Дмитрий Пиркл: "От тяжелого ранения на Майдане меня спас мой... четырехлетний сын"
Дмитрий Пиркл — известный далеко за пределами Украины медальер и меценат. Он подарил Национальному историческому музею имени Яворницкого более 500 медалей, среди которых — «20 лет независимости Украины», «Роксолана», «Украина козацкая земля», «Украина — центр Европы», медаль в честь Владимира Великого, памятные медали Национального банка Украины… Золотые, серебряные, инкрустированные драгоценными камнями медали Дмитрия Монетный двор печатает маленькими тиражами — максимум сто экземпляров. Несмотря на дороговизну (каждое изделие стоит около четырех с половиной тысяч гривен), медали мигом раскупают коллекционеры, а депутаты с удовольствием дарят друг другу на праздники.
Часть своих работ Дмитрий и сам обязательно дарит музеям, а часть — продает на благотворительных аукционах, передавая вырученные деньги на лечение онкобольных деток. 24 марта 2016 года медальер стал лауреатом IV Национального конкурса «Благотворительная Украина». А спустя восемь месяцев узнал, что рак поразил его самого.
На встречу с корреспондентом «ФАКТОВ» Дмитрий Пиркл приехал через три часа после химиотерапии. Вместо бледного и изможденного человека, каким я ожидала его увидеть, ко мне подошел подтянутый и бодрый мужчина. Модная бандана, которой он прикрывает новообразование на лбу, делает 48-летнего мужчину похожим на бесшабашного мальчишку, а его заразительный смех заставляет поверить, что Дмитрий не унывает и не падает духом.
— Конечно, я быстрее, чем раньше, устаю, меня изматывают лекарства и процедуры, — отвечает Дмитрий Пиркл на мой вопрос о его самочувствии. — Не говоря уже о деньгах. Помните, в Советском Союзе у таксистов был счетчик, который громко клацал, отсчитывая копейки за каждый километр? Всегда вспоминаю тот звук, идя в очередной раз в аптеку: прямо слышу, как счетчик отсчитывает десятки, сотни, тысячи гривен на лекарства. Борьба с раком требует колоссальных денег и очень много времени. Но, несмотря на болезнь, я не даю себе расслабиться. Постоянно езжу за рулем, стараюсь каждый день проводить как минимум одну деловую встречу. И, конечно, продолжаю заниматься творчеством, создавая новые медали.
— У вас потрясающий украинский язык — чистый, богатый, без примеси диалектов и суржика. А каждая медаль свидетельствует о глубоком знании украинской культуры и истории. Вы по профессии кто? Историк?
— Отнюдь, — смеется Дмитрий. — Просто я искусствовед по призванию и настоящий патриот. Родился в Днепропетровске, говорил всегда только по-русски. Сначала выучился на металлурга в Днепропетровском ПТУ. Много лет работал в Москве. Сначала в пирожковом цеху, потом в кафе. Помню, как Мишу Ходорковского обедами кормил… В девяностые годы вернулся домой, возглавил одно из подразделений крупной торговой фирмы, продававшей металлопрокат. Позже открыл собственный заводик по производству древесной муки. Был довольно зажиточным человеком. Яхт и самолетов у меня не было, но о еде и топливе никогда не переживал.
Настоящим украинским патриотом становился постепенно. Помню, как в 1991 году я, приехавший из Москвы паренек, чуть не рвал на себе волосы: «Все пропало! Советский Союз распадается! А мой отец (бандеровец в душе) похлопал тогда меня по плечу и сказал: „Сынок, успокойся. Пусть распадается. Ничего не пропало, все только начинается“. Я потом много раз вспоминал эту фразу. Этот момент стал для меня переломным.
„Оранжевая“ революция 2004 года была порядочной встряской для всего народа и для меня в частности. Помню, как я ездил с оранжевыми ленточками по Днепру, нарываясь на откровенную агрессию людей, как устраивал автопробеги в поддержку Майдана. Очень быстро смог организовать своих друзей-бизнесменов на волонтерскую помощь, сам принес чемоданчик денег. Мы накупили еды, фуфаек, валенок, дров, лекарств, загрузили целый грузовик и рванули на главную площадь страны.
После революции моя жизнь изменилась кардинально. Я отправился в библиотеки и музеи — искал ответы на уже сформировавшиеся вопросы об украинском прошлом. Запоем читал книги об ОУН-УПА, освободительных войнах, диссидентах… По старым галицким книжкам учил украинский язык, стал принципиально говорить только на нем. У меня был смешной акцент и чудной, совершенно книжный выговор. Меня подкалывали, надо мной смеялись, но я не сдавался.
