«тарапунька соблазнил меня отрезом редкой красоты: по кружеву гарусом вышиты красные, белые и синие хризантемы. В платье из этой ткани я производила фурор много лет»
Помните крылатую фразу героини из кинофильма «Москва слезам не верит»: «В 40 лет жизнь только начинается»? В этом году бывшей солистке Киевской филармонии Тамаре Аветисян исполнилось 90. Весь посвященный ей торжественный вечер именинница простояла на сцене филармонии на высоченных каблуках. В этом же году Тамара Константиновна издала книгу воспоминаний «Жизнь моя — песня» и активно сотрудничает с несколькими землячествами. Известность Тамары Аветисян достигла Москвы, где артистка приняла участие в летней программе Андрея Малахова «Пусть говорят».
И вдруг, как гром среди ясного неба, звонок художественного руководителя филармонии с поздравлением по случаю присвоения ей звания заслуженной артистки Украины. Чем не повод заявить, перефразируя известные слова: «В 90 лет жизнь только продолжается»?
Заслуженная артистка Украины Тамара Аветисян рассказала «ФАКТАМ» об интересных событиях своей жизни.
«Перед телепрограммой говорю визажисту: «Как меня украшать в мои 90 лет? Мне только штукатурка подойдет»
— Тамара Константиновна, в телепрограмме Андрея Малахова вы как оказались-то?
— В моей квартире вдруг раздался звонок: «Это Останкино. Хотим пригласить вас на телепередачу». Где Останкино, а где я? Но я все-таки поинтересовалась темой выступления. Оказалось, передача о Лаврентии Берии. Московские журналисты через интернет узнали, что у меня дома бывали его жена, любовница и сын Серго, и просили приехать: «Не волнуйтесь, возьмите с собой сопровождающего. Мы все оплатим».
Мой бывший аккомпаниатор Толя Тихончук получил переведенные на его имя из Москвы деньги, купил билеты в СВ, и мы отправились в Белокаменную. Приехали в пять утра, никто нас не встретил. Стоим на перроне, как два болвана: без российских денег, с неработающим мобильным телефоном. Решили все-таки зайти к дежурному по вокзалу и из его кабинета позвонили сотруднице Останкино. Всему виной оказалась разница во времени: москвичи собирались нас встречать на час позже. Тут же прислали такси, отвезли в гостиницу, а после обеда — в телецентр. На проходной спрашивают: «На какую передачу?» — «О Берии». — «Такой передачи нет. А редакция какая?»
— Разве вы не знали, что вас пригласили на шоу «Пусть говорят?»
— Если бы знала, не согласилась бы. Мне только сказали, что передача будет идти полчаса, я и подготовила выступление на 30 минут. С Божьей помощью разыскали тех, кто нас приглашал. Смотрю, по коридору бегает Малахов, такой элегантный и, я бы сказала, симпатичней, чем на экране.
В гримерке человек двадцать визажистов, парикмахеров крутились вокруг приглашенных. У меня прическа «напрокат», поэтому от услуг парикмахера я отказалась, а визажисту говорю: «Как вы будете меня украшать в мои 90 лет? Мне только штукатурка подойдет». У гримера даже кисточка из рук выпала, и она закричала: «Люди, посмотрите на эту женщину! Вы ей дадите 90 лет?»
Меня подвели к выходу в студию и сказали: «Стойте и не высовывайтесь. Когда будет ваш черед, вас вытолкают»… Вторая часть шоу посвящалась любовнице Берии, облезлой женщине с седовато-оранжевыми волосами. По книге ее воспоминаний и делали передачу. Причем программа записывалась безо всякой подготовительной работы. Лишь по ходу действия редакторы убирали не понравившиеся им эпизоды. И никаких подставных лиц, как у Нагиева, все реальные люди.
— И каким же образом в вашей киевской квартире оказались родственники Берии?
— Я дружила с Еленой Стуруа, женой начальника тогдашнего Управления украинского радио Бориса Пономаренко. Родители Лены жили в Тбилиси в правительственном доме и соседствовали с семьей Берии. Ее отец Вано Стуруа в свое время был председателем ЦИК Закавказья и принимал в партию самого Сталина.
Как-то, волнуясь, Лена призналась мне по секрету: «Сегодня я должна встретиться с человеком, которым очень дорожу и с которым не виделась много лет. Это Нина Теймуразовна Гегечкори, жена Берии». Я была ошеломлена. В 60-е годы эту фамилию даже произносить было опасно. Но Лена боготворила Нину и рассказывала лишь о том, как помогала им семья Берии после смерти Вано Стуруа в 1937 году.
