Никита Высоцкий: "За несколько месяцев до смерти отец практически указал ее дату"
При жизни Владимира Высоцкого миллионы людей слушали магнитофонные записи его песен, а попасть на концерт кумира считалось редкой удачей, как и на спектакль с его участием в Театре на Таганке, где актер сыграл десятки ролей. Одной из самых выдающихся в его исполнении стала роль Гамлета. И, конечно же, Высоцкий запомнился зрителям по фильмам «Место встречи изменить нельзя», «Вертикаль»… Уже при жизни личность Владимира Семеновича обросла легендами. А после смерти — подавно. О том, каким человеком был поэт на самом деле, «ФАКТАМ» рассказал его сын, актер и сценарист, директор Музея Владимира Высоцкого Никита Высоцкий.
— Его вещи и все, что с ним связано, отдано нами в музей, — говорит Никита Высоцкий. — Это было решение всей семьи. А вообще, все напоминает: дети мои, я сам на себя в зеркало гляжу и наблюдаю сходство…
*Никита Высоцкий: «Для отца главным было творчество. Он об этом говорил не раз» Владимир Высоцкий еще при жизни стал легендой
— Владимир Семенович прожил 42 года. Помните, как он отмечал свой последний день рождения — ровно за полгода до смерти?
— Нерадостно. Это был очень тяжелый период его жизни, говорить подробно о котором не хочется. С ним находилось несколько друзей.
— Владимира Высоцкого не стало в разгар Олимпиады-80. Сообщений о его смерти в прессе почти не было, но скорбная весть облетела всю страну. Помните похороны отца?
— Мне было 16 лет. Вряд ли что-то добавлю новое. Практически все, что говорили и писали о похоронах, правда. Просто каждый видел со своей точки. Мы, близкие, находившиеся у гроба, многого не знаем. Больше могли бы рассказать люди, которые стояли в громадной, растянувшейся на несколько километров очереди, и находившиеся у театра. В день, когда отца хоронили, стояла страшная жара. Было очень много людей и цветов.
— Основатель Театра на Таганке Юрий Любимов рассказывал, что власти хотели похоронить Высоцкого тихо и быстро, но все получилось по-иному — очередь из желающих проститься шла от самого Кремля. Юрий Петрович вспоминал, как блюстители порядка стали выламывать портрет Владимира Семеновича, выставленный артистами в окне второго этажа театра, как поливочные машины сметали цветы, которые люди прикрывали от жары зонтиками.
— Я слышал об этом, но не могу говорить о том, чего не видел.
— Смерть отца стала для вас неожиданностью?
— Его уход для всех был таковым. Сам же отец его предчувствовал в своих стихах и песнях последних лет, которые он не исполнял и никому не показывал. За несколько месяцев до смерти практически указал ее дату: «Уйду я в это лето в малиновом плаще». Так и вышло, хотя он на 28 июля, день, когда его хоронили, купил билет в Париж. Строил планы на жизнь, собирался работать, несмотря на то, что сил оставалось мало.
— Читала, что последние строки, написанные Высоцким, были такими: «Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед ним».
— Нет, они не последние. После этого отец еще написал достаточно известное произведение «Зеленая тоска», а также для картины режиссера Полоки небольшую песню «Школа». Были и другие наброски. Данные же строки он посвятил Марине, когда уезжал из Парижа в мае 1980 года. У них был очень тяжелый разговор. Эти стихи отец там и оставил. Марина привезла их в Москву уже после его смерти.
— Владимир Семенович был верующим человеком?
— Я убежден, что да. Доверяю тем людям, которые мне говорили, что незадолго до смерти отец успел креститься. У него дома были иконы.
— Случались ли в жизни вашего отца чудеса?
— На эти темы не умею разговаривать. Вполне возможно. Вообще, вся жизнь — это чудо огромное. А его жизнь — тем более.
