Игорь Глущук: "Если бы мы пошли в бой без боеприпасов, то погибли бы и тогда, наверное, стали героями"
Историю Игоря Глущука (на фото) журналисты узнали от членов Харьковской правозащитной группы. Там первыми сообщили об офицере, который оказался на скамье подсудимых. В отношении бойца открыли уголовное дело по статье «Неповиновение, открытый отказ от исполнения приказа начальника».
— Игоря Глущука обвинили в том, что он не только сам отказался выполнить задание командира, но и якобы подстрекал рядовых и офицеров к невыполнению командирского приказа, — рассказали в Харьковской правозащитной группе. — Хотя в действительности именно благодаря умению Глущука ориентироваться в ситуации удалось уберечь от гибели сорок наших солдат.
«Офицера Глущука назначили на должность командира отделения 30-й отдельной механизированной бригады в августе прошлого года, — рассказали в Харьковской правозащитной группе. — 29 января 2015 года комбат Григорак дал устный приказ сопроводить несколько машин БМП в Дебальцево. Перед отъездом бойцов никто не предупредил, что им понадобится полное вооружение, боекомплекты, теплые вещи, продукты и вода. Военные ехали без света (такой была команда руководства), в сопровождении офицеров.
Когда они прибыли на место, начался вражеский обстрел. Боевики стреляли из „Градов“ и минометов. Когда обстрел, продолжавшийся в течение четырех часов, закончился, приехал замкомбата подполковник Голуб. Он приказал бойцам ехать на передовую и занимать оборону. Бойцы стали задавать вполне логичные в такой ситуации вопросы: как они смогут вести бой, если у них нет боекомплектов и не пристреляны пушки? Голуб заверил, что необходимые боеприпасы привезут, но только… через три дня. При этом бойцы, по сути, находились возле Дебальцево незаконно, потому что письменного приказа о выполнении боевой задачи не поступало. Более того — на тот момент не было даже приказа о командировании этих бойцов в Донбасс.
Как того требует статья 37 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Украины, Игорь Глущук обоснованно доложил Голубу, что выполнить приказ без вооружения невозможно. К тому же не было и продовольствия. Выполнение поставленной задачи наверняка стало бы фатальным для солдат. Бойцы вернулись в село Покровское.
В итоге Глущука обвинили в том, что он не только сам отказался выполнить задание командира, но и подстрекал рядовых и офицеров к невыполнению командирского приказа. Хотя фактически он спас жизни солдат, которых безоружными пытались бросить на вооруженного до зубов противника».
О ситуации с Игорем Глущуком сейчас рассказывают многие газеты и телеканалы. Побратимы Глущука встали на защиту своего командира. И утверждали в суде: решение вернуться в Покровское приняли они все, а не один Игорь.
— Мы понимали, что станем пушечным мясом, — возмущается боец Руслан Батыльчук. — Ведь когда выезжали из Покровского, нам поставили задачу — сопроводить колонну, и все. Из боеприпасов у нас было по четыре рожка патронов и по две гранаты на бойца. Любой военнослужащий в зоне АТО знает — в бою этого хватило бы максимум на 10—20 минут. Нам не дали ни жгутов, ни аптечек. То есть если бы кто-то получил ранение, мы бы ничем не смогли ему помочь. Отправлять бойцов с такой «экипировкой» на передовую — значит отправить их на верную смерть. О том, что нам следует занимать оборону, подполковник Голуб сообщил, уже когда мы стояли на Кресте (так называют очень опасный перекресток в Дебальцево. — Авт.). Подполковник Голуб уехал в штаб, оставив нас со старшим колонны Рыбаком.
— Поставленную задачу мы выполнили — колонну сопроводили, — говорит Игорь Глущук. — Но команды ехать обратно в село Покровское не поступало. Вот мы и остались стоять на перекрестке. Кстати, еще за день до этих событий, когда мы только получили устный приказ сопроводить колонну до Дебальцево, я сказал командиру, что техника не готова — сообщил, что нам нужны боеприпасы, а в моей машине не пристреляно оружие. Но командир ответил, что ничего страшного — мол, нас же не на боевое задание отправляют. Вот мы и поехали без боеприпасов, теплых вещей, еды и воды. Уже позже узнали, что наши боевые машины больше 30 лет простояли на складе и их вообще нельзя было использовать в АТО. В двух машинах пушки были законсервированы.
