«Вину так и не признала»: мать, заморившую голодом двухлетнего сына, приговорили к 12 годам лишения свободы

Малыши медленно и мучительно умирали от голода. Грызли обои — на стенах остались следы детских зубов

Коротко напомним историю четырехлетней давности. Шестого декабря 2016 года Украину потрясла страшная новость: в киевской квартире был найден мертвым ребенок. Обнаружила его собственная мать, она же вызвала полицию и скорую. Приехавшие на место происшествия специалисты были в ужасе от объяснений 20-летней женщины. Оказывается, она оставила детей — трехлетнюю дочь Аню и сына Даниила, которому было 1 год и 9 месяцев, одних в квартире… на одиннадцать дней. Из еды у детей было лишь несколько печений и кукурузные палочки. Малыши медленно и мучительно умирали от голода. Грызли обои — на стенах остались следы детских зубов. Отодрали кусок линолеума: «заботливая» мама не только оставила их одних дома, но еще и подперла снаружи дверь. А ведь если бы не это, малыши смогли бы пойти на кухню — напиться воды, съесть суп, оставленный в холодильнике, в конце концов, кричать и стучать во входную дверь. Возможно, кто-то из соседей услышал бы и пришел на помощь…

Даня умер от голода на девятый день. Два дня Анечка провела в комнате с телом братика. Девочку спасло только то, что она догадалась выпить из вазы воду для цветов. Когда мать наконец вернулась, девочка была без сознания, при смерти от истощения — у нее уже начали отказывать внутренние органы.

В невыразимом ужасе были все, кто оказался на месте преступления, — полицейские, врачи, сотрудники прокуратуры, детский омбудсмен. Спокойной выглядела только сама мама. Владислава Трохимчук занервничала, лишь когда ее задержали и предъявили ей подозрение в совершении преступления. Пытаясь оправдаться, женщина объясняла: «Не знала, что дети умрут».

Смысл этой странной фразы стал ясен позднее. Оказалось, что Владислава — с виду заботливая мама, которая все время постила в соцсетях фотографии со своими детками, одевала их, покупала игрушки, ходила на прогулки, — сознательно морила их голодом… ради наживы. Об этом «ФАКТАМ» рассказала киевлянка Екатерина Калашникова, с которой Влада состояла в одной группе молодых мамочек «Вконтакте».

Оказалось, Трохимчук сначала делилась с одногруппниками снимками своей счастливой семьи — любимого мужчины Антона, деток Ани и Дани, участвовала в открытых беседах, а потом внезапно начался «крик о помощи»: «У моей доченьки обнаружили гидроцефалию головного мозга! Чтобы спасти малышку, ей делают уколы в голову, и каждый стоит 750 гривен. У меня нет таких денег! Помогите!» Конечно, матери откликнулись на беду Владиславы и перечислили ей деньги. Но ни документов, ни справок, ни диагнозов молодая женщина не предоставила. А чтобы развеять подозрения людей и вынудить их и дальше перечислять ей деньги, Владислава показала фото плачущей, бледной, худенькой дочки с пересохшими губками. Именно ради таких фото, как позже выяснило следствие, расчетливая мама и морила детей голодом. Вот и в тот раз Влада оставила детей одних, а спустя полторы недели накупила продуктов и поехала к ним.

— На следующий день я должна была прийти к ней в гости, — продолжает Екатерина Калашникова. — Влада сказала, что их с малышкой выписывают из больницы, пригласила меня. «Приходи с ночевкой и приводи других девочек, которые не верили мне и хотят посмотреть, как себя чувствуют мои дети». Я уверена, что она не первый раз мучила детей голодом. Просто в этот раз не рассчитала срок, думала, что найдет в квартире детей слабенькими, но живыми. Поэтому и нас пригласила, и еды накупила: ей нужно было создать впечатление, что в квартире полный порядок, холодильник забит продуктами, а детки все равно бледные и безжизненные, «потому что болеют».

Сыну она тоже выдумала бы какую-то страшную болезнь, чтобы и на его «лечение» можно было просить денег. Вот что значит ее фраза: «Я не думала, что они умрут».