— Кажется, что в жизни ваш отец имел все, что нужно для счастья — жену-кинозвезду, детей, славу, много путешествовал по миру, что для большинства советских граждан являлось несбыточной мечтой… Как думаете, чего ему не хватало для полного его ощущения?
— Возможность ездить имели советские граждане, состоявшие в международных браках. И таких было не так уж мало, и не только среди известных людей. Другое дело, что отец оказывался в центре внимания. Думаю, он был достаточно счастливым человеком. Вопрос в том, что называть счастьем. В его жизни главным было творчество. Он об этом говорил не раз. Иногда и публично. В творчестве отец был абсолютно состоявшимся, реализованным человеком. А то, что у него не было такого вот семейного счастья, причина та же — слишком много сил и времени забирало творчество. Не только в театре, кино, на концертах — в первую очередь, поэтическое. Это цена, которую платят такие люди.
— Страдал ли Владимир Семенович от того, что не имел официального признания?
— Думаю, его отсутствие для самолюбия отца компенсировалось огромной человеческой любовью к нему. Отец ее чувствовал и убеждался, что нужен людям. Но, безусловно, ему хотелось бы попасть в те коммуникации, которые существовали тогда для официально признанных людей. Его же нишей были безафишные концерты, самиздат и магнитофонные пленки. И гораздо в меньшей степени — телевидение, радио и официальная пресса. Об издании стихов мог только мечтать. При жизни отец фактически не увидел ни одной своей опубликованной строчки. Точнее, публикаций было очень-очень мало. Конечно, отец от этого страдал. Он хотел получить официальное признание, желал печататься. Все говорят: мол, ему было плевать, что он не член Союза писателей. Нет, это не так. Думаю, если бы отец увидел свою книгу, напечатанную тиражом тысяч 250, который тут же улетал бы с прилавка, наверное, в этот момент он был бы счастлив.
— К слову, история с якобы украденным целым вагоном с книгами Владимира Высоцкого правдива или это легенда?
— Сборник «Нерв» был очень дефицитным изданием, вышедшим после смерти отца в 1981 году. Первый тираж составлял, кажется, тысяч 50. И вот часть тиража — десять тысяч — пропала. Вагон с книгами то ли куда-то укатили, то ли продали. Впервые об этом я услышал от Юрия Петровича Любимова на одном из прогонов запрещенного тогда спектакля «Владимир Высоцкий». Он достал большой портфель с книжками, стал ими одаривать актеров и рассказал эту историю. Это было в начале 1982 года. О случае с вагоном книг есть упоминание и в песне Окуджавы.
— С большим интересом посмотрела снятый несколько лет назад фильм о Владимире Семеновиче «Высоцкий. Спасибо, что живой», в котором вы выступили в качестве сценариста. Сам сюжет никого не может оставить равнодушным: на одном из концертов Высоцкому становится плохо, и он переживает клиническую смерть. Ради чего актер работал на износ — ради славы, денег?
— Он служил таланту, который был ему дан природой и Богом. Хотел многое успеть. Свойство же его дара было таково, что он мог творить только на максимальном эмоциональном подъеме. И поэтому отец действительно изнашивал себя — и сердце свое, и психику. Самые страшные минуты наступали, когда отцу казалось, что он исписался и больше никогда не почувствует душевного подъема. Потерять дар было бы для него катастрофой. Но, к счастью, каждый раз находились силы, являлось вдохновение, и он снова и снова творил. Не думаю, что ради славы и денег. И даже уверен, что это не так. Конечно, отец был честолюбив, и когда к нему пришла популярность и известность, был этому рад. А в деньгах испытывал необходимость как любой человек. У него были достаточно большие расходы, много обязательств. Он хотел зарабатывать, быть независимым. Но не ради денег жил. Когда папа умер, у него, кроме долгов, ничего не осталось — денег он не скопил.
— В картине есть эпизод, где говорится: «Такой „Мерседес“ есть только у Володи… и у Брежнева». Ваш отец был знаком с генеральным секретарем ЦК КПСС?
