«Сохраняйте спокойствие и верьте в Вооруженные Силы Украины»: военкор Наталья Нагорная рассказала о фронтовых буднях на Донбассе

— Это была плановая ротация, — рассказала Наталья. — Корреспонденты ТСН ездят на Донбасс на неделю-две. Я, как всегда, уехала в командировку. Это было как раз накануне «даты вторжения» 16 февраля. А 17 февраля мы уже работали прямо в зоне боевых действий в Донецкой и Луганской областях.

— В ночь на 16 февраля в столице многие не спали…

— Знаете, здесь все понимают, что сон очень важен. Потому что на следующий день все равно придется нести боевое дежурство. Сейчас на Донбассе режим повышенной готовности. Это значит, что все военные готовы удерживать оборону. И они постоянно подчеркивают, что готовы именно обороняться. Когда в Киеве нервничали, на фронте было спокойнее.

Я общалась с военными, которые рассказывали понятные им вещи. Да, на границе собралось большое количество войск. Но по военной науке для наступления требуется как минимум втрое больше сил. Обороняться всегда легче, чем наступать.

Наши военные находятся на позициях, которые они хорошо знают и «вкопаны». Они просто вгрызлись в землю, отступать с этих позиций совсем не выгодно. Бойцы, прежде всего, заинтересованы в том, чтобы не отступать. Это уже не 2014 год, когда их просто привозили в поле и нужно было выстоять.

Читайте также: Военкор Наталья Нагорная: «Когда стреляют, засовываю кулаки под бронежилет, чтобы руки остались целы»

— Уже построена целая оборонительная линия!

— Конечно. Она формировалась годами. И самое безопасное место для бойцов именно там, в окопах. Это не армия восемь лет назад, которая была одета в шлепки, волонтерские штаны и практически не имела вооружения. Мы были на оборонных учениях. Это поражает!

— И как минимум успокаивает.

— Мы видели, как тренируются десантники, прогреваются танки. И не для того, чтобы идти в атаку, а проверить способность армии отражать нападение. У нас сейчас совсем другая армия. Это люди, понимающие, где и зачем они находятся. Контрактная армия с боевыми офицерами, многие из которых выросли на войне. Фраза, которую мы слышали чаще всего во время командировки, звучала так: «Сохраняйте спокойствие и верьте в Вооруженные Силы Украины!»

Читайте также: Олег Саакян: «В России есть возможность развязать войну, а выйти из нее победителем — вариантов нет»

— Значит, никакой паники?

— Я спрашивала у командующего Объединенными силами Украины Александра Павлюка, где находится его семья. Он ответил, что его дочери в Киеве — одна работает, другая учится. То же нам сказали и в командовании оперативными силами реагирования — их семьи не уехали из страны. Это очень важный показатель.

«На вопрос, не планируют ли они уезжать, женщина ответила: «Я просто перенесу в подвал кроватки»

— Вы были на фронте, когда один из снарядов попал в детский сад в Луганской области.

— В тот день хотели просто снять обучение, потому что утром ничего особенного не происходило. И вдруг мне позвонили и сказали: только что обстреляли детский сад. Мы сразу сорвались и поехали в направлении Станицы Луганской. На самом деле, тогда по всей линии фронта падали снаряды. Мы снимали в подвале, где прятались воспитанники детского сада. Признаюсь, страшное впечатление. Я себя там не могла представить, а тут — малыши…

— Через несколько дней мы снимали в населенном пункте Жованка семью, где несколько недель назад родился четвертый ребенок, — продолжает Наталья. — Старшей девочке всего девять лет.

— И семья не собирается уезжать?

— При том, что малыш уже пережил как минимум два обстрела. Я спросила маму, не планируют ли они уезжать. Женщина ответила: «Я просто перенесусь в подвал кроватки».

— В чем мотивация этих людей?

