В Зугрэсе семеро школьников подорвались на кассетной бомбе
В городе Зугрэс, где теперь хозяйничают деэнэровцы, учебный год начался первого октября. Из-за того что многие семьи эвакуировались, школьников стало в разы меньше. Местные власти открыли одну школу и объединили оставшихся детей в классы. А через три дня после начала учебного года в Зугрэсе произошла трагедия: группа восьмиклассников подорвалась на бомбе.
«У сына в голове остался осколок: засел в таком месте, что хирурги не могут его извлечь»
В результате взрыва двое ребят погибли на месте. Троих в тяжелейшем состоянии доставили в больницы Донецкой области. Еще двое восьмиклассников отделались царапинами. Уцелевшие мальчишки не хотят вспоминать о случившемся. Журналист «ФАКТОВ» связалась с родителями раненых ребят. От них и узнала, что произошло в тот роковой день.
Справка «ФАКТОВ»
Кассетная бомба — авиационный боеприпас в виде тонкостенной авиабомбы, начиненной авиационными минами или бомбами (противотанковыми, противопехотными, зажигательными). Его называют еще кассетным боеприпасом. Из-за того что в некоторых случаях бомбовые кассеты не взрываются, их стали покрывать яркой краской — чтобы упростить работу саперам. Однако это привело к жутким последствиям. Как показал опыт военных действий в других странах, яркий предмет привлекает внимание детей, и те, пытаясь подобрать бомбу, часто гибнут или калечатся. Многие правозащитные организации считают кассетные бомбы «негуманным» оружием и добиваются их запрещения.
— Вечером я вернулась домой, — рассказывает мама 14-летнего Андрея Виктория Босенко. — Смотрю, уже стемнело, а сына нет. Я позвонила ему на мобильный. Ответил мужской голос: «Я врач скорой помощи. Дети в больнице». Я опешила: «Какие дети? В какой больнице?» Доктор объяснил, что группа школьников подорвались на снаряде. Их развезли по разным медучреждениям. Мой сын находится в Харцызской больнице. Я тут же перезвонила мужу на работу. Он приехал на машине, забрал меня, и мы помчались в Харцызск.
Андрей лежал на каталке в коридоре — весь в крови. Муж спросил его: «Андрюша, ты слышишь, видишь?» Сын еще был в сознании и ответил: «Да». Сразу после этого его отправили в Макеевку. По дороге Андрей впал в кому. Врачи Макеевской городской больницы боролись за его жизнь 16 часов. Провели шесть операций.
Когда мы с мужем вернулись домой, первым делом пошли к Сереже. Это одноклассник нашего сына, выживший после взрыва. По словам Сережи, они нашли кассетную бомбу, и она неожиданно взорвалась. Это произошло на территории заброшенного завода — в карьере, где раньше добывали щебень. Хлопцы пошли туда собирать гильзы. Многие ребята эвакуировались из города, когда у нас начались обстрелы, а перед началом учебного года вернулись. То есть, по их мнению, пропустили самое интересное. Вот и отправились в карьер рассматривать «следы войны». Насмотрелись…
Погибших мальчиков Ваню Шарко и Владика Полянского хоронили в один день. Они жили в одном доме, только в разных подъездах. На похороны собрался чуть ли не весь город, и я тоже пришла. Пока поднялась на шестой этаж, где живут Ванины родители, два раза теряла сознание. Ваня и Андрюша вместе росли с яслей. Потом в школе в одном классе учились… Зачем они в карьер пошли? Столько горя родителям причинили!
Из раненых ребят больше всех пострадал 14-летний Ярослав Ковалев. В результате взрыва у него произошло смещение и множественные травмы внутренних органов. Хирурги провели две сложнейшие операции, но состояние ребенка остается очень тяжелым. На днях Ярослава перевели в Донецкую областную больницу. По словам врачей, сейчас вся надежда на то, что детский организм все-таки выдержит нагрузку. Со своей стороны медики сделали все от них зависящее.
Второй раненый подросток, Андрей Босенко, лишился глаза. Врачи диагностировали у него открытую проникающую черепно-мозговую травму с ушибом головного мозга тяжелой степени, проникающее осколочное ранение левой глазницы с разрушением глазного яблока, открытый перелом костей носа, проникающее ранение шеи с повреждением трахеи и пищевода, множественные осколочные ранения мягких тканей верхних и нижних конечностей и грудной клетки.
