Виктория Бутенко: "Я даже не обратила внимания, что в числе номинантов CNN и мое имя"
Украинский продюсер Виктория Бутенко вошла в шорт-лист самой престижной телевизионной премии США «Эмми». Виктория номинирована каналом CNN в числе участников съемочной группы репортажа «Украина: стрельба на Майдане Независимости». Именно Бутенко была украинским продюсером, помогавшим и организовавшим работу журналистов известного канала во время всего противостояния на Майдане осенью-зимой 2013—2014 годов. Виктория уже долгие годы занимается продюсированием международных средств массовой информации. Она работала с каналами BBC, NBC, Al Jazeera International, изданиями The Telegraph, The Guardian, Los Аngeles Times. Именно Виктория помогла американскому журналисту Сергею Лойко попасть в Донецкий аэропорт к «киборгам», а затем и издать роман «Аэропорт».
— Говорят, телевизионная премия «Эмми» — все равно что «Оскар» для киноактеров.
— Это действительно так. Церемония награждения будет проходить в Нью-Йорке 28 сентября. Но я, скорее всего, туда не поеду. По большому счету, это ведь американская премия, соответственно, там будут местные журналисты. Я — один из трех продюсеров, которые работали над материалом.
— Номинируется сюжет о событиях, происходивших на Майдане в Киеве…
— 20 февраля. Это был день расстрела Небесной сотни. Офис CNN находился в отеле «Украина». Там жили многие представители иностранных СМИ. Нам повезло — у нас был номер с большим балконом, выходившим на Майдан и улицу Институтскую, откуда наши журналисты выходили в эфир. Честно говоря, иногда было страшно стоять на балконе, открытом со всех сторон. По сути, находясь в зоне риска. Я ходила на работу в отель «Украина» из дома пешком. 20 февраля пройти подземным переходом под Майданом было уже невозможно.
*Репортаж CNN «Украина: стрельба на Майдане Независимости» не оставил равнодушными людей и по ту сторону океана
Торговый центр «Глобус» закрыли, я поднималась по улице Институтской. Это было уже после девяти часов утра. Честно говоря, тот тяжелый день запечатлелся в воспоминаниях кусками. Помню чувство тревоги, охватившее меня, когда поднималась вверх по Институтской к «Украине». Помню, как в холле гостиницы на скорую руку был оборудован медицинский пункт и туда приносили погибших ребят. Тела клали на пол, они даже не были прикрыты простынями. Приходили родные, которые искали тех, с кем пропала связь. Помню отца Устима, нашедшего своего сына… Это моменты, которые просто стоят перед глазами.
— Что вы чувствовали тогда?
— Я понимала, что не могу дать волю чувствам. Работала, пыталась найти оператора, когда приносили ребят. На их открытых лицах отобразился весь спектр человеческих эмоций. Помню гостей, приходивших к нам на эфир. Мы шли пешком на 10-й этаж, а люди просто падали от усталости. Когда у меня закончилась смена, и я выключила компьютер, то долго еще не могла выйти из здания. Все случившееся за день вдруг сразу навалилось. Я будто выключила какой-то ограничитель, и эмоции от пережитого хлынули на меня. Слезы катились сами собой. Меня стало так трясти, что просто шагу не могла ступить.
— Какой была реакция иностранных журналистов на происходящее?
— Любой человек, увидевший, как на его глазах убивают других, переживает шок. Наши журналисты освещали происходящее фактически в режиме марафона, работало несколько съемочных групп: на майдане Незалежности, на улице Институтской. Работали очень долго, без перерывов, потому что телекомпания вещала на много часовых поясов. Редакционное задание было у всех одно: информировать о том, что происходит.
— После расстрела обсуждалась версия, что снайперы сидели в гостинице «Украина».
— Я тоже об этом слышала. Видела, как проверяли в гостинице людей, искали снайперов. Недавно я была в «Украине» — там до сих пор остались следы от пуль…
— В чем заключалась ваша работа в освещении событий на Майдане?
— Тогда я собирала и проверяла информацию, договаривалась о приходе гостей. Иногда выполняла функции журналиста. Гостиница «Украина» и ее территория периодически контролировалась разными сторонами, а нам нужно было завозить и увозить оборудование, организовывать трансляции, хранить технику. Все эти вопросы были на мне.