— Тогда вы и стали заниматься медалями?
— Увлекся этим в 2006 году. На тот момент мой завод пришлось закрыть, а оборудование сдать на металлолом: россияне вытеснили нас с рынка. А я всегда был ценителем искусства и, хотя художественных задатков у меня не было, ощущал свою творческую нереализованность. На тот момент уже хорошо знал украинскую историю, коллекционировал антиквариат, имел обширные знакомства в среде людей искусства. В том числе знал, что у нумизматов есть спрос на монетовидные медали, которыми в Украине никто всерьез не занимался. Я решил сделать пробную медаль — к 230-летию своего родного Днепропетровска. Разработал эскиз, на котором было три герба — екатерининский, советский и современный. Вышло, в общем, неплохо. Подарил медаль музею.
Через некоторое время я уже вплотную работал с украинскими музеями, создавая все новые и новые медали, посвященные выдающимся личностям или знаковым событиям Украины. Многие из них получались просто потрясающими, и во многом благодаря скульптору Монетного двора Национального банка Украины Роману Чайковскому. Это человек с невероятным чутьем и удивительными руками. Когда он работает, мне кажется, что у него солнечные лучики исходят от пальцев.
Вместе мы создали серию из 12-ти медалей, посвященных украинским гетманам, памятную медаль „Роксолана“, плакетки (прямоугольная пластинка из металла с рельефным изображением. — Авт.) „Евпраксия Всеволодовна — королева Германии“ и „Украина — центр Европы“. Последнюю обожают дарить друг другу народные депутаты. Она в роскошном деревянном футляре, на медали изображена карта Европы, а Украина отмечена бриллиантиком.
— Идея одной из самых известных современных украинских монетных медалей — „20-летие независимости Украины“ — тоже принадлежит вам?
— Да. Но, к сожалению, в Украине ее напечатать было невозможно: я со своими националистическими взглядами и крайней оппозицией к тогдашнему президенту Януковичу не вписывался в тихую гавань Монетного двора, и Национальный банк несколько лет отказывался со мной сотрудничать. А без их уникального 60-тонного пресса изготовить медаль в Украине невозможно. Но для меня это было делом принципа, и я напечатал „20-летие независимости Украины“ в Польше.
До сих пор невыпущенной остается моя медаль, приуроченная к 100-летию Романа Шухевича. На ней изображен воин УПА, стоящий на советском флаге и немецкой свастике (это перепев известной графической работы Нила Хасевича). Бывший директор Монетного двора Руслан Арешкович, увидев эскиз, сказал, что ни за что его не подпишет. Я попросил помощи у Виктора Ющенко. Он при мне звонил Арешковичу, хотел его убедить пойти мне навстречу. Арешкович не взял трубку, Виктор Андреевич развел руками и сказал, что ничем не может помочь.
Только в 2013 году Нацбанк, наконец, возобновил сотрудничество со мной. Мы напечатали медаль Свято-Троицкого Матренинского монастыря на Чигиринщине и медаль памяти Холодного Яра. Чуть позже свет увидела одна из моих любимых работ — медаль к 140-летию Павла Скоропадского. Это была фантазия на тему, как могла бы выглядеть монета того времени. Ведь Скоропадский ввел в оборот гривни, а выгравировать себя на монетах не успел. Роман Чайковский виртуозно изобразил профиль последнего гетмана с антропологической точностью. Через две недели после того, как эта медаль была отпечатана, начался Евромайдан. Я бросил все дела и 22 ноября был уже в Киеве.
— Знаю, что вы были ранены во время Революции достоинства.
— 19 января, в „кровавое Крещение“, был на улице Грушевского, — вспоминает Дмитрий. — Влез на столб, чтобы заснять происходящее. Когда на моем фотоаппарате щелкнула вспышка, тут же получил пулю в голову. Свалился со столба, вытер кровь с лица и подошел к „беркутовцам“, чтобы объяснить, что они не правы. Куда вы, говорю, стреляете? Я ведь без оружия, без спецредств, без защиты и каски. Никого не трогаю, просто фотографирую. В ответ боец „Беркута“ выстрелил мне в грудь. Могло закончиться скверно, несмотря на то, что это была пневматика. Но случилось чудо: меня спас… мой четырехлетний сын. Дело в том, что незадолго до Майдана я принес домой шариковую ручку с логотипом Украинского католического университета. Моему сыну Ярославу она так понравилась, что он с ней практически не расставался: писал и рисовал только ею.