«У меня нерв защемило, нога отнялась, я не могла ходить. Когда чуть попустило, поехала к детям»

Где же эти полторы недели находилась горе-мать? И почему на помощь детям не пришел отец малышей? Оказалось, что с первым мужем, папой Ани и Дани Алексеем Трохимчуком, Влада разошлась и ушла к собственному куму Антону, с которым у нее был общий ребенок, двухмесячная София. Вот с ними-то Влада и находилась те одиннадцать дней, когда ее старшие дети медленно умирали от голода.

В телефонном интервью «ФАКТАМ» гражданский муж Влады говорил, что не подозревал о том, что дети находились одни в квартире, запертые, без еды. Влада говорила, что они у ее матери, и он ей верил.

— Я не проверял — это моя единственная ошибка, — сокрушался Антон Подчапко. — С того дня как родилась Сонечка, я был сосредоточен только на ней. Конечно, и подумать не мог, что все эти дни дети могут быть закрыты в квартире. Тот год, который я прожил с Владой, оказался годом во лжи. Она врала о родителях, скрывала свой возраст… Зачем? Я не знаю. Но детей она любила. Даньку постоянно целовала, на руках носила. К Сонечке тоже великолепно относилась.

Может, это послеродовая горячка? Я заметил, что в последнее время Влада стала очень раздражительной. Психовала из-за пустяков, могла бросить на пол вещи, разбить посуду. На крестинах Сони она накинулась в церкви на батюшку, потом устроила скандал в ресторане. Я только гладил ее, успокаивал, ждал, когда пройдет.

Единственная неувязка в версии о том, что Антон ничего не знал о нечеловеческом поступке своей гражданской жены, — банковская карточка, на которую доверчивые мамочки пересылали деньги на лечение «больных детей» Владиславы. Она принадлежала некоему Вячеславу Дудке — ближайшему другу Антона Подчапко. Более того, соседи квартиры, где происходили страшные события, рассказали журналистам, что за день до обнаружения детей Владой они слышали в квартире мужские голоса. Поскольку ключи от квартиры были только у Влады и Антона, то один из мужских голосов явно принадлежал ему. То есть Антон приехал в квартиру, увидел, в каком состоянии дети, и вечером отправил туда Владиславу с продуктами для малышей.

Известный физиогномист Татьяна Ларина, увидев телеинтервью с ним, сказала, что мужчина однозначно лжет. Впрочем, Антона Подчапко так и не привлекли к ответственности как соучастника. По делу он проходил только как свидетель и в суд не пришел.

Маленького Даню отпели и похоронили в Носовке на Черниговщине, где у семьи Владиславы живут родственники. Анечка, которую с трудом спасли и долго восстанавливали здоровье, находится в патронатной семье — ее биологического отца Алексея Трохимчука, как и мать, суд лишил родительских прав. Сама Владислава с декабря 2016 года находится в СИЗО. Ее адвокат Иван Клечановский говорил, что здоровье его подзащитной очень пошатнулось, она была в критическом состоянии — начался диабет, часто шла носом кровь, женщина все время была на инсулине. «Однажды во время судебного заседания Влада даже залила кровью документ», — объяснял защитник.

Кстати, когда в феврале 2017 года Владислава давала в СИЗО интервью журналистам телеканала «1+1», именно плохим самочувствием она объяснила то, что бросила детей на одиннадцать дней.

— У меня нерв защемило, нога отнялась, я не могла ходить, — говорила Владислава Трохимчук. — Врачи сказали, что это может быть позвоночная грыжа. Когда меня чуть попустило, я поехала к детям — с продуктами, с игрушками. Анечка лежала на кровати, спала. Я разбудила ее, дала творожок, бананчик. Я ее держала на ручках. А дальше все было как в страшном сне…

«ФАКТАМ» удалось пообщаться с волонтером в сфере тюремного капелланства Ириной Гусеницей, которая до ужесточения карантинных мер приходила в Лукьяновское СИЗО и поддерживала заключенных. В том числе Владиславу Трохимчук.

— Помню нашу первую встречу, — рассказывает Ирина Гусеница. — Я пришла в СИЗО, мне выделили помещение и привели тех, кто выразил желание пообщаться на духовные темы. Я сразу же обратила внимание на Владиславу — среди остальных, уже сильно побитых жизнью женщин, эта молодая свежая девочка очень выделялась. Но я ее не узнала. Как и все, в декабре 2016 года смотрела новости о малыше, которого мать уморила голодом. Рыдала потом два дня — погибший Даня ровесник моей дочки Софии… А когда пришла в СИЗО и увидела Владу, даже не подозревала, что передо мной та самая мама. Она подошла ко мне, мы немножко пообщались. И только потом я поняла, кто это был.

