Александр Цымбалюк: «Незадолго до смерти Дмитрий Хворостовский признавался: «Я еще не напелся...»
Оперный певец, бас одессит Александр Цымбалюк входит в пятерку лучших певцов мира, обладающих уникальным бархатным тембром. Ему немного за сорок, но он выступал на сценах «Метрополитен-опера», «Ла-Скала», «Ковент-гарден». Проехал с гастролями Европу, Японию, Америку, Канаду. Александр шутит, что ему легче назвать сцены, на которых он не пел.
График Цымбалюка расписан на несколько лет вперед. Через неделю Александр (первый среди украинских оперных певцов) будет делать в Бостоне запись для Deutsche Grammophon. Потом летит в Гамбург, где выйдет на сцену в «Евгении Онегине», затем — Нью-Йорк и «Турандот», оттуда направится в Барселону, где задействован в «Демонах». Это расписание певца всего на два месяца.
Мировая знаменитость прилетел в Киев всего на несколько дней, чтобы спеть в двух операх в рамках проекта «Украинские оперные звезды в мире». Говорит, что для него выступление на сцене Национальной оперы — это возвращение к своим истокам.
— Я не планировал приезжать в Киев, сейчас у меня достаточно напряженный график, — рассказывает Александр. — Разучиваю 14-ю симфонию Шостаковича. Уже через неделю в Бостоне ее будет записывать Deutsche Grammophon. Это очень известная фирма, примерно, как в Советском Союзе была «Мелодия». Для меня это дебют — музыка и текст достаточно сложные. И очень важно, чтобы не получилось так, как говорила великая актриса Фаина Раневская: «Плохая запись — это как плевок в вечность».
— Тем не менее вы сделали перерыв в подготовке.
— Я с удовольствием принял приглашение художественного руководителя Национальной оперы Украины Анатолия Соловьяненко прилететь в Киев, чтобы спеть в опере Верди «Макбет» и опере Чайковского «Иолантa». Кстати, в «Макбете» я пел последний раз десять лет назад. После «Иоланты» улетаю в Бостон на репетиции и запись. Думаю, в жизни каждого певца случаются моменты, когда надо рискнуть. Хорошо, что такие ситуации понимает мой менеджер Марк Xилдрю. До недавнего времени он же занимался и Дмитрием Хворостовским. Помню, рассказывал, как в 2016 году Дмитрий за один месяц дал более 20 концертов!
— Что же после этого происходит с голосом?
— Думаю, это достаточно непросто. Но при наличии хорошей вокальной школы и режима жизни такое посильно. Для меня один концерт в месяц — достаточно непросто, два — тяжело, а три — подвиг. А это двадцать… Но не думаю, что это жажда наживы или заработка. Зачастую концерты в маленьких городках не дают особой прибыли. Это больше делается для поклонников и собственной репутации.
— Вы были дружны с Хворостовским?
— Да, несколько раз вместе пели в концертах и участвовали в совместной постановке оперы Рубинштейна «Демон». Последнее время мы часто переписывались, я навещал Диму в Лондоне, когда у меня были гастроли в «Ковент-гардене». Мы должны были вместе петь, но, к сожалению, по состоянию здоровья Дмитрий уже не мог выступать.
Помню, я приехал к нему домой, в Лондон. Дима старался бодро держаться, смеялся. Но я видел, что ему плохо. Он все время испытывал страшную боль, которая его просто уничтожала. По прогнозам медиков, он должен был прожить всего полгода, но продержался еще три. Думаю, благодаря своей сумасшедшей силе воли, жажде жить и петь. Как признавался мне Дима: «Ведь я еще не напелся…»
— Хворостовский несколько раз приезжал в Киев вместе со своей красавицей-женой.
— Дима ласково называл ее Флошей. Флоранс — итальянка, она была очень привязана к Дмитрию. У них родились двое деток. Сейчас, когда его нет, мир для нее стал другим. Иногда я звоню Флоранс, спрашиваю, как дела, но все беседы неизменно сводятся к Диме.
