— Шестнадцатого февраля 2015 года, когда я возвращалась с работы домой, мне на мобильный позвонили с незнакомого номера, — говорит жена младшего сержанта Третьего отдельного полка спецназа Александра Коренькова Юлия. — Услышала в трубке голос мужа: «Юля, ты за меня не переживай. Я попал в плен. Сообщи моим». На этом связь прервалась. На меня обрушилось страшное горе, я места себе не находила, не могла спать. Дома у меня все стены завешаны фотографиями Саши. Я так за него переживаю, что иногда возникает ощущение, будто душа покидает тело, и я вижу себя со стороны. Впрочем, впадать в уныние себе не разрешаю — нужно бороться, а не киснуть. Силы для этого мне дает поддержка Всевышнего, Богородицы, родителей и сестры. На груди вместе с нательным крестиком ношу обручальное кольцо мужа.
Он находится в плену уже 886 дней. Александр пошел защищать Родину в 22 года, попал в плен в 23, а в этом году ему исполнится 26 лет. Вот такая арифметика.
.jpg)
*"Вместе с крестиком ношу на груди обручальное кольцо мужа", — говорит Юлия. Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
— Мы с Сашей познакомились до войны — в 2012 году, — рассказывает Юлия Коренькова из Кропивницкого. — Он с друзьями по полку спецназа и я снимали квартиры у одной и той же хозяйки. Однажды вместе принесли плату за жилье, с тех пор стали общаться. Поначалу думала о Саше: парень как парень. А потом рассмотрела в нем качества, за которые полюбила: он рассудительный, ответственный человек — сформировавшаяся личность. Знаете, некоторые мужики и в 40 лет не становятся по-настоящему взрослыми, а Саша уже в двадцать был настоящим мужчиной.
Мы с ним придумали десятибалльную шкалу любви. Вначале оценивали наши чувства друг к другу на четыре, затем — больше и больше, пока не дошли до десятки. Саша — кадровый военный, так что на войне он с самого ее начала. Когда накануне Нового, 2015 года приехал в отпуск после третьей по счету ротации, мы решили: женимся! Обычно Саша бреет голову наголо, но я уговорила его перед свадьбой отрастить волосы.
Признаться, никогда не думала, что выйду замуж посреди зимы, но именно так мне было на роду написано. На подготовку к свадьбе было совсем мало времени — неделя. Спасибо моим родителям, которые большую часть забот взяли на себя. Пока мы с Сашей в Кропивницком подбирали свадебные наряды, обручальные кольца, приглашали гостей, мои родители в городе Долинская Кировоградской области, где они живут, нашли уютный зал, подобрали оптимальное меню. Они то и дело звонили мне, советовались. Десятого января сыграли свадьбу. Свидетелем был одногруппник Саши, свидетельницей — моя двоюродная сестра. Я выходила замуж в красивом белом свадебном платье, жених был в строгом костюме с галстуком.
Мы с мужем хотим, чтобы у нас было две дочки, — это ведь так классно заплетать косички, наряжать малышек в красивые платья. Но мы будем рады, если Бог даст нам сыновей.
— Ездили в свадебное путешествие?
— Нет. Честно говоря, я не понимаю людей, которые отправляются на курорты, когда в стране идет война.
Уже через несколько дней после свадьбы мужу нужно было возвращаться в полк. Вначале его с побратимами отправили на учения, а затем — в АТО (Саша прибыл туда пятого февраля). Дней через десять предупредил по телефону, что предстоит выполнить поставленную командованием задачу в районе Дебальцево, поэтому несколько суток его мобильный может быть отключен. Это первый случай, когда он сказал мне, куда конкретно отправляется. Там, под Дебальцево, муж и попал в плен 16 февраля — через месяц и шесть дней после нашей свадьбы.
— У вас было предчувствие, что все так обернется?
— Нет, хотя я очень сильно переживала: по телевизору, радио, в газетах потоком шли тревожные сообщения об ожесточенных боях за Дебальцево. Я понимала, что там была самая горячая точка в зоне АТО в то время.
— Вам удалось узнать, при каких обстоятельствах Александр попал в плен?