— У сына в голове остался осколок: засел в таком месте, что хирурги не могут его извлечь, — продолжает сквозь слезы Виктория Босенко. — Началось воспаление мозга. Как объяснил мне врач, Андрюшину жизнь спасло то, что Фонд Рината Ахметова передал в больницу необходимые медикаменты. И врачи смогли снять воспаление. На днях Андрей начал выходить из комы: то руку мне пожмет, то глазик приоткроет.
«В больницах нет медикаментов, и мы не можем спасать пациентов с травмами военного времени»
— У Андрюши Босенко развился тяжелейший менингоэнцефалит, — говорит заведующий отделением анестезиологии и интенсивной терапии Макеевской городской больницы Андрей Колесников. — Беда в том, что поставки медикаментов прекратились еще четыре месяца назад. Столько же времени медперсонал не получает зарплату. Вот, например, сегодня две медсестры не приехали на работу, потому что не смогли уговорить водителя маршрутки провезти их бесплатно. Однако наши бытовые проблемы — это мелочи по сравнению с тем, что нам нечем спасать пациентов с травмами военного времени. А их везут и везут.
Так вот, у Андрюши прогрессировало воспаление оболочки и вещества головного мозга. А в больнице не было нужных антибиотиков. К слову, в аптеках такого лекарства тоже нет. И тут, на наше счастье, позвонили из гуманитарного штаба при Фонде Рината Ахметова. Спросили, что нужно для лечения раненого мальчика. И сразу же привезли необходимые медикаменты. Если бы помощь опоздала хоть на один день, мы не спасли бы мальчика. Получив коробки с лекарствами для Андрюши, я на радостях прыгал, как ребенок.
Как сообщили «ФАКТАМ» в медучреждениях, где сейчас выхаживают еще двоих подростков, гуманитарный штаб «Поможем» при Фонде Рината Ахметова полностью взял на себя обеспечение тяжелораненых ребят медикаментами. Кроме того, штаб закупил для Донецкой детской областной больницы лекарства на сумму 300 тысяч гривен и покрыл расходы на похороны погибших мальчиков.
— Я до сих пор не знаю, почему взорвалась та бомба, — с болью в голосе говорит мама Андрея Босенко. — На днях нас с мужем вызывали в местную полицию («полицию ДНР». — Авт.): там разбираются в этой истории. Говорят, дети были в шоке и почти ничего не помнят. Когда прогремел взрыв, в карьер примчались военные. Дэнээровец, который первым оказался на месте трагедии, рассказывал мне, что застал ужасную картину. Один из раненых мальчиков, Денис Пеньков, пытался дойти домой с… практически оторванной взрывом ногой! И мой Андрей вместе с ним. Потом Денис упал возле болота, а Андрей продолжал хромать. Боец ДНР увидел, что у него все лицо в крови, и говорит: мол, сними курточку, вытри кровь. «Не надо, — ответил ему Андрей. — Я одним глазом что-то вижу».
На следующий после трагедии день военные начали зачищать территорию, где наши дети нашли бомбу. Весь день гремело: бах! бах! бах! Оказывается, там было полно снарядов! Почему раньше не чистили, когда ушли оттуда? Там, на базе, сидели дэнээровцы, а Нацгвардия стреляла по ним… Вы вообще откуда звоните? А то я тут наговорила много всего.
Узнав, что звонят из Киева, Виктория Босенко сильно занервничала, и беседа сошла на нет.
После этого я набрала номер мамы Дениса Пенькова. Стараниями врачей мальчику удалось сохранить сильно поврежденную взрывом ногу. Сейчас Денис находится в отделении травматологии Донецкой областной больницы, где его готовят к нескольким операциям сразу.
— К счастью, мы избежали ампутации ноги, — делится радостью мама Дениса Ирина Пенькова. — Спасибо огромное врачам. Они обещают, что потихоньку будут пытаться восстановить функции конечности. На левой ноге и на правой руке сына открытые переломы, рваные раны пальцев и ступни. Все тело побито осколками. Денис уже в сознании, разговаривает, сам кушает. Жалуется на сильные боли, но терпит: все-таки будущий мужчина.