* Александра связывали дружеские отношения с Дмитрием Хворостовским и его женой Флоранс
— Вы уже десять лет состоите в одном из самых престижных мировых агентств — лондонском Askonas Holt-Artists.
— Я был приглашен в это агентство в 2007 году, после победы на конкурсе имени Чайковского. Признаться, когда ехал в Москву, совершенно не ожидал получить призовое место. Даже не думал, что пройду во второй тур. Слышал, что это достаточно непростой конкурс, и ни на что не надеялся. Мне просто хотелось пообщаться с известными людьми, побывать на конкурсе вокалистов, который считается одним из самых престижных в мире.
Участие было платным, спонсоров никаких у меня не было. В то время я уже являлся солистом Гамбургского оперного театра. На конкурс в Москву мы поехали целой командой: мои родители и педагоги Одесской консерватории. Помню, я был единственным из певцов, кто рискнул перед третьим, самым важным, туром поехать в Клин — город, где прожил последние годы Петр Чайковский. Остальные боялись даже контактировать друг с другом — не дай Бог, что-то произойдет с голосом. А я вернулся из Клина в Москву, спел в третьем туре и получил первую премию. В жюри конкурса тогда был Марк Xилдрю, который потом и пригласил меня в свое агентство.
— Что вам полагалось за победу?
— Было много призов от разных спонсоров. Я получил и Приз зрительских симпатий — это пять тысяч долларов. К тому же стал обладателем премии фонда Мстислава Ростроповича. Это был ценный приз — факсимильное издание нот Петра Ильича Чайковского. Приз на сцене мне лично вручала Галина Вишневскaя.
— К тому времени вы уже не особо нуждались в деньгах?
— Поскольку состоял в труппе немецкого театра, то у меня был регулярный заработок. Позже, когда ушел из театра и стал самостоятельным артистом, начал зависеть от количества концертов. Бывают перерывы и по два месяца, и все это время надо продолжать платить за проживание, питание. Несколько сот евро уходит на медицинскую страховку. Последнее время театры не оплачивают и перелеты — все за свой счет. Редко кто оплачивает проживание, лишь Япония, Россия и США. Для себя, любимого, остаются деньги только в том случае, если в месяц несколько спектаклей. Если же их два, то практически ничего не зарабатываешь.
— Когда Галина Вишневская вышла на сцену, чтобы вручить вам приз…
— «Какой мальчик!» — сказала она и погладила меня по щеке. Я покраснел моментально. В советское время конкурс имени Чайковского был очень знаковым. Кстати, выпускники Одесской вокальной школы не раз становились его победителями: Николай Огренич, Иван Пономаренко, Людмила Шемчук. Я занял первое место спустя тридцать лет после победы Ивана Пономаренко. Думал, что вернусь в Украину на белом коне, но мне лишь вручили грамоту в Одесском горисполкоме. Впрочем, победа в конкурсе была значима в первую очередь для меня самого.
* Александр Цымбалюк выступал и на сцене «Метрополитен-опера»
— Когда вы начали петь?
— Незадолго до поступления в консерваторию. До этого занимался в Одесском музыкальном училище по классу ударных и духовых инструментов. Помню, первый год, поступив в консерваторию по классу вокала, я все еще не был уверен, что это мое призвание. Все вокруг говорили: «Саша, ты певец…» Но я не верил. Рисовал, играл на фортепиано, сочинял музыку, витал в облаках и считал, что для меня открыты все двери. Любовь к вокалу входила в мою жизнь постепенно, пока просто не стала ее частью.
— Правда, что со знаменитым итальянским тенором Пласидо Доминго вы познакомились в лифте?
— Это произошло в помещении Гамбургской штаатсоперы. Мы вместе ехали в лифте. Я понимал, что передо мной стоит легенда, но было как-то неудобно обращаться к нему с вопросами. Пласидо заговорил первым. Он посмотрел на меня и спросил: «Вы певец? Бас?» Говорю: «Да». — «Вас можно где-то послушать?» Я просто потерял дар речи… Мы договорились, что я приду к нему в гримерку с пианистом, и он меня послушает.