Что сказать о первом впечатлении? Нормальная, спокойная, ухоженная девушка. Я знаю, что она жила в хорошей камере на четыре человека, к ней нормально относились сокамерницы. В этом смысле ей повезло, что она женщина. У мужчин-заключенных за преступления над детьми или насилие над женщинами бьют, унижают, могут и убить, это ни для кого не секрет.

О чем мы общались с Владиславой, я, конечно, говорить не буду — не имею на это права ни по закону, ни с моральной точки зрения. Что она думает, признает ли свою вину, чем объясняет — это все меня не касается, я не прокурор и не судья. В душу не лезу, да Влада туда и не пускает никого. И я прихожу не для того, чтобы выяснять, кто виновен, а кто нет. Для меня важно было дать руку помощи, возможность раскаяться и обратиться к Богу. Но тут есть нюанс — человек может искренне раскаяться, только если признает свою вину.

А на тот момент Влада еще не была осуждена, и ее официальная позиция в суде была — непризнание своей вины. Но что меня порадовало, в чем я видела позитивные изменения — каждый раз, когда я посещала СИЗО и Влада ко мне приходила, она делилась тем, что прочла в Библии. Это очень хорошо, что она думает о Боге и о своей душе.

Приговор суда прокуратура посчитала слишком мягким и намерена подавать апелляцию

В 2019 году Голосеевский районный суд огласил Владе приговор, который поверг в шок всех присутствующих. Судья Галина Бондаренко сказала, что «Владислава истошно закричала, найдя сына мертвым (это слышали соседи. — Авт.), а значит, она не умышленно убила его. Однако, учитывая, что она не раскаялась в своем преступлении, а также то, что ей присуща циничность, демонстративность, безжалостность… суд считает правомерным приговорить обвиняемую к высшей мере наказания». После этих слов все ожидали услышать «пожизненное заключение». Однако оказалось, что высшая мера — это всего восемь лет лишения свободы. Потому что непосредственно перед составлением приговора судьи… изменили статью, по которой судят Трохимчук, с умышленного убийства на оставление в опасности.

— Мы подали апелляцию и добились изменения не только приговора, но и квалификации на умышленное убийство, — говорит «ФАКТАМ» спикер столичной прокуратуры Надежда Максимец. — Апелляционная жалоба была удовлетворена. И вот сейчас, в июле 2021 года, Владислава Трохимчук услышала новый приговор — 12 лет лишения свободы. В своем решении суд указал, что в счет этого срока засчитывается время, проведенное обвиняемой в СИЗО. По «закону Савченко», который засчитывает день в изоляторе за два дня лишения свободы, Владислава Трохимчук, которая находится в СИЗО уже четыре с половиной года, получается, отбыла уже девять лет из двенадцати. У обвиняемой есть месяц на обжалование, и я уверена, что она с адвокатами не упустит такой возможности.

Со своей стороны мы тоже рассматриваем вариант обжалования, только в сторону увеличения срока — прокурор на суде просил для нее пожизненного заключения, учитывая особую тяжесть преступления и то, что обвиняемая свою вину так и не признала.

Как она отреагировала на приговор? Не смеялась и не хлопала в ладоши, как в прошлый раз. Вообще не проявляла никаких эмоций.

На суде присутствовал отец Ани и Дани Алексей Трохимчук. Он был полностью согласен с позицией прокурора, который просил для обвиняемой пожизненного заключения.

Антон Подчапко — второй муж Влады, отец ее младшей дочки Софии, — вызванный в суд как свидетель, так и не явился. Его местонахождение до сих пор не известно. Но показаний других свидетелей, а также других доказательств было достаточно, чтобы подтвердить вину обвиняемой по той квалификации, на которой мы настаивали. Однако оглашенный приговор гораздо мягче, чем запрашивал прокурор. Так что мы будем готовить апелляцию.

Читайте также: «Влада ела песок!» — невероятные подробности жизни женщины, заморившей голодом годовалого сына

Ранее «ФАКТЫ» сообщали, что в Виннице суд приговорил к пожизненному заключению 32-летнего мужчину, который молотком убил родную мать, бывшую жену и двух маленьких детей.