Когда мы остановились на перекрестке в Дебальцево, ребята, которые находились там на блокпосту, предупредили: «Здесь все время стреляют, а вы стоите, как мишень». Наши боевые машины действительно стояли рядом, хотя по правилам должны были находиться на расстоянии 150 метров друг от друга — чтобы враг во время обстрела не уничтожил все одновременно. Я сказал об этом старшему колонны Рыбаку, попросил дать приказ расставить боевые машины по инструкции. Но Рыбак не отреагировал на мою просьбу. И тут начался обстрел.
— По нам лупили минами и «Градами», — вспоминает боец Руслан Батыльчук. — Мины разрывались совсем рядом. Наши ребята тогда чудом не пострадали. Обстрел длился не меньше четырех часов. И только когда он закончился, появился подполковник Голуб. Сказал, что нам нужно выдвигаться в сторону Углегорска и занимать там оборону. Мы напомнили, что не готовы — нет ни боеприпасов, ни аптечек. Но Голуб приказал все равно ехать на передовую. «Боеприпасы и обезболивающее привезут, — заверил. — Через… два-три дня». Но через два-три дня нам бы уже никакие боеприпасы не понадобились — к тому времени нас бы уже просто убили.
— Мы сказали, что выполним приказ, но дайте хотя бы боеприпасы! — горячится Игорь Глущук. — Какой от нас толк на передовой, если нам нечем стрелять? Это было совершенно очевидно, и даже подполковник Голуб на суде с этим согласился — признал, что мы не были материально-технически обеспечены.
— Меня удивляет заявление прокурора о том, что Игорь якобы подстрекал нас не выполнять приказ, — говорит боец Николай. — Это неправда. Мы все возмущались, потому что прекрасно понимали, к чему это приведет. Сорок бойцов привезли бы домой в цинковых гробах. Мы сказали подполковнику, что вернемся за боеприпасами и аптечками — и сразу же поедем в Углегорск на передовую.
— На что Голуб ответил: «Делайте, что хотите», — вспоминает Игорь Глущук. — В результате мы вернулись в Покровское и попросили комбата выдать нам боеприпасы. Но комбат сказал, что боеприпасов нет, и дал приказ идти отдыхать. Потом мы узнали, что вместо нас на Углегорск отправили несколько машин с ребятами из 14-й роты.
— На следующий день после инцидента приехали следователи из военной прокуратуры, — рассказывает Руслан Батыльчук. — Спрашивали, почему мы не выполнили приказ. Каждый из нас объяснил причину. Меня до сих пор удивляет, почему уголовное дело открыли именно против Игоря. Ведь Игорь — командир только одной боевой машины. В его подчинении находились восемь человек. У других машин были свои командиры, которые тоже приняли решение уходить. Думаю, причина в том, что у Игоря во время этих разборок произошла перепалка с офицером, отвечающим за работу с личным составом. Игорь тогда возмутился: «Из нас хотели сделать пушечное мясо. Чем бы мы помогли своей стране, если бы все погибли в первом же бою?»
Несмотря на слова бойцов, в отношении Игоря Глущука открыли уголовное производство. Следующие пять месяцев он провел в СИЗО в Артемовске.
— Еще когда я сидел в изоляторе временного содержания, ко мне пришел следователь и сказал: «Я не хочу тебя закрывать. Уехали сорок человек, а сидишь ты один», — вспоминает Игорь Глущук. — Но меня все равно арестовали. Уже когда я был в СИЗО, мне сказали: «На самом деле тебя не за что сажать. Сто тысяч гривен — и ты выходишь на свободу». Но где я мог взять такие деньги? У меня не было даже 70 тысяч, чтобы внести залог.
— Мы тем временем уже были в Дебальцево, — говорит Руслан Батыльчук. — Это было тяжелое время. Вышли оттуда с большими потерями. Вернувшись с фронта, первым делом поехали на суд — чтобы дать показания по делу Игоря. Рассказали на суде правду.