После ареста в 1953 году Лаврентия его жену вместе с сыном Серго Гегечкори сослали в Свердловск. Когда политический климат в стране поменялся, Нина Теймуразовна с сыном переехала в Киев. Я несколько раз принимала дома эту скромную, с печатью былой красоты женщину. А Серго встречал как-то у нас Новый год. В шутливой лотерее ему достался озорной фант: прочитать четверостишие с непечатным словом. Бедный Серго мучился, гости хохотали до слез и подначивали его, но он так и не смог выговорить бранное слово. Были мы с мужем и дома у Серго, он жил на Подоле. Тогда он подарил мне книгу «Мой отец Лаврентий Берия» с дарственной надписью.
Как-то в Киев приехал мой племянник. В гостинице не оказалось свободных мест, и я приняла его дома вместе со спутницей Лялей. Еще подумала: наконец-то мой племянник вознамерился жениться. Но он просто сочувствовал своей спутнице, элегантной даме в брючках и модных тогда сабо, которая раньше была любовницей Берии и родила от него дочь. В декабре 1953 года Берию расстреляли. Второго мужа Ляли тоже расстреляли. За экономические прегрешения…
«Начинала я с песен народов СССР, которые заимствовала у гастролеров, приезжавших в Киев»
- Лаврентий Берия увлекся Лялей, когда она была еще школьницей, опекал ее, предоставил квартиру напротив ресторана «Арагви» в Москве, — продолжает Тамара Константиновна. — Берия-старший рассказал сыну о своей любви, о внебрачной дочери и просил его поддерживать связь со сводной сестрой. Но Серго родственных чувств к ней не питал.
— У вас на стенах фотографии известного грузинского режиссера Роберта Стуруа. Он родственник или однофамилец вашей подруги?
— Роберт — племянник Лены Стуруа. Я знаю его много лет, поскольку часто с мужем гостили у них в Тбилиси. Здесь в 1975 году я увидела пьесу «Кавказский меловой круг», поставленную Робиком в Театре Шота Руставели и получившую высокую оценку в Германии. Уже тогда мне стало понятно, какой Роберт гениальный режиссер. Музыку к спектаклю написал его друг Гия Канчели. Гия, который поступил в консерваторию, не зная нотной грамоты, сегодня, по мнению зарубежных изданий, один из пяти ведущих композиторов мира.
Соавторы многих постановок Робик и Гия женились в один день и в свадебное путешествие приехали в Киев. С тех пор друзья часто бывали у нас дома. Однажды по вине Гии Канчели с нами произошла курьезная история. Позвонил мужчина, представился врачом киевского «Динамо» и сообщил, что у него для нас посылка из Берлина. Поскольку никаких знакомых у нас в Берлине не было, мы с мужем перепугались насмерть и позвонили в милицию. А утром снова раздался звонок: «Простите, но я решился открыть посылку и выяснил, что ее вам отправил Гия Канчели».
— Правда, что вы исполняли песни более чем на 50 языках?
— Да. Я и сейчас их напеваю. Однажды в шесть часов утра вышла на променад на Владимирскую горку и услышала японскую речь. Подошла к группе туристов и спела им японскую песенку. Все, конечно, стали подпевать, но недоумевали: что это за женщина в шесть часов утра напевает в Киеве песни на их родном языке.
А начинала я с песен народов СССР, которые заимствовала у гастролеров, приезжающих в Киев. В 1948 году, когда в столице Украины проходил всесоюзный съезд писателей, я познакомилась с писателем из Дагестана и по невежеству попросила его научить меня дагестанской песне. Писатель ответил, что в Дагестане масса народностей, и каждый аул поет на своем языке. Мужчина же, аварец, считал, что его язык самый красивый после итальянского. Это был молодой Расул Гамзатов.
Когда же упал «железный» занавес, мне стали доступны песни народов мира.
— Вы начали свою артистическую карьеру в составе бригады Юрия Тимошенко, знаменитого Тарапуньки. Как вы познакомились?