«Мальчишки поддергивали друг друга: «А, не хочешь идти? Значит, трус»
— Сын признался мне, чего их понесло в этот злосчастный карьер, — вздыхает в трубку Ирина Пенькова. — Оказывается, самые смелые мальчики из его класса собрались и решили, так сказать, проверить себя на храбрость. Еще месяц назад район карьера сильно обстреливали. Кроме взорвавшихся снарядов, там осталось еще что-то из боеприпасов. Вот ребята и решили пойти в карьер «на разведку». Одним было просто интересно. Другие хотели доказать себе и одноклассникам, что они, мол, настоящие мужчины. Мальчишки поддергивали друг друга: «А, не хочешь идти? Значит, трус». Кто из подростков признается в том, что струсил? В карьер пошли даже те, кто не хотел.
Возле карьера стоит заброшенное здание бывшего профтехучилища. Недавно в нем располагалась база дэнээровцев. И этот район обстреливался из разных орудий. Там осталось очень много снарядов, осколков. В карьер никто из мирных жителей не спускался — боялись. Денис рассказал, что они отправились туда после уроков. Сначала нашли разорвавшийся снаряд. Начали фотографироваться с ним, даже пытались заснять видео. Вы в Интернете, возможно, его видели. Нет? А я случайно обнаружила в одной из социальных сетей. Но потом видео исчезло. Это короткий ролик. В первых кадрах двое мальчиков надели на себя противогазы. Денис говорит, что принесли их из дому. Дети присели на корточки и что-то рассматривают. Вот и весь ролик.
А потом они увидели эту кассетную бомбу. По словам сына, она выглядела как неопасная. Маленькая такая. Я в этом ничего не понимаю, а Денис уже хорошо разбирается в оружии и боеприпасах. Сфотографировав бомбу, дети стали ею баловаться. Бросили об камень — ничего. Им стало интересно: что дальше произойдет? И снова ее об камень. После третьего броска бомба взорвалась. Ближе всего к месту взрыва стояли Ваня и Влад. Один бросал, второй смотрел. Оба погибли.
Многие правозащитные организации считают кассетные бомбы «негуманным» оружием и добиваются их запрещения
— Это правда, что ваш сын пытался идти домой с разорванной в клочья ногой?
— Слышала такое. Но когда я пытаюсь расспросить об этом Дениса, он твердит, что такого не было. «Мама, я не мог идти, — говорит. — На мне была сильно изорвана одежда, а из ноги торчала кость». Может, напутали что-то, а может, сын был в шоке и не помнит. Хотя другие моменты помнит хорошо. «Когда я пришел в сознание, то не сразу понял, что произошло, — рассказывает. — В тот момент, когда ребята кидали бомбу, я повернулся к ним спиной. Это меня и спасло… Сам взрыв не помню. Очнулся и почувствовал, что не могу подняться. Посмотрел вниз и увидел, что из руки течет кровь. Обуви нет, на ее месте торчит… косточка». Лично я думаю, что передвигаться с такими травмами, даже пребывая в состоянии шока, невозможно.
Денис вспоминает: лежа на земле, видел, как Ярослав Королев встал и пытался бежать. Потом резко упал. После этого сын заметил лежавших Ваню и Влада. Первый был мертв, а второй еще хрипел. Но пока «скорая» доехала, он уже затих…
— Кто вызвал «скорую»?
— Один из двоих наименее пострадавших мальчиков. Только у него после взрыва уцелел телефон. У остальных аппараты разнесло вдребезги. Кроме того, на звук взрыва отреагировали военные и примчались в карьер. Денис говорил, что тех двоих, кто меньше всего пострадал, дэнээровцы посадили в машину и отвезли в больницу. А остальные ждали, пока за ними приедут врачи. По словам сына, кареты скорой помощи приехали минут через пятнадцать.
— Какие меры предприняли местные власти, чтобы не допустить повторения трагедии?
— Насколько мне известно, в школе проводят беседы с учениками. А карьер теперь под охраной военных. Самое страшное, что дети подорвались на бомбе в мирное, можно сказать, время. Раньше нас очень сильно обстреливали. Но ни один ребенок не пострадал. И вот, только объявили перемирие и мы все вздохнули с облегчением, такая беда случилась!
5686Читайте нас у Facebook