Показания сослуживцев Игоря отражены в приговоре. Все они объясняли, почему приняли решение возвращаться. Адвокат Игоря просил суд расспросить работников инженерной службы о состоянии боевых машин, на которых Игорь Глущук с сослуживцами должен был ехать в Углегорск. Но судья ходатайство отклонила.
— 37-я статья Устава внутренней службы Вооруженных Сил Украины гласит: если военнослужащий не может выполнить боевую задачу, он должен немедленно сообщить об этом командиру, — объясняет Игорь Глущук. — Мы с командирами других боевых машин так и поступили. В моем подчинении были молодые парни, у которых вся жизнь впереди. Как я мог отправить их на передовую, понимая, что им нечем отстреливаться? В суде ребята благодарили меня за то, что остались живы.
Однако подполковник Голуб с такой позицией Игоря и его подчиненных не согласен. На суде он заявил: бойцы не выполнили приказ.
— Они должны были занять определенную позицию обороны, — настаивал на суде подполковник Андрей Голуб. — Материально-технического обеспечения не было, карты и радиостанции тоже отсутствовали, о чем я сообщил руководству. Были вызваны инженер, топограф, карты распечатали. Позиции не были подготовлены в инженерном отношении, но для их укрепления была выделена специальная техника. Таким образом все вопросы материально-бытового обеспечения были решены. Вернувшись к личному составу, я сообщил об этом старшему колонны Рыбаку, после чего дал личному составу задание. Бойцы стали возмущаться, что нет боеприпасов. Среди тех, кто возмущался, был и Глущук. После этого колонна вернулась в Покровское. Кто ее вел, я не видел. Бойцы не выполнили приказ. Они должны были занять вторую линию обороны в шести километрах от Дебальцево, и подвоз боеприпасов к тому месту был возможен.
Такие же показания на суде дал старший колонны Рыбак: «Подполковник Голуб говорил бойцам, что материально-техническое обеспечение будет. Но личный состав возмутился, что их отправляют на смерть». «Голуб пообещал привезти боеприпасы через три дня! — парировали бойцы. — К тому времени нам они уже не понадобились бы».
— Дело в том, что письменного приказа, который мог бы подтвердить, куда именно направляли бойцов — на вторую линию обороны или непосредственно на передовую, нет, — говорит адвокат Игоря Глущука Руслан Хомич. — Он сгорел во время выхода украинских военных из Дебальцево. Зато в материалах дела есть ответ от руководства контрразведки о том, что Игорю Глущуку и его побратимам было приказано непосредственно вступить в бой в Углегорске. А они не могли этого сделать по объективным причинам — отсутствовали боеприпасы, в боевой машине Игоря не было пристреляно оружие.
Ни Глущук, ни его сослуживцы не стали отказываться исполнять приказ. Они просто заявили, что поедут за боеприпасами. Подполковник им не препятствовал — по словам военнослужащих, он сказал: «Делайте, что хотите». Хотя имел полномочия остановить бойцов, даже применить оружие. Вернувшись в Покровское, бойцы попросили боеприпасы, чтобы вернуться в Дебальцево. Но им сообщили, что этого делать не нужно. Поэтому нет оснований считать, что Игорь Глущук категорически отказался выполнять приказ.
Офицера Глущука приговорили к пяти годам лишения свободы с отсрочкой на три года.
— Сотрудники суда, фамилии которых не могу назвать, говорили, что судья намеревалась вынести оправдательный приговор, — замечает Игорь Глущук. — Но не выдержала напора со стороны военной прокуратуры. Хотя это просто разговоры. Она живет на оккупированной территории, каждый день ездит оттуда в Артемовск и очень боится потерять рабочее место. Как бы там ни было, я буду оспаривать приговор. Не хочу иметь судимость за преступление, которого не совершал. Если бы я уклонялся от воинской службы, не пришел бы в военкомат. Но я хотел защищать свою страну. И ни о чем не жалею.
6405Читайте нас у Facebook