— Я была в первой гастрольной поездке Юрия Тимошенко, в которую он отправился как лауреат II Всесоюзного конкурса артистов эстрады 1946 года. Мне удалось заполучить приглашение на закрытый просмотр участников конкурса. Во внезапно возникшей паузе между номерами кто-то вытолкнул на сцену из-за боковой кулисы долговязого милиционера в белой гимнастерке и кирзовых сапогах. Удравший в смущении со сцены регулировщик вызвал гомерический хохот в зале. Это был Тарапунька, который очаровал слушателей своим выступлением с Ефимом Березиным- Штепселем.
Члены жюри единодушно присудили Тимошенко звание лауреата и денежную премию в размере 12 тысяч рублей — в то время очень большие деньги! Юра опротестовал решение жюри, заявив, что они с Березиным равноправные партнеры. Тогда постановили присудить звания лауреатов обоим артистам, но премию вручить все же Тарапуньке, с чем Юра опять не согласился. По его настоянию деньги разделили между партнерами поровну…
— Своей известностью Юрий Тимошенко не тяготился?
— Будучи бешено популярным, Тарапунька не мог просто зайти в магазин, чтобы сделать покупки. Если при гостинице не было ресторана, Юра иногда оставался без обеда — стоило ему только появиться на улице, как артиста моментально окружала толпа. На гастролях в Волгограде Тимошенко все-таки отважился осуществить свою давнюю мечту — купить саратовскую гармошку с колокольчиками. Как только в универмаге появился живой Тарапунька, покупатели и продавцы от всех прилавков побежали в отдел музыкальных инструментов на четвертый этаж лицезреть своего кумира.
Юра, загнанный популярностью в гостиничное заточение, под аккомпанемент купленной гармошки пел частушки собственного сочинения и вольного содержания. Мне запомнилось четверостишие: «Депутатов в горсовет выбирали двадцать лет, а б… такая Берия не оправдал доверия!»
В день нашего приезда в Симферополь на центральной площади перед гостиницей собралась такая толпа, что остановился городской транспорт. Артистов провели через служебный вход, так как подъехать к центральному было просто невозможно. Тут же явились представители разгневанной толпы: «Люди несколько часов стоят на ногах, чтобы хотя бы увидеть Тарапуньку! Пусть уважит народ и выйдет на балкон!» На что уборщица с возмущением сказала: «Господи, к нам недавно Неру приезжал из самой Индии, так такого не было!» Кто-то парировал: «Подумаешь, Неру! Сравнила с Тарапунькой!»
Но при всей своей звездности Юра умел дружить, был щедрым душой и кошельком. Узнав, что у начинающего трио бандуристок нет сценической обуви, пошел и купил девушкам по паре белых туфель. Мог в ресторане заказать всем присутствующим женщинам по шоколадке, а мужчинам — по стопочке водки.
Бывая на гастролях, все артисты шли в «музеи», как мы называли магазины. После войны одежда, ткани, обувь — все было проблемой. Тимошенко, не имея возможности самолично посещать магазины, всегда просил членов своей бригады покупать для его жены, ведущей актрисы Театра украинской драмы имени Франко Ольги Кусенко, дефицитные вещи.
Однажды в одесской комиссионке я присмотрела себе демисезонное американское пальто свободного покроя. Поскольку на выездах деньги быстро заканчивались, обратилась за нужной суммой к администратору группы. Юра, узнав у него адрес комиссионного магазина, опередил меня — побежал и купил пальто своей Ольге.
А меня на выступление в своей бригаде Тарапунька знаете, чем соблазнил? Отрезом, который его аккордеонист привез из побежденного Берлина. О, что это была за ткань! По кружеву гарусом вышиты красные, белые и синие хризантемы. В этом платье я производила фурор много лет.
— На фото у вас действительно потрясающие наряды…
— Я дружила с Герцем Мепеном, главным модельером Киевского дома моделей. Но во имя нашей дружбы у Герца Моисеевича ничего не шила. Чтобы он под настроение соблаговолил что-то сделать, надо было ждать годами, а у меня на это не хватало терпения.
Расскажу вам историю, которая произошла с Ниной Бажан, супругой известного украинского поэта. Ее набор на пальто — коричневую ткань и подкладку леопардовой расцветки — Мепен продержал… пару лет и вернул, так ничего и не пошив.
Но однажды, посетив в Киеве показ итальянского дома моделей, Герц Моисеевич сшил мне пальто из красного драпа в рубчик. Это были
60- е годы. В то время в Украину только переехал солист Свердловского оперного театра Юрий Гуляев. Я шла в новом пальто на сборный концерт, когда он меня обогнал и обернулся: «Я обалдел от вашего пальто — в жизни подобного не видел!» К сожалению, свободный крой и застежка на одну пуговицу были хороши только для парадного выхода и поездок в авто, а не для бегания с чемоданчиком по концертам. Я уступила итальянскую модель жене украинского композитора Жербина.
