Олимпийская чемпионка по легкой атлетике вера крепкина: «мы с мишей уже 53 года вместе. Пусть он будет вот таким, как сейчас, — слепым и парализованным, но только не умирает»
«Приходите к нам в обед — я Мишу как раз спать уложу. Вот и поговорим», — пригласила нас к себе домой обладательница «золота» Игр-60 в Риме Вера Крепкина. Дверь открыла сама хозяйка — миниатюрная моложавая женщина в темно-зеленых брючках и розовом свитерке. Мы все никак не могли поверить, что Вере Самуиловне уже почти 72 года.
«Когда мне сделали вторую операцию, мужа, который ухаживал за мной, разбил инсульт»
- Не разувайтесь, у нас тут по-походному, — говорит Вера Самуиловна. — Ой, девчата, ну зачем же вы на торт и шампанское потратились? Это же такие деньги!
Проходим в комнатушку, которая уже давненько не видела ремонта. А мебель была куплена, наверное, еще в середине 70-х годов.
- В 1960-м, — уточняет Крепкина. — Как получили после Олимпиады квартиру, так этот мебельный гарнитур и купили.
Сервант и шкафчик с облезлым лаком и перекосившимися полочками, тумбочка с незакрывающейся дверкой, продавленный диванчик, колченогий стол и пара стульев со следами обивки никак не вяжутся с красивым словом «гарнитур». Зато на каждой полочке и стенах развешаны фотографии, с которых на нас смотрит с улыбкой молодая известная советская спортсменка Вера Крепкина. На верхней полке серванта лежат спортивные медали легкоатлетки, на нижней — боевые награды ее мужа Михаила.
- Мишенька, это девочки из «ФАКТОВ» пришли — Лена и Оля, — ласково обращается к мужу Вера Самуиловна. — Помнишь их? Вы не смотрите, что он сейчас такой. Память у него лучше моей. Все помнит!
В углу у стены на специальной кровати, оборудованной «механикой» и «держаком», в тельняшке лежит Михаил Степанович. После инсульта, перенесенного четыре года назад, Крепкина парализовало ниже пояса, он ослеп.
- Вера Самуиловна, как же вы одна-то справляетесь?! — ахаем мы.
- Сейчас уже полегче, сын помогает, — вздыхает наша собеседница. — А поначалу ох как тяжело было… Ведь с Мишенькой это несчастье случилось, когда я сама не в форме была. Мне заменили на искусственные тазобедренные суставы — сначала один, потом другой. Я ведь отдала спорту 16 лет, организм совсем износился. Суставы так постирались, что от боли ни ходить, ни сидеть, ни лежать не могла. Помощи ждать было неоткуда. Денег на операцию — 5 тысяч долларов — и подавно.
Перед «разрухой», в 1988 году, мне назначили персональную всесоюзную пенсию — 268 рублей, очень достойная на те времена была сумма. Когда Союз рухнул, пропали все мои пенсионные документы. Как выяснилось позже, их положили в стопку с пометкой «умершие». До 2000 года ничего не получала. За душой у нас с мужем ничего нет, никаких сбережений. Ни машин никогда не было, ни дачи. Да и зачем они нам?..
Я еле на костылях передвигалась, Миша — полуслепой — тоже с палочкой ходил. И мы решились на последний шаг — поехали в Москву. Страшно было в такую дальнюю дорогу отправляться.
- А что делать? — разводит руками Вера Крепкина. — Слава Богу, в Москве работает моя подруга Зоя Миронова, она известный спортивный врач. Положила меня на обследование, рассказала, что потребуется сложная операция. Зоя Сергеевна все сокрушалась: почему, мол, в Украине никто не помог? А потом посоветовала обратиться к своему ученику, киевскому хирургу Николаю Терновому. Сделали мне в Киеве первую операцию — протез вставили. Миша все ухаживал за мной. Мы воспрянули духом. «Ну все, Миша, Бог нас не оставил в беде, теперь жить можно», — говорю мужу. Но вскоре пришла другая беда: в то время, когда мне делали вторую операцию, с Мишенькой моим случился инсульт. В реанимации три недели лежал.
