Героиня публикаций "ФАКТОВ" Ирина Надель: "В зеркало смотреть на себя не могу"
— Когда пять лет назад со мной случилось несчастье, я думала, что ничего не может быть страшнее, — говорит 39-летняя Ирина Надель. — Оказалось, может. Началась война. И мой город Авдеевка теперь горячая точка, а дом находится в зоне обстрелов. Я насиделась под бомбежками. В доме вылетели стекла, осколками снарядов посекло забор. Несколько месяцев мы были то без света, то без воды, то без газа — из-за того, что коммуникации повредились в результате боевых действий. Добавьте к этому мое состояние. У меня рубцы по всему телу, движения скованны, правая рука практически не работает. После полученной травмы я долгие месяцы боялась упасть, так как понимала, что без посторонней помощи не поднимусь.
Сильнейшие ожоги Ирина получила в октябре 2011 года, находясь дома, в душевой.
— У нас частный дом. Душевая находится в пристройке. Я вошла туда, разделась, зажгла свет, и меня… охватило пламя. Включить воду не успела, — придя в себя, рассказывала Ирина Надель «ФАКТАМ» в отделе термических поражений и пластической хирургии Донецкого института неотложной и восстановительной хирургии.
Тогда эксперты не смогли точно установить причину происшествия. Пожарный инспектор, проводивший проверку, предположил, что образовавшаяся при зажигании лампочки искра воспламенила пары сероводорода, которые попали в санузел из выгребной ямы. Семья использовала специальный биопорошок для сливной ямы, чтобы реже выкачивать стоки. Это средство могло выделять пары сероводорода. А в крошечной пристройке, где супруги обустроили санузел, поставив там унитаз, стиральную машину, водонагревательный бак и душевую кабинку, вентиляция была очень слабой. Пожарные отметили, что ранее с таким ЧП не сталкивались. И никакой другой версии не выдвинули. После случившегося семья отказалась от использования этого средства для утилизации стоков и улучшила вентиляцию в ванной комнате.
С тех пор главной задачей стало возвращение Ирины к жизни. Донором кожи для женщины дважды становилась ее мама. У Ирины взять кожу было практически неоткуда, но донецкие комбустиологи исхитрились найти небольшие лоскуты для пересадки на теле, так как это было крайне необходимо.
— Дважды мы брали тончайшие лоскуты для пересадок у самой Ирины — с заживших участков тела на поверхности живота и головы, — рассказывал тогда «ФАКТАМ» заведующий отделом термических поражений Донецкого института неотложной и восстановительной хирургии имени В. Гусака Эмиль Фисталь. — Благодаря новейшим искусственным покрытиям для раневых поверхностей, которые мы положили Ире на голову, нам удалось, можно сказать, «сохранить» лицо женщине настолько, насколько это было возможно в той ситуации. Ирина вспыхнула от макушки до пят. У женщины горели даже волосы. Фактически уцелели лишь подошвы ног. Кроме того, Ирина получила ожог дыхательных путей.
*Эмиль Фисталь: «Мы брали тончайшие лоскуты для пересадок у Ирины с заживших участков тела на поверхности живота и головы» (фото автора)
Пациентку, находившуюся на грани жизни и смерти, за сутки вывели из состояния шока и уже на следующий день приступили к операциям, ведь следовало как можно скорее закрыть раны, которые истощают организм и являются дополнительными воротами для инфекции. Хирурги удалили омертвевшие ткани, очистили участки, где поражение было не столь глубоким. Затем поврежденные зоны временно закрыли ксенокожей (искусственной кожей).
— В первые часы неотложных мероприятий по спасению женщины нам пришлось буквально обернуть пациентку искусственной кожей, — рассказал Эмиль Фисталь. — У нее пострадало 97 процентов поверхности тела, 50 процентов ожогов были глубокие.
Ирине пришлось перелить кровь 47 (!) доноров. Притом 44 из них дали свою кровь бесплатно — донорами стали знакомые семьи и работники Авдеевского коксохимзавода, где Ира тогда работала кладовщицей. Из заводской кассы для нее выписали материальную помощь. Собрали деньги и товарищи по работе. А самые дорогие антибиотики бесплатно выделил институт. Учитывая критическое состояние пациентки, медики сразу применили для лечения Ирины Надель так называемые резервные антибиотики — препараты мощного воздействия, которые используют, когда другие средства уже не помогают. Одновременно женщине проводили противогрибковое лечение. Ведь антибиотик не только борется с инфекцией, но и убивает полезную флору в организме.
Трижды Ирине очищали кровь методом плазмацитофереза. Для этого ее прогоняли через специальный аппарат и возвращали в организм лишь эритроциты. Вводили донорскую плазму, а также препарат крови.
Травма, полученная Ириной, считается несовместимой с жизнью. Но, к счастью, тогда реанимационные мероприятия принесли успех: состояние пациентки стабилизировалось. Ира выжила, ее раны стали заживать. Но одновременно начали образовываться рубцы — они непременно сопутствуют ожоговой болезни. Делать первые шаги женщина стала лишь в январе 2012 года, и давались они нелегко, о чем «ФАКТЫ» также писали.
