Ночью накануне гибели юрий гагарин попросил стакан своего любимого сырого молока
Оказывается, среди многочисленных версий трагической гибели первого космонавта планеты Юрия Гагарина и военного летчика Героя Советского Союза полковника Владимира Серегина проверялась и вероятность отравления пилотов некачественной пищей, вследствие которого летчики могли потерять способность правильно оценивать полетную ситуацию и управлять самолетом.
Об этом «ФАКТАМ» поведала киевлянка, участница Великой Отечественной войны Фаина Казецкая, работавшая в 60-70-е годы поваром столовой отряда космонавтов. И вот мы беседуем с Фаиной Гавриловной в ее чистенькой маленькой квартире-хрущевке на Подоле. Хозяйка ставит на стол чай и тарелку с ароматным домашним печеньем.
«Лесистая местность, где позже вырос Звездный, называлась «41-й километр»
-- Фаина Гавриловна, чтобы попасть в такую уважаемую организацию, небось надо было иметь образование, связи…
-- Ой, в моем случае было иначе. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Судьба у меня -- никому не пожелаю.
Меня еще во время войны бросил муж. На фронте он завел себе другую семью. И я скиталась с маленьким сыном по людям. В конце концов удалось, чтобы не быть никому обузой, уговорить командира походных мастерских, отправлявшихся на фронт, зачислить меня в штат. Ведь он поначалу, когда узнал, что у меня малыш, ни в какую не хотел брать. Пока не пообещала привязать к себе сына и броситься под машину. У меня даже документов никаких не было, все забрал муж.
А на фронте, хоть и страшно порой было, зато кормили. Я постепенно научилась быть там и слесарем (машины ремонтировала), и маляром, и телефонисткой, и поваром… В 1945-м под Кенигсбергом меня тяжело ранило. Слава Богу, жива осталась.
После войны часть расформировали. Куда деваться? Подруга пригласила к себе в небольшой городок под Иваново. Через некоторое время туда в военные лагеря приехала летная часть из Подмосковья. Взяли меня поваром, а затем, после окончания сезона, предложили ехать с ними в подмосковное Монино. Ну, думаю, хоть какая-то надежда вырваться из этой дыры, где ни работы, ни малейшей возможности получить жилье…
Я работала в летной столовой. А где-то году в 1960-м мне предложили ехать работать на так называемый 41-й километр, там в лесу формировалась новая воинская часть. Место, скажу я вам, было очень красивое. Возле штаба -- березовая роща, большие поляны, поле. На этом поле начиналось строительство военного городка, который позже назвали Звездным.
«Добавки космонавты не просили, хотя мои блюда им очень нравились»
-- Столовая для будущих космонавтов размещалась в небольшом щитовом домике, -- продолжает Фаина Казецкая. -- Плиту на кухне топили дровами. Это чуть позже мы получили современный пищеблок, когда вошел в строй учебный корпус.
Ребят поначалу было пятеро. Потом стало десять человек, двадцать… И мы не знали, кто из них кто. Гагарин был веселым парнем. Да и другие -- ничего. Нередко приходили усталые, измотанные. Отсутствием аппетита, как правило, не страдали. Молодые ведь, здоровые, постоянно тренировались. Но однажды Валерий Быковский не захотел завтракать, пошел играть в бильярд. А я нервничаю. Подхожу к нему: «Сына, что же ты не ешь? Может, не нравится? Давай что-нибудь другое приготовлю… » -- «Да нет, что-то не хочется ничего… »
И тут Гагарин так строго на него поглядел: «Ты чего это? Маманя сказала, что надо поесть -- шагом марш!» Меня они называли маманей. Я ведь 1918 года рождения, намного старше их. Сын у меня уже был взрослый.