Врачи мне говорили, что шансов нет. Его парализовало, речь отнялась, он полностью ослеп, никого не узнавал. Я каждый день молила Бога, чтобы сохранил ему жизнь. Куда ж мне без него — мы вместе уже больше полувека. Меня врачи в реанимацию не пускали, так Миша какими-то нечеловеческими усилиями сумел позвать меня: «Ве-е-ра!» Тут-то уже сердце у медиков не выдержало, и меня пустили к мужу в палату. Подошла к нему, говорю: «Миша, ну что это такое? Зачем это надо?» А он в ответ только «бэ-мэ». Но, знаете, я поняла, что это переломный момент: мой Мишенька будет жить.
«Мой поклонник из Америки 16 лет присылал нам на Новый год вкусный торт»
На глазах у Веры Самуиловны заблестели слезы. Михаил Степанович мгновенно почувствовал настроение жены. Старательно выговаривая слова, он произнес:
- Вера, ты не о том рассказываешь. Лучше сделай девочкам чаю, они же торт принесли. Иди на кухню, я сам им все расскажу.
- Какой чай? — засуетилась Вера Самуиловна. — Не слушайте его. У меня-то и не готово ничего. А хотите, я вам сока налью? Яблочно-морковного! По-спортивному…
- Может, угостим Михаила Степановича кусочком торта?
- Не-е, ему нельзя так много. У него режим. Я ему за полчаса до вашего прихода давала кусочек сметанника — сын принес.
При этих словах Вера Самуиловна взяла «пульт» от кровати, нажала кнопку, и изголовье приподнялось. Теперь полноправным участником нашей беседы стал и Михаил Степанович. Вера Самуиловна присела на краешек кровати, мы на стареньких табуретках расположились рядом. Крепкина попросила в статье поблагодарить «Союз самаритян Украины», который подарил им эту чудо-кровать.
- Спасибо добрым людям, не забывают нас с Мишей, — говорит Вера Самуиловна. — Что бы мы делали без самаритян, не знаю! Чуть что нам понадобится, машина, например, чтобы поехать в госпиталь, звоню этим душевным людям. Ни разу не отказывали в помощи. Вот и эту кровать нам подарили. Она ж стоит огромных денег! Несколько лет назад к нам жить сын перебрался. А вот с внучкой Катенькой, к сожалению, уже больше десяти лет не виделись. Сын давно развелся, и невестка запретила внучке общаться с нами. Екатерина пошла по моим стопам, тоже в легкой атлетике успехи делает…
- Вера, а помнишь тот торт, который нам из Америки присылали? — перебивает супругу Михаил Степанович.
- Ох, Миша, и вкусный же он был! — мигом отзывается Вера Самуиловна. — Знаете, нам 16 лет подряд из Америки специальной посылкой на каждый Новый год торт присылали. В 1961 году в Киеве проходил легкоатлетический турнир «Матч гигантов». Моя главная соперница — американка Вильма Рудольф — и еще несколько членов американской делегации разузнали, где живет олимпийская чемпионка Вера Крепкина, и пришли в гости. Муж стол накрыл, вина красного купил. Посидели, поговорили. Римскую Олимпиаду вспомнили с Вильмой. У нас с ней общая тема была — про болячки. Вильма ведь добилась больших успехов в спорте после перенесенных в детстве пневмонии и скарлатины, давшей осложнение на ноги. А я-то выиграла олимпийское «золото» после болезни Боткина. Доказали недоброжелателям, что сможем преодолеть болезни.
Так вот. После той встречи президент американской федерации Райнс Фэйс каждый год поздравлял нас с праздником и присылал посылку. В специальном мешке с пломбой был торт. Очень вкусный! Там какие-то коржи из ржаного хлеба с шоколадной начинкой. Первый торт мы есть побоялись — отнесли на анализ на Киевскую кондитерскую фабрику имени Карла Маркса. Там определили состав, попробовали его. Директриса этой фабрики потом очень извинялась, что от нашего торта осталось только два малюсеньких кусочка. Зато взамен привезли нам огромный «Киевский торт». Директриса сказала, что, если бы по американской рецептуре этот торт делали у нас, он стоил бы огромных по тем временам денег — 30 рублей.
- Чем же это вы, Вера Самуиловна, американского гостя так покорили?