И вот накануне 19 января, когда я в очередной раз собирался ехать из Днепра в Киев, сынок подошел ко мне, принес эту ручку и очень серьезно попросил меня всегда носить ее с собой. Я объяснял ему, что у меня есть такая же, но малыш настаивал. В конце концов, я сунул ручку в нагрудный карман и забыл о ней. На следующий день меня ранили. Когда медики оказывали первую помощь, то с удивлением обнаружили, что пуля „Беркута“ попала в нагрудный карман, растрощила ручку и, изменив траекторию, застряла в области печени. Не повредив ни ее, ни других жизненно важных органов. Сейчас эта ручка находится в историческом музее имени Яворницкого в Днепре.
*"Сын Ярослав настаивал, чтобы я взял ручку и все время носил ее при себе», — говорит Дмитрий Пиркл. Фото из Фейсбука
Чуть отлежавшись, я снова вернулся на Майдан. Самыми страшными для меня были, конечно, февральские дни. После расстрелов на главной площади стояла жуткая, гнетущая тишина. Люди двигались, как в замедленной съемке, — потерянные, оторопевшие. А потом был побег Януковича и освобождение Межигорья. Я попал туда одним из первых. Но интересовала меня не Хонка, а Межигорский Преображенский монастырь. Впервые попав за шестиметровый забор, которым бывший президент отгородил захваченный им заповедник, я сразу пошел к месту разрушенного монастыря. Представлял себе его церковь, келии…
Заболев раком, я снял жилье в Новых Петровцах, рядом с Межигорьем. Часто захожу в заповедник, чтобы посидеть возле Дзвонковой криницы, которую так любил Тарас Шевченко. Это особое место. Здесь я отдыхаю душой.
— Когда у вас начались проблемы со здоровьем?
— В августе этого года вдруг увидел у себя на лбу небольшое новообразование. Тогда и подумать не мог, что это может быть опасно. Обратился в косметологическую клинику, мне провели криодеструкцию (прижигание жидким азотом. — Авт.). После этого болезнь стала прогрессировать, но я и тогда еще не подозревал, что это рак, ведь материал на гистологию никто не брал.
— Почему? Ведь на тот момент вы уже много лет опекали онкобольных детей, знали, чем могут быть чреваты новообразования, и должны были настоять на анализах.
— Я никогда глубоко не вникал в подробности этого заболевания. Выставлял свои работы на аукционах, проводил благотворительные акции, а вырученные средства передавал онкобольным деткам. Ни о какой гистологии тогда не знал, поэтому и не спохватился раньше. А 21 ноября мне сказали, что у меня плоскоклеточный рак кожи, и назначили лучевую терапию.
— Не могу не спросить: вы не ропщете на судьбу за то, что, спасая больных раком деток, сами заболели онкологией?
— Нет, конечно! Вы думаете, я прожил без греха? Раз заболел, значит, мне для чего-то это нужно. Что-то переоценить, стать сильнее. Украинцы вообще очень сильные. Каждый в отдельности и вся страна целиком: подумайте только, мы выстояли, когда нацию пытались уничтожить поляки, россияне, турки… Выстоим и в нынешней войне с Россией. И победим. Я тоже не сдамся.
Поначалу сумма на лучевую и химиотерапию, которую мне озвучили, показалась баснословной. Шутка ли, 100 тысяч гривен! Но неожиданно оказалось, что мне готовы помогать друзья, коллеги и даже незнакомые люди. Среди них — и родители тех деток, которым я когда-то помог. Они звонят мне, поддерживают. Малыши передают привет, говорят: «Дядя Дима, выздоравливай! Мы смогли, и ты сможешь». Я знаю, что так и будет. Мне нужно выпустить еще много прекрасных медалей и помочь больным ребятишкам. Так что вариантов нет: выздороветь я просто обязан.
*Несмотря на тяжелую болезнь, Дмитрий продолжает работать. За медаль «Традиции украинских крестов» он получил награду на ювелирной выставке «Ювелир ЭКСПО»
5832Те наши читатели, которые хотели бы помочь Дмитрию Пирклу победить рак, могут перечислить деньги на его счет. Карточка «ПриватБанка» 5168 7423 3485 5958.
Читайте нас у Facebook