Вы спрашивали насчет образования. Какое-там образование! Я замуж вышла, считай, девчонкой. Азы кулинарии получила сначала у мамы, потом на фронте. Правда, уже когда меня взяли на 41-й километр, то нас пару раз посылали на курсы повышения квалификации при ресторане «Метрополь». Но наши космонавты -- выходцы из простых семей, предпочитали домашнюю пищу, ели с аппетитом все, что приготовим. В части было небольшое подсобное хозяйство, держали поросят, курочек, коров. Мы разбили грядки. И, начиная с весны, все время подавали ребятам салаты из зеленого лучка, петрушечки, капусты, морковки, других свежих овощей. Миски с салатами стояли в зале всегда: подходи, набирай, сколько хочешь. А из основных блюд… Павел Попович очень любил украинский борщ. Его я умела готовить, потому что сестра жила в Украине -- у нее и научилась. Потом борщ распробовали все, попросили варить его побольше. Андриян Николаев любил чувашское национальное блюдо -- вареное тесто (уже не припомню, как оно называется).
-- Кто чаще всех просил добавки?
-- Вы знаете, никто. Им, очевидно, надо было следить за весом. Когда будущие космонавты сидели подолгу в барокамере (бывало, не одну неделю, практически без движения), то мы больше готовили овощных блюд. Морковные, капустные котлеты, омлеты. А так, в основном, борщи, рассольники, солянки, щи, отбивные, котлеты, пельмени. Бывало, уезжали из части на тренировки, потом возвращались и с ходу: маманя, давай картошечку, хоть и вчерашнюю, но свою.
Помню, Юра Гагарин еще очень любил молоко, причем сырое, некипяченное. А такое запрещалось давать космонавтам. Ну, не дай Бог… Вот и приходилось обманывать: мы пастеризовали молоко так, что по вкусу оно почти не отличалось от свежего, и хранили его в специальных запечатанных бутылках в холодильниках.
-- А бортовое питание для космических полетов вы готовили?
-- Нет. Где-то в другом месте. Но нам привозили на дегустацию тюбики, в которые были закачаны в виде пасты различные блюда. Ничего, можно есть. А хлеб -- малюсенькие такие булочки в целлофане -- был очень вкусным, ароматным, его запах напоминал детство, когда бабушка пекла в печи. Мог храниться очень долго.
И все равно после той, космической, пищи наши ребята с аппетитом, если не с жадностью, уплетали нашу обычную земную…
-- Контроль за качеством питания был, наверное, очень строгим?
-- Конечно. Еще когда оформляли на работу, я давала подписку, что обязуюсь не говорить, где и с кем работаю, никаких фамилий. Работаю в воинской части -- и все.
А на кухне… Да, первое время было очень трудно. Что бы ты ни делала, врач все время стоял над душой. Позже медики стали меньше докучать. Придет, проверит, снимет пробу и уйдет.
Накануне гибели Гагарина я работала на смене. Где-то в час ночи позвонил дежурный по части: «Фаина Гавриловна, к вам сейчас придут ужинать четыре человека, с ними Юрий Алексеевич». Через пару минут возле столовой затормозила машина.
Увидев, что я накрываю стол, Гагарин запротестовал: «Маманечка, не надо. Мы придем завтракать в пять утра. Собери-ка нам в дорогу бутербродов». -- «Да как же, ребята, покушайте горяченького!» -- «Нет, спасибо, у нас нет времени. А молочко у тебя есть?» Я достала из холодильника бутылку. Говорю: «Давай подогрею, горло простудишь». -- «Нет-нет!» -- запротестовал Юра и, налив полный стакан, залпом выпил, крякнул от удовольствия, по-простецки, ладонью вытер губы. На рассвете они поели и уехали.
В полдень я закончила смену и собралась домой. Но на КПП меня не выпустили из части, велели вернуться на рабочее место. Заметила, что лица у дежурных были хмурые. И тут слышу: Гагарин погиб и с ним -- какой-то летчик. Серегина я не знала.
Вскоре в столовую пришли какие-то военные. Начали все обшаривать, даже содержимое ведер с отходами забрали в кульки. Потребовали показать помойку. Начали нас допрашивать: что Гагарин ел, что пил…
Мне говорить было очень трудно. Не от страха. Не верилось, что Юра погиб. Как же так, за что? Был человек -- и нету. У нас часто летчики разбивались. Но чтобы Гагарин! Мы все плакали. И Валю, жену его, жалели. Одна, бедная, с двумя девочками осталась. Медсестрой работала в лаборатории. И слава мужа ее не испортила. Ей, говорят, предлагали квартиру в Москве. А она: «Нет, из Звездного я никуда не уеду, здесь Юра жил, и ребята рядом… » И сейчас живет в Звездном.