— Насколько знаю, нет. Он был знаком с его дочерью Галиной, которая общалась со многими артистами, с ней многие дружили. Кому могла, Галина помогала — она была неплохим человеком.
— В верхах слушали песни вашего отца?
— Не могли их не слышать хотя бы потому, что они звучали у детей руководителей на магнитофонах. Имя отца, конечно, было известно партийной номенклатуре и по спектаклям, и по фильмам. Ходили слухи, что Андропов как-то попросил своих сотрудников, чтобы они сделали для него записи Высоцкого. Он хотел слушать его песни. Думаю, их знали и любили многие в высшем руководстве. К слову, у отца были знакомые в эшелонах власти. Речь не идет о близком общении, однако некоторые люди ему помогали, к кому-то он обращался по поводу чьих-то квартир, неприятностей. Папа многим старался помогать. Тогда это было принято. Известные люди часто пользовались своей популярностью, чтобы кому-то сделать доброе дело, и отец в этом смысле не являлся исключением. Он многих знал, потому что был мегазвездой, многие с ним хотели познакомиться, желали, чтобы он спел в узком кругу.
— Юрий Любимов говорил о Высоцком: «Поэтический дар — это же штучный товар!». Родители вашего отца его особый талант видели уже в детстве?
— Родителям всегда кажется, что их дети лучше, чем другие. Так и я на своих гляжу. Но признание к отцу, в том числе и от родителей, долго не приходило. После окончания актерского института четыре года он был безработным. Как на актере на нем практически все уже поставили крест: мол, эпизодник, вне театра, особо никому не нужен. Большое видится на расстоянии. Однако за то, что родители долго не понимали, насколько сын одарен и какое у него предназначение, я бы не осуждал их. Они были обычные люди, и я обычный человек, который тоже находился с отцом рядом и многого не понимал.
— Как относились к тому, что у вас такой знаменитый отец, друзья, одноклассники?
— Кто-то, конечно, что-то просил. Но я старался папиной популярностью не пользоваться. И он не очень любил, когда его о чем-то просили для третьих лиц — например, достать билет в театр. Он делал это, но, зная, насколько отец занят, близкие пытались оградить его от подобного.
— Быть знаменитым порой ведь и опасно…
— Были и сумасшедшие фанаты, и даже провокации. Как-то отца, когда он был уже достаточно известным человеком, задержала милиция, не объясняя причин. Потом сказали, что его приметы совпали с подозреваемым в каком-то преступлении человеком, и отпустили. Сейчас думаю, вряд ли это было просто недоразумение, скорее всего — провокация. Но вообще отец спокойно ходил по улицам. Я часто бывал с ним в людных местах. Он не вел себя так, чтобы люди оборачивались.
— Что бы вы сказали сегодня своему папе, если бы он мог вас услышать?
— Я бы постарался, наоборот, его послушать.
— Как, по вашему мнению, он оценил бы ваш сценарий к фильму, в котором показаны несколько драматических дней из жизни Владимира Высоцкого, откровенно говорится о его зависимости?
— Думаю, он оценил бы фильм прежде всего как профессионал с уважением, увидев и ошибки, и плюсы. Он был человек нормальный. Я вот, когда смотрю, как моя маленькая дочь пляшет, мне это очень нравится уже потому, что она мой ребенок. Поэтому не думаю, что отец сказал бы мне что-то плохое. Хотя после выхода фильма многие меня обвиняли, говорили, что, мол, был бы жив отец, он бы тебя проклял. Не знаю. Не могу вместо него говорить. Я сказал то, что думал. И не только я — над фильмом работала большая группа достаточно талантливых людей. И это наше объяснение в любви к отцу. Думаю, он бы понял эту картину, пожал бы мне руку и улыбнулся.
Фото в заголовке Getty Images/Fotobank
4377Читайте нас у Facebook
