Адвокат Виктор Паршуткин: "Из Литвинова выбили признание в том, что он "каратель", но дело развалилось"
На сегодняшний день Россия отпустила на свободу четырех украинских политзаключенных: студента-юриста из Львова Юрия Яценко, летчицу Надежду Савченко, фотохудожника из Крыма Геннадия Афанасьева и бывшего директора оборонного завода из Полтавы пенсионера Юрия Солошенко. Однако всех их российская Фемида так и не признала невиновными. На днях впервые Генеральная прокуратура РФ официально принесла извинения узнику Кремля из Украины за незаконное уголовное преследование — Сергею Литвинову, проживавшему до ареста в Луганской области. Вот только он по-прежнему остается в путинских застенках.
«Обвинение было построено исключительно на показаниях «потерпевшего»
Генпрокуратура РФ принесла Сергею Литвинову извинения за ложные обвинения в массовых убийствах и изнасилованиях в зоне АТО — в приграничных селах Луганщины летом 2014 года. Однако, закрыв дело о военных преступлениях, российские власти не отпустили украинского крестьянина, а состряпали еще одно дело — о разбое. По нему весной нынешнего года Литвинова приговорили к восьми с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строго режима.
— В ходе этого судебного разбирательства произошла совершенно неожиданная история, — рассказал во время недавнего приезда в Киев адвокат Сергея Литвинова Виктор Паршуткин из Москвы (на фото). — На стадии предварительного слушания дела была предпринята попытка заменить меня на государственного адвоката Оксану Харченко — в надежде, что она формально будет выполнять обязанности защитника.
Харченко при мне говорила, что знает гражданина России Александра Лысенко, который фигурирует в деле как пострадавший. По ее словам, он сотрудничает со спецслужбами России, из-за него ее мужа посадили на 10 лет за контрабанду. Оксана сказала, что Лысенко втерся в доверие к супругу, а затем сдал правоохранителям.
Заметьте, что адвокат не была расположена ко мне и моему напарнику Виктору Виноградову, с которым мы защищаем Сергея Литвинова. Харченко кричала: «Вы же российские адвокаты! Вы должны защищать российские интересы! А чьи вы защищаете? Украинского консула? Я не дам вам сделать процесс политическим!» Обвиняла нас в предательстве интересов России. Видимо, мы с ней по-разному видим эти интересы. Несмотря на предвзятое отношение к нам, она не сдержалась и рассказала, что у нее личные счеты с Лысенко.
Харченко упрашивала Сергея Литвинова отказаться от того, чтобы мы с Виноградовым защищали его. Однако закончилось тем, что она сама ушла из зала суда.
— Что рассказал на процессе якобы пострадавший Александр Лысенко?
— Он утверждает, что летом 2014 года Литвинов с двумя украинскими военными нагрянули к нему в село Колесниковка Луганской области. Отлупили его и отняли два автомобиля. Один из них был без аккумулятора, но «злоумышленники» позарились и на эту машину — утащили ее на прицепе. Тут нужно пояснить, что Литвинов жил в соседнем с Колесниковкой селе Камышное приграничного Станично-Луганского района. По версии следствия, он рассказал военным, что в Колесниковке живет зажиточный мужик, который агитирует за «ЛНР». Не мешало бы, мол, проучить сепаратиста. Лысенко говорит, что после того, как его избили, он, до смерти напуганный, рванул на российскую сторону, где в Тарасовском районе Ростовской области у него есть еще один дом. Примечательно, никому из односельчан о случившемся он не рассказывал. Хотя с чего бы ему молчать, ведь он уже находился по другую сторону границы? В правоохранительные органы России Лысенко обратился спустя почти год после ареста Литвинова. К этому времени развалилось первоначальное дело против моего подзащитного по обвинению в массовых убийствах и изнасилованиях мирных жителей. Властям следовало его отпускать. Но тут «неожиданно» появляется Александр Лысенко с жалобой на избиение и грабеж.
— Его слова нашли подтверждение в ходе суда?
— Следствие не смогло предоставить убедительных доказательств вины моего подзащитного. Замечу, что за мою многолетнюю практику впервые сталкиваюсь со случаем, когда суд принял к рассмотрению дело со столь слабой доказательной базой: обвинение построено исключительно на показаниях «потерпевшего».
Взять, например, утверждения Лысенко о том, что летом 2014 года он находился на территории Украины в селе Колесниковка. Дом у него там действительно есть. Однако местные жители говорят, что видели его там в последний раз в конце 2013 года. Окна и двери дома заколочены. На вопрос об автомобилях Лысенко они с удивлением спрашивают: «Разве у него были машины?» Мне удалось выяснить, что одна из якобы похищенных у Лысенко машин была зарегистрирована на другого человека, в 1997 году она снята с учета в ГАИ без дальнейшей регистрации. Вторая машина — УАЗ — зарегистрирована на некоего Альберта Акопяна, и он на ней ездит.