*Ирина под присмотром медиков делала первые шаги после нескольких операций (фото автора)
— Я была как оголенный нерв, прикосновение одежды к коже вызывало невыносимую боль, — вспоминает Ирина. — Меня выписали 9 февраля 2012 года, и дома мне стало хуже. В больнице-то я лежала на клинитроне (кровати со специальным матрасом, наполненным силиконом, который «бурлит», когда устройство подключают к электросети). А дома таких приспособлений нет. Раны стали гноиться…
Самостоятельно Ирина не могла делать ничего — ни одеваться, ни обслуживать себя. Когда пыталась встать на ноги, кружилась голова. Даже зрение было не таким, как до болезни — Ирина стала видеть мир в голубовато-зеленых тонах. Только благодаря пребыванию в единственном в Украине санатории для реабилитации ожоговых больных в Немирове (Винницкая область) женщина немного пришла в себя.
— В санаторий меня приняли со скрипом, так как это не больница, а я еще явно нуждалась в лечении, — вспоминает Ирина. — Я не могла долго стоять на ногах, обходиться без посторонней помощи, на моем теле были три свища, постоянно держалась высокая температура. Специальные мази, процедуры и радоновые ванны вернули мне возможность хоть немного двигаться. Тело было как сухое дерево, я даже хлопнуть в ладоши не могла — руки не соединялись. Уехала я оттуда уже на своих ногах — сама села в автомобиль, а дома самостоятельно забралась в ванну. Это была победа.
Однако лечение следовало продолжать. А семья Ирины из-за случившегося несчастья влезла в долги. Возить ее на процедуры уже не было возможности.
— Мне стоило огромных усилий заново освоить те простые повседневные манипуляции, которых здоровый человек и не замечает: удерживать в руке чашку, ложку — все это давалось с болью, — рассказывает Ирина. — Хочу поблагодарить врача-реабилитолога Донецкого ожогового центра Евгению Александровну Конусову, которая в течение семи месяцев периодически приезжала ко мне в Авдеевку, чтобы помочь разработать суставы. Благодаря тому, что левую руку нам удалось разработать, я стала самостоятельно есть и умываться. Но правая рука так и не сгибается в локте.
В январе нынешнего года умер отец Иры, а теперь ей приходится ездить проведывать мать и помогать ей по возможности.
— Мама болеет сахарным диабетом, на почве пережитых несчастий и войны она ослепла на один глаз и утратила кратковременную память, — рассказывает Ирина. — Живет в состоянии полной апатии. А моему сыну приходится ездить на учебу в другой город, он не так часто бывает дома. Стирка, готовка, уборка исключительно на мне. Мою полы сидя, сама готовлю. Все это дается нелегко, потому что кожа — как пергамент, суставы — как дерево.
До войны Ирина перенесла 18 операций: 13 — по пересадке кожи и пять — по рассечению образовавшихся рубцов. Но ей следовало бы оперироваться еще, попутно проходя курсы реабилитационного лечения и лечебной физкультуры. А для этого нужно показаться комбустиологу. Ближайший специалист принимает в Краматорске. У женщины нет средств, чтобы туда добраться. Ко всему прочему появление на людях доставляет Ирине моральные страдания. У молодой женщины от ожога сильно пострадало лицо.
*Так женщина выглядела после продолжительного лечения в Донецком институте неотложной и восстановительной хирургии
— Когда я поворачиваю голову, у меня оттягивается нижняя губа, шею и плечо теперь соединяет утратившая эластичность мышца, фактически рубец, — вздыхает Ирина. — Лето для меня — самая тяжелая пора года. Хоть в парандже ходи: не знаешь, как и чем прикрыть лицо и область декольте. В апреле нынешнего года медико-социальная комиссия сняла с меня первую группу инвалидности, мотивировав это тем, что я все же передвигаюсь, руки-ноги у меня на месте, значит, могу работать. Я в сердцах воскликнула: «Кем работать? Чучелом? Как мне показаться на людях?» Да и найти работу в прифронтовой зоне очень сложно. Я могу работать только дома. Места диспетчеров поблизости уже заняты. Надеюсь на чудо. На то, что какой-нибудь пластический хирург возьмется за меня. Мне так нужно вернуть лицо! Понимаю, что война и у людей большие проблемы, но, может быть, кто-то сможет мне помочь?
2556Публикуем счет Ирины в Ощадбанке: № 26 258 000 259 915, Ирина Юрьевна Надель. Адрес электронной почты волонтера Ирины Платошиной, которая помогает женщине и может выслать сканы медицинских документов: [email protected] (в теме письма желательно указать: «по поводу Ирины Надель»), а также телефон Ирины: (095) 458−28−30. Ирина очень надеется, что ей позвонят пластический хирург и работодатель.
Читайте нас у Facebook