— Да, во время выполнения с побратимами боевого задания. Сепаратисты их поджидали — устроили засаду. Поэтому появилась версия, что наших ребят кто-то сдал — противник ведь откуда-то узнал, что они будут ехать по той дороге. На них напали неожиданно, двое бойцов погибли, двое получили тяжелые ранения. Часть из попавших в плен ребят удалось обменять. Один сумел убежать. В руках врага остались Саша и его побратим Сергей Глондарь. С женой Глондаря Екатериной мы живем в одном городе, постоянно общаемся. В их семье двое дочерей, младшая родилась после того, как Сергей попал в плен, так что он еще ни разу ее не видел.
Знаю, что мой муж был сильно контужен, у него лопнула барабанная перепонка, и он на время потерял слух. Кроме того, получил осколочные ранения. Раньше сепаратисты выкладывали видеоролики, на которых сняты пленные. На одном из них я увидела Сашу — его с товарищами заставили разбирать завалы в аэропорту и извлекать тела погибших. Однажды ему задали какую-то работу с болгаркой (электроинструмент для резки и шлифовки металла. — Авт.). Это закончилось травмой — лопнул отрезной диск, осколок сильно повредил Саше ногу.
— Удается обмениваться с мужем письмами, созваниваться, отправлять ему передачи?
— За два с половиной года я получила от него семь писем. Одно из них совсем недавно прислали мне сотрудники Международного Красного Креста. Они ездили в Макеевскую колонию номер 97, в которой сейчас находятся украинские военнопленные, отвезли передачи и письма. Но повидаться с узниками им не разрешили.
На мой взгляд, представители Красного Креста должны проведывать пленных регулярно, скажем, раз в месяц. То же настойчивое пожелание у меня к Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Это влиятельные международные структуры, почему бы им не проявить настойчивость в поддержке наших ребят?
В прошлом году был такой период, когда мы больше трех месяцев не знали, где находятся украинские пленные. Новость о том, что всех их перевели в Макеевскую колонию, привезла глава миссии ООН по правам человека Фиона Фрейзер. Она рассказала, что ребят поместили в отдельном крыле тюрьмы. Сепаратисты показали их госпоже Фрейзер лишь на считанные секунды. Так что опознать кого-либо из них по фотографиям она не смогла.
Кстати, у меня есть снимки мужа, сделанные в неволе. Фотографии привозили волонтеры, которым удавалось посетить пленных. С ними встречался и генерал Владимир Рубан. Он вернулся с видео, на котором ребята, в том числе мой Саша, обращаются к своим родным. Словами не передать, что переживала, когда увидела фото и видеокадры, подтверждающие: мой родной человек жив!
*Этот снимок Александра Коренькова привез один из волонтеров, которому удалось навестить пленного бойца
— Внешне он сильно изменился?
— Заметно исхудал — кормят ведь пленных плохо. Выглядит старше чем прежде, но все равно он у меня самый красивый. Вплоть до лета прошлого года пленным разрешали позвонить домой раз в месяц-полтора (правда, долго разговаривать не давали — не более трех минут). Однажды Саша сказал по телефону, что запрещает мне ехать на контролируемую сепаратистами территорию, чтобы его навестить. Даже пригрозил, что если ослушаюсь, то откажется от меня. Я поначалу обиделась, услышав такое, но потом поняла, что Саша старается оградить меня от страшной опасности: если окажусь в руках так называемых «ополченцев», последствия могут быть тяжелыми. Тут еще такой момент: если они позволят встретиться с мужем, я без него домой не уеду!
Круглосуточно живу надеждой, что Саша снова позвонит. Ночью телефон всегда рядом. Даже в ванную хожу с мобильным. У меня есть заветная мечта — звонок и слова мужа в трубке: «Я еду домой!»
— Что Александр написал вам в письме, которое вы недавно получили?
— Теплые слова. Также в письме была просьба прислать обувь. Без крайней необходимости Саша бы ничего не просил. Значит, он босой, но когда и с кем смогу отправить ему посылку, неизвестно. Самое главное, нет никакой ясности, когда Саша вернется домой. Это напрямую зависит от хода переговоров в Минске.
Сейчас все вопросы, связанные с освобождением пленных, находятся исключительно в ведении СБУ. С сентября прошлого года не удалось освободить ни одного человека, за исключением «киборга» Тараса Колодия (согласно официальной версии, о том, чтобы его отпустили домой, договаривалась церковь). Те, от кого зависит освобождение узников, должны понимать, что время для них течет по-другому — не так, как для свободных людей.
3601Читайте нас у Facebook
