались сидеть. Их спрашивают: «А вы чего?» — «А мы не орлы, мы львы: Лев Лазаревич, Лев Абрамович и Лев Аронович». Наверное, я из их числа. Но уж очень хочется повоевать.
27989Читайте нас у Facebook