На суде я спрашивал «пострадавшего», как он пересекал украинско-российскую границу. «Через контрольно-пропускной пункт», — ответил Лысенко. «Почему же это не подтверждают пограничники?» — «Так я их отлично знаю. Они меня и так пропускают». Разве можно принимать всерьез такие заявления? Лысенко, кстати, также рассказал, что неоднократно «катался» через границу с «гуманитарными конвоями». Что его побуждало сопровождать грузы, которые в них перевозили, можно только гадать. Он говорит, что во время сопровождения одного из конвоев попал под обстрел, получил контузию, последствия которой ощущает до сих пор: стал плохо слышать на одно ухо, возникли проблемы с правой рукой.
Я требовал от суда проверить показания потерпевшего. Однако получил отказ.
«Чтобы я отказался от защиты Литвинова, власти арестовали моего племянника»
— Как удалось добиться от Генеральной прокуратуры России извинений по поводу незаконного уголовного преследования вашего подзащитного?
— Еще летом 2015 года назначенная следствием экспертиза, в том числе на детекторе лжи, подтвердила, что признания в военных преступлениях (убийстве как минимум 30 мирных жителей и восьми изнасилованиях) выбиты из Литвинова под пытками.
— Каким образом удалось добиться проведения такой экспертизы?
— Когда в апреле 2015 года я взялся за дело Литвинова, понял, что в нем все притянуто за уши. Суд по столь чудовищным преступлениям обязательно должен проводиться с участием присяжных. Я видел, что доказать присяжным невиновность Литвинова можно. Тем более что он человек с явными признаками отсталости в умственном развитии, из тех людей, которые и мухи не обидят. В ФСБ понимали, что хотя получили «дивиденды» от этого дела в виде запоминающихся телесюжетов о кровавом «карателе», могут опростоволоситься в суде. Поэтому меня всячески уговаривали отказаться от защиты Литвинова. Это не помогло, и тогда арестовали моего племянника Федора. Мне с немалым трудом удалось добиться его освобождения под денежный залог. Как только племянник оказался на свободе, я сразу же отправил его в Украину.
В ФСБ решили не выводить Литвинова на суд по обвинению в военных преступлениях, поэтому инициировали проведение экспертизы.
— При каких обстоятельствах Литвинов попал в руки ФСБ?
— Его арестовали, когда в середине августа 2014 года он оказался в Тарасовской районной больнице Ростовской области. От Камышного туда рукой подать, ведь село находится в четырех километрах от границы. Согласно версии следствия, Литвинов приехал в больницу, чтобы врачи вскрыли ему флюс на лице. Однако у меня есть веские основания полагать, что дело было иначе: хозяин, на которого батрачил Литвинов, Иван Зима (имя и фамилия изменены. — Авт.), отправил Сергея в клинику, чтобы тот опознавал украинских военных.
Я выяснил, что летом 2014 года мой подзащитный в свободное время ходил на блокпосты нацгвардейцев, поэтому многих солдат знал в лицо. Среди местного населения тогда были разговоры о том, что некоторые бойцы добровольческих подразделений не выдерживали тягот войны и уходили на территорию России под видом беженцев. Кто-то из них мог обратиться в близлежащую больницу за медицинской помощью. Поэтому ФСБ была заинтересована, чтобы там находился человек, который мог бы их опознать и вовремя просигнализировать. Иначе зачем Сергея, приехавшего якобы вскрыть флюс, больше недели держать в стационаре? В пользу моей версии говорит и тот факт, что работодатель Литвинова Зима избегает встречи со мной. Мне даже не удалось поговорить с ним по телефону. Мой подзащитный боготворит этого человека, готов выполнить любой его приказ.
Сергея никто не трогал, пока в Тарасовскую больницу не положили троих «ополченцев». Литвинов задавал им так много вопросов, что показался подозрительным. Они его напоили, и Сергей якобы стал сочинять о себе, что служил в «Днепре». «Ополченцы» сообщили о нем в ростовскую ФСБ. Оттуда приехали оперативники, и у них появилась идея сфабриковать дело о «кровавом карателе». Литвинова пытали, он подписал все, что от него потребовали следователи.
— В каких условиях содержат Литвинова?
— Более-менее нормальных. Он находится в ростовском СИЗО. Физическое состояние моего подзащитного хорошее, его периодически навещают представители украинского консульства. Когда Олег Сенцов уезжал на этап, он оставил Литвинову часть своих вещей. Сергей много читает. Однажды по моей просьбе прочел вслух страницу книги. Получилось это у него бегло. А вот навыки письма у него очень слабые — даже свои имя и фамилию пишет с большим трудом, на это у него уходит много времени.
С консулом Украины Геннадием Брескаленко мы решили, что в судах не будем акцентировать внимание на умственной отсталости моего подзащитного, поскольку его могут упечь в психушку. Оттуда он точно никогда не выйдет.
Р. S. Из России пришло сообщение о том, что Ростовский областной суд рассмотрел апелляцию на приговор Сергея Литвинова по обвинению в разбое и оставил в силе приговор, вынесенный районным судом: восемь с половиной лет лишения свободы. Теперь адвокат Виктор Паршуткин имеет право подать жалобу в Европейский суд по правам человека. А Литвинову предстоит этап из следственного изолятора в колонию.
Фото с сайта vlasti.net
5546Читайте нас у Facebook