— Она не поддается пониманию, пока это не касается дома, в котором ты живешь. Большинство моих друзей в Киеве, например, тоже говорят, что они ни при каких условиях никуда не собираются уезжать. Помню, недавно снимали в Счастье и говорили с женщиной, которая была ранена, уехала в Беларусь и снова вернулась домой. Она призналась, что самое страшное быть беженкой, когда ты никому не нужен. «Беженцев никто не любит», — сказала она.

Читайте также: Снова поставят впереди мирных граждан, — Олег Жданов о сценарии захвата россиянами Донецкой и Луганской областей

— Среди местных жителей чувствуется паника?

— Есть замедленная война, к которой местные привыкли. Говорят, что пока не прилетело к ним во двор, то жить можно. А если прилетит, то они просто закроют клеенкой окно. И все равно останутся. Люди, имевшие возможность и желание уехать, сделали это. К тому же у людей очень разные ситуации. Один из мужчин мне сказал, что на войне самое страшное потерять работу. Люди быстро привыкают к любой ситуации.

Помню, в 2015 году мы снимали в городке Счастье День счастья. Спрашивали у военных и местного населения, что для них счастье. Все дети в школе сказали: «Когда в твой дом не прилетает снаряд». А для военных — когда родился сын или внук.

В Донецкой и Луганской областях совсем небольшой процент людей, выезжавших за пределы области. Только сейчас они убедились, что Европа — это не страшно, а в Западной Украине живут хорошие люди. Но если живешь только российским телевидением, то действительно становится очень страшно. Было бы неправдой сказать, что мы выиграем в информационной войне с Россией.

«Чувствую себя спокойно за спиной наших бойцов»

— Военные верят, что Путин может отдать команду на наступление?

— Они знают, что им делать, и рассуждают достаточно трезво, ориентируясь на военную науку. А она говорит, что это практически невозможно.

Читайте также: «Чтобы нанести ракетный удар по Украине с моря, российским кораблям не обязательно заходить в Черное», — экс-начальник разведуправления ВМС Украины

— Вы восемь лет ездите на фронт. Вам до сих пор там страшно?

— Страх — это нормальное, здоровое чувство. Я чувствую себя спокойно за спиной наших бойцов. Это не просто слова. Ребята знают, как себя вести и что делать. Сейчас на нас давят психологически. Почему люди боятся войны? Кроме своей жизни, в опасности находится их семьи, дома. Знаете, у нас с мамой есть договоренность, как правильно бояться. Я ведь не 24 часа в сутки нахожусь в опасных местах, а только определенное время — во время переезда или съемок. Поэтому всегда звоню маме и предупреждаю, когда отправляюсь на съемку и возвращаюсь.

Помню, в 2017 году мы снимали сюжет о том, как в селе продолжается обстрел, а дети качаются на качелях. Для них это стало уже привычным — обстрелы шли каждый день.

— В последнее время участились обстрелы наших территорий?

— Знаете, раньше можно было поехать в командировку и снимать только результаты обстрелов. Сейчас их слышно, где бы ты ни находился. И в то же время в Бахмуте я трижды видела салют. В большинстве случаев это провокации, чтобы создать еще большее напряжение на фронте.

— Наши ребята стреляют в ответ?

— Это просто адекватный ответ, направленный на погашение огня противника. Все же понимают, что это провокация с целью вызвать обострение ситуации.

— Как командиры относятся к так называемым датам вторжения?

— Мы были на учениях вместе с командующим Объединенными силами. Я спросила: «Вы ждете вторжения?» На что он мне ответил: «Пусть дадут план вторжения на весь год». Хотя, признаюсь, я к этим угрозам отношусь без шуток. Не хочу ни большой, ни маленькой войны. Ехала сейчас домой и даже написала стихотворение: «Ти твердо вирішив — потрібна країна саме оця, тому досить назначати нам дату п…» Но одна из тактик России — истощение. Давайте не будем забывать это и выстоим.

Читайте также: Филлип Карбер: «Путин разработал свой план более года назад, в нем продуманы каждый момент и каждый шаг»

Фото со страницы Натальи Нагорной в «Фейсбуке»