- Понимаете, я отличалась от других спортсменок. Вильма, например, была очень высокой и худой. Тамара Пресс и Игнаткина из советской сборной — и вовсе гермафродиты. А я такая маленькая, шустренькая, белокурая… Вот, видимо, и приглянулась ему.
- Да сколько можно про этого ухажера рассказывать?! — возмутился Крепкин, в его голосе послышались нотки ревности.
- Успокойся, Миша, — Вера Самуиловна нежно взяла мужа за руку. — Он уже давно умер.
«Вместо свадебного платья замуж я выходила в форме железнодорожника»
- Михаил Степанович, а вы помните, как в первый раз увидели Веру?
- Это было на чемпионате СССР в Минске. Я оттуда родом и приехал в отпуск. До ранения и контузии сам занимался легкой атлетикой, вот и пошел посмотреть на соревнования.
- Помню, после финиша на стометровке я прилегла на траву, — перебивает мужа Вера Самуиловна. — Подходит ко мне статный парень и говорит: «Калашникова, водички попей. У тебя же еще финал впереди». А я вологодской девчонкой была, грубоватой. Поначалу отшила парня: «Че надо? Че хошь?» Но он таки добился своего. Слово за слово, так и познакомились. Миша на 10 лет меня старше, но я сразу предупредила: до свадьбы ни-ни, никаких любовей. Повезла с мамой знакомиться в деревню Шарья под Вологдой. Мама у меня темной женщиной была, в деревне всю жизнь прожила. Ей он вроде понравился. Только спросила у меня: «Он еврей? Я никогда не видела евреев». «Миша, ты еврей?» — спрашиваю. А он смеется: «Да это ты, скорее, еврейка, со своим отчеством Самуиловна».
- Вера у меня необыкновенный человек! Расписались мы 8 января 1952 года, — дополняет супругу Михаил Степанович, — и сразу разъехались в разные стороны: она на сборы — в Серебряный Бор, а я в Германию — на место службы. А вообще, я Веру с самого начала честно предупредил, что на старости лет могу ослепнуть. У меня ведь на войне ранение в голову было и контузия.
- Ох, Миша, какой же ты красивый был в военной форме, — улыбается Вера Самуиловна, заботливо поправляя подушку. — А у меня и платья свадебного не было. На роспись пришла в форме железнодорожника. Я тогда училась на четвертом курсе железнодорожного техникума. И колец у нас не было. С моей стороны свидетельницей была тренер Галина Филипповна Турова. Цветы были, и ночь брачная, как положено… В гостиничном номере.
И что Миша во мне нашел, ума не приложу, — кокетливо пожимает плечами Крепкина. — Я еще не «дрессированная» тогда была, то-о-олстая — аж 63 килограмма весила! Это при моем-то росточке 158 сантиметров. Грудь третьего размера. Бегу или прыгаю, а на мне все трясется. И как это я тогда умудрялась показывать высокие результаты?.. Нет, талантливой никогда себя не считала. Способная — это да!
Напоследок мы попросили Веру Самуиловну показать нам золотую олимпийскую награду. Когда еще такой раритет увидишь.
- Ой, мои родные, да я уже и не помню, где эта бляха валяется! Да вот же она, смотрите! — Крепкина извлекла из глубины шкафчика темный, затертый пальцами кругляш. А вот «фирменной» цепочки римской медали, состоявшей из множества кованых бронзовых листочков, у Веры Самуиловны уже давно нет. Как оказалось, «почитатели» спортивного таланта Крепкиной без зазрения совести отломали на память все до единого листочки.
- Это шантрапа растащила. Да ради Бога, пусть берут, — великодушно замечает Крепкина. — У меня и орден Ленина стибрили, когда мы с Мишей приехали в «Артек» на 40-летие пионерского лагеря. Я на них зла не держу. Медали и ордена — это все ерунда, цацки. Главное, чтобы Мише хуже не стало. Пусть хотя бы таким, как сейчас, будет. Врачи проверяли, сердце у него здоровое. Будем жить, сколько Бог отпустит. Я без него своей жизни не представляю. Шутка ли, вместе уже 53 года! До бриллиантовой свадьбы дожить хочется…
1393Читайте нас у Facebook