— Журналисты тоже поселились в «Украине»?
— Да, очень много иностранных корреспондентов жили в этой гостинице и в «Крещатике». Это были основные точки. Наша съемочная группа заехала практически сразу в начале противостояния на Майдане еще осенью, после разгона студентов. И пока был Майдан, работала в Киеве… Одно интервью мне врезалось в память. Мы снимали после первых смертей на улице Грушевского. Брали интервью в медицинском пункте у доктора, который констатировал смерть поляка… Это было в здании академических институтов литературы и фольклора, напротив стадиона «Динамо». Пока ждали, когда врач освободится, решили подняться наверх, снять вид с верхней точки. Были практически уже на крыше, начали работать, как со стороны «беркута» пошла атака. Даже на самом верху от пущенного газа, гари было тяжело дышать. Мы начали спускаться, зашли в коридор института, и тут в одной из комнат открывается дверь. Из кабинета вышел замдиректора учреждения и пригласил нас к себе. Мы, понятно, в это время продолжали работать, снимали из окна то, что происходит на улице. А он нам: «Заходите, попейте чаю…» Представляете, внизу медпункт, разрываются светошумовые гранаты, все горит, а этот человек, оказавшись в эпицентре, продолжает исполнять свои обязанности.
— Известно, что именно вы помогли американскому журналисту Сергею Лойко попасть в Донецкий аэропорт.
— Он вообще был моим первым клиентом. Мы познакомились в 2003 году, Сергей тогда часто приезжал в командировку от Los Angeles Times. С Лойко работать несложно, он знает русский язык и очень опытен в военном плане. Сергей прилетел в Киев в начале Майдана. Потом попросил организовать ему поездку в Донецкий аэропорт. Тогда это было очень сложно — журналистов в аэропорт не пускали. Вопрос решался недели две. И вот абсолютно случайно я познакомилась с человеком, согласившимся помочь Лойко. Были задействованы несколько человек, которым Сергей очень благодарен. С некоторыми общались только по телефону… Кстати, немногие знают, что фотогалерея «киборгов», ставшая известной, не была редакционным заданием Лойко. Более того, кажется, что Сергей только фотокорреспондент, а на самом деле он пишет статьи, и многие из них уже получили несколько наград в Америке.
Интервью с Сергеем Лойко читайте здесь
— Вы связывались с Лойко, когда он был в аэропорту?
— Сергей провел там четыре дня. Периодически он звонил, потому что я не брала на себя такую ответственность — звонить на передовую. Связь часто пропадала, слышны были взрывы. Вернувшись из аэропорта, Сергей сильно заболел — эмоционально и физически это было огромное напряжение. Самым сложным было попасть в аэропорт. Когда журналиста туда привезли, на выгрузку дали буквально секунды. Вещи Сергей забрать не успел — они уехали обратно. Поэтому четыре дня он был в том, в чем приехал, плюс оборудование.
— Вышел роман Сергея Лойко «Аэропорт». Правда, многие ожидали, что это будет документальная книга.
— Нет, художественная литература. Я имела отношение к выходу книги на подготовительном этапе. Сергей долго вынашивал идею написания романа. Для него очень важно, чтобы книгу правильно приняли. Все действительно считали, что это будет хроника событий: кто что делал, кто прав, кто виноват. Но книга абсолютно другая по настрою. Это настоящий роман.
— Говорят, Голливуд им уже заинтересовался.
— Одна из больших голливудских студий проявила интерес на этапе, когда еще выходили статьи Сергея. Книги тогда не было. Переговоры продолжаются до сих пор.
— Ваше сотрудничество с CNN продолжается?
— Да, они основные мои клиенты. Мне было приятно, что канал номинирован на премию «Эмми». Честно говоря, даже не обратила внимания, что в числе номинантов и мое имя, пока через два дня меня не стали поздравлять знакомые. Признаюсь, не привыкла к вниманию к своей персоне. Поэтому в моей жизни ничего не изменилось. Тем более, что события, происходящие вокруг, не оставляют возможности думать о чем-то, кроме работы.
2044Читайте нас у Facebook