Кстати, великолепный фрак для ленинградского дирижера Мравинского Герц Мепен вообще сшил заочно. А по заказу Валентины Терешковой модельер выполнил та-акое демисезонное пальто! Валентина Владимировна сразу же заплатила за него двойную цену.
Как-то актриса МХАТа Елена Гоголева, выступавшая вместе со мной в сборном концерте, вдруг сказала: «Деточка, идите сюда! Мне предложили большой отрез кремового муара. Не хотите половину?» Я просто захлебнулась от счастья! Бог мой, у меня с великой Гоголевой будут платья из одной ткани! Конечно же, согласилась. Вскоре я купила в комиссионке кусок парчи, напоминающей жесть. Моя аккомпаниаторша удивилась: «Зачем ты ее купила? Она только на самовар годится». Но московская портниха сшила мне длинное платье из муара, а из золотистой парчи сделала рукава, глядя на которые, можно было подумать, что они из золота. Когда я в этом наряде выступала в филармонии, художественный руководитель Колонного зала говорила: «Тамарочка, ваше платье, как седьмая колонна сцены!» (тогда колонны зала заканчивались золотой капителью). И каждый раз перед ответственным концертом просила меня надеть именно это платье.
— Не задержались ли с присвоением вам звания?
— Я об этом и не думала. Мои песни пользовались успехом, я была востребована, считала, что моя судьба и так сложилась гениально! В Киевском горкоме партии даже рассматривался вопрос «об обогащении артистов Русской драмы Виктора Халатова, Валентина Дуклера и солистки Киевской филармонии Тамары Аветисян». Потому что у нас было самое большое количество концертов. Тогда же много зарабатывать не разрешалось…
Мне приходилось работать с настоящими звездами эстрады и видеть, каким трудом они достигали успеха. Танцы мне ставили в ансамбле Игоря Моисеева. Четкость и принципиальность Игоря Александровича были на высочайшем уровне. За незначительное нарушение дисциплины он уволил великолепного солиста Танхо Израилова (старшего из трех братьев, которые танцевали все кавказские танцы) — артист не поставил в известность руководство о том, что выступит в каком-то концерте.
В отношении звания меня совершенно потряс Юра Тимошенко. В 1960 году я встретила его на площади Богдана Хмельницкого. Юра катил коляску со своим вторым ребенком. На мое поздравление с рождением сына ответил: «Скажи, пожалуйста, какой дурак сказал, что дети — это хорошо?» А когда я поздравила его с присвоением звания народного артиста СССР, Тимошенко искоса на меня посмотрел и сказал: «С чем ты меня поздравляешь? Ты понимаешь, какая это ответственность? Это же соответствовать надо!»
— Уже много лет вы не служите в филармонии, так сказать, заслуженно отдыхаете.
— Недаром говорят, что артист умирает дважды. Первый раз, когда уходит со сцены. Чтобы не упасть духом, я занялась художественной самодеятельностью. Жена Штепселя, Розита, была знакома с директором магазина «Подарки» на улице Карла Маркса (сейчас Городецкого. — Авт. ). По рекомендации Розиты меня приняли в этот коллектив организовать самодеятельность. На творческие вечера к нам приходили артисты Оля Кусенко, Коля Гринько. Мой муж, прекрасный концертмейстер, помогал нам с музыкальным сопровождением.
Позже увлеклась публицистикой, писала воспоминания об известных людях, с которыми сводила меня судьба. Пожалуй, точкой возврата к популярности стал вечер, посвященный моему
85-летию и проходивший в Колонном зале Киевской филармонии — самой ответственной сцене камерного искусства Украины. Непредсказуем для меня оказался полный аншлаг, вечер прошел с огромным успехом. На нем присутствовали Гия Канчели и известный режиссер Роман Балаян. Сидя рядом, они недоумевали, почему я не отмечена никакими званиями. И стали хлопотать… Но безуспешно.
И вот мне в 90 лет присвоили звание заслуженной артистки Украины. Этот беспрецедентный случай свидетельствует, что моя творческая жизнь воспринималась украинским народом как знак толерантности к культурам других народов. Это самый большой подарок в моей жизни!
675
Читайте нас у Facebook