Начал искать пианиста, но все напрасно. Пришел к маэстро за десять минут до его выступления и сказал, что могу петь только, а капелла. Тогда Пласидо пригласил меня лететь с ним на следующий день в Валенсию и там, в театре, сразу же и прослушаться. Это было для меня все равно что сорвать джекпот. Я прилетел в Валенсию, но у меня не было даже денег, чтобы оплатить отель. И тогда маэстро любезно взял это на себя. В тот день в театре не прослушивался никто, кроме меня. Я спел две арии, и директор театра сразу же сказала, что они хотят со мной поработать. Через какое-то время я спел на этой сцене премьеру Пуччини «Турандот» в зрелищной постановке китайского режиссера.
— Общаетесь сейчас с Доминго?
— Пласидо приглашал меня работать с ним в Америке, но тогда я был связан контрактом с Гамбургской оперой. Кстати, в память о нашей встрече, я подарил легендарному певцу свой рисунок.
— Ваш график расписан…
— На несколько лет вперед. В ближайшее время я буду выступать в «Метрополитен-опера» в Нью-Йорке, потом в Гамбургской штаатсопере, Баварской опере в Мюнхене. Последние годы кажется, что мой дом находится в аэропорту. Я уже привык все время перемещаться. Хотя на самом деле для меня дом — это Одесса, где живут родители, друзья.
— Чем себя балуете?
— Самыми простыми вещами. Люблю пешие прогулки, хороший сыр с трюфелями и красным вином. Иногда слушаю музыку, если в это время не разучиваю какую-то партию. Читаю, рисую, играю в шахматы.
— Кто ваш партнер по шахматам?
— Компьютер. Я играю онлайн со всем миром. К вещам равнодушен, как и вообще к быту. Наша семья всегда жила довольно скромно, без излишеств. Помню время коммуналок, когда мы делили квартиру с еще тремя семьями. А по выходным ходили в городскую баню. Кстати, родители до сих пор живут в самом центре Одессы, в старом дореволюционном доме. Все никак не уговорю их переехать.
— Как бережете свой голос?
— В основном, репетирую каждый день. Очень редко даю себе передышкy. Самое вредное для голоса — шепот. Перед спектаклем не ем ничего холодного. Связки не переносят сухости, поэтому для меня важно, чтобы в помещении было влажно. Диет у меня никаких нет. Да и особых запросов по поводу еды тоже.
Прекрасно справляюсь с готовкой сам, когда живу на съемных квартирах. Иногда приготовить себе яичницу гораздо приятнее, чем съесть что-то в ресторане или кафе. Лишнего веса у меня, слава Богу, нет. Главное, не забывать на сцене втягивать живот. А для тонуса достаточно ходить по лестницам пешком. Знаете, что может артисту на сцене доставлять дискомфорт? Костюмы.
— У вас такое было?
— И не раз. Мне приходилось быть Львом и «мраморным» человеком. Вот недавно делали мне стрижку ежик. Надели на голову клееночку, намазали ее клеем и насыпали волос, чтобы я казался коротко стриженым. Пока пел, эти волосы оказались у меня в глазах, во рту. Кошмар! А когда работал в Гамбурге, пел в опере Прокофьева «Три апельсина», мне даже пришлось исполнять женскую роль Поварихи. Несколько мощных статистов выносили меня на трехметровой ложке. При помощи поролона мне сделали бедра и пышную грудь. Наклеили огромные ресницы, нарисовали яркие румяна и нацепили поварской колпак. Сначала был в ужасе, а потом мне стало даже прикольно ходить такой тетей. Вошел в роль и научился прогуливаться по огромной платформе, виляя задом. Самым сложным оказалось ходить на высоченных каблуках и при этом держать равновесие. Но чего не сделаешь ради искусства!
7297Читайте нас у Facebook