А некоторые жены космонавтов очень высокомерно себя вели, смотрели на нас, как на пустое место.
-- Это правда, что Герман Титов женился на официантке?
-- Да. Я тогда еще работала в Монино, а она -- на Чкаловской в летной столовой. Красивая женщина.
У Андрияна Николаева, прежде чем он женился на Валентине Терешковой, говорят, была невеста в Чувашии. Приехала к нему, узнала, заплакала и уехала. Сложная штука жизнь человеческая.
Терешкова часто приходила в нашу столовую. А потом и девочку свою приводила покормить. Ходили слухи, что дочка у Николаевых и слепая, и ненормальная. Брехня все это, я сама видела: девица красивая, хорошая, здоровая… Обычно они кушали в общем зале. А был у нас еще и маленький, для высшего руководства. Там мы обслуживали генерала Каманина, Хрущева, Королева…
«Маршал авиации Красовский заподозрил космонавта Берегового в том, что он украл у него повариху»
-- А однажды курьезный случай произошел, -- вспоминает Фаина Гавриловна. -- В Монино находится Военно-воздушная академия, которая после смерти Гагарина начала носить его имя. В те годы ее начальником был знаменитый летчик, Герой Советского Союза маршал авиации Степан Красовский. Как-то он пригласил к себе в гости командира нашей части летчика-космонавта, дважды Героя Советского Союза Георгия Берегового. Красовский -- белорус. И попотчевал гостя своим любимым блюдом -- картофельными дерунками, которые делаются примерно так, как и в Украине, только белорусы жарят к ним еще и шкварки.
Георгию Тимофеевичу блюдо очень понравилось. А Степан Акимович был счастлив, что угодил гостю. Через некоторое время его к себе пригласил Береговой. Перед этим вызвал меня, и говорит: «Фаина, приготовь-ка ты нам, голубушка, дерунки, маршал их обожает».
Потом Береговой рассказывал, что Красовский, увидев свое любимое блюдо, расчувствовался, а затем насторожился: «Это ты украл мою повариху, признайся!» -- «Да нет, Степа, у меня своя есть мастерица, могу показать… »
Словом, вызвали меня к ним в кабинет. «Ты где научилась такую вкуснятину готовить?» -- спрашивает меня маршал. «Дома, в Белоруссии… » -- смущенно отвечаю. «Да ты из Белоруссии? Откуда, землячечка моя родная?» -- Красовский начал меня обнимать и целовать. Береговой был на седьмом небе.
И позже, когда, выйдя на пенсию, по просьбе сына приехала жить в Киев, а меня местные чиновники не хотели прописывать, Георгий Тимофеевич написал в киевскую милицию ходатайство на бланке депутата Верховного Совета СССР, мне сразу же дали постоянную прописку.
-- Свою судьбу вы так и не нашли?
-- Ой, это отдельная история. Встретила я хорошего человека, но сын был против моего замужества: «Папу я не помню, но чужого дядю не хочу». Ведь я говорила Киму, что его отец был героем и умер от ран вскоре после войны. Сын так и не узнал (он умер в 1986-м, вскоре после выхода на военную пенсию, служил офицером-ракетчиком), что отец нас бросил. Зачем мальчику это знать?
… Фаине Гавриловне уже за восемьдесят. Но выглядит моложе. «А я никакой косметикой никогда не пользовалась, кожа всегда дышала… » Дом, в котором живет героиня нашего рассказа, тоже весьма почтенного возраста. То ли от старости, то ли из-за проходящей рядом подземной линии метро в стене квартир Фаины Гавриловны и других жильцов образовалась трещина, в которую палец можно просунуть. А нынешним летом, на Троицу, в комнате, прямо на диван, на котором отдыхает пожилая женщина, рухнула бетонная глыба -- от потолка отвалился огромный кусок застывшего цементного раствора, которым незадачливые строители пытались устранить неровность, образовавшуюся от криво положенных панелей перекрытия.
Хорошо, что в то время хозяйка квартиры была в церкви.
Читайте нас в Facebook
