«Из асфальта у нашего дома торчала ракета, а по обочинам лежали трупы»: Анатолий Анатолич о жизни в эпицентре боев под Киевом

— Анатолий, что вы чувствуете сейчас, когда война в Украине идет уже три месяца?

— То же, что, наверное, каждый украинец. Мы должны быть безмерно обязаны нашим солдатам, Вооруженным Силам Украины. Я чувствую, что мы, несомненно, победим и не пойдем ни на какие компромиссы касательно наших территорий.

— Вы предполагали, что россия может на нас напасть?

— Предполагал, но не верил, как, наверное, большинство. Поверить в такое развитие событий, в которых мы все живем последние три месяца, было просто невозможно! Но это произошло. Многие из моих знакомых в россии, среди которых и журналисты телеканала «Дождь», покинули страну. В то же время есть Леша из Кривого Рога — музыкант, творческая личность, с которым мы были очень дружны. В 2015 году он уехал в россию и стал жертвой пропаганды. Его переубедить невозможно. Сейчас он поссорился со всеми друзьями, но стоит на своем, что россия — молодец.

Читайте также: Как можно молчать, когда бомбят твой родной город?: Анатолий Анатолич резко обратился к предательнице Тодоренко

— Известно, что накануне войны вы были в Америке и могли там остаться. Почему этого не сделали?

— В конце января, когда всерьез уже говорили о нападении россии на Украину, у нас был рейс из Штатов в Киев. Его неожиданно отменили, и друзья стали говорить: «Не уезжайте, у вас начнется война». Но мы все равно поменяли билеты, даже сменили авиакомпанию, чтобы добраться домой. Ехали дольше, сложнее, но мы должны были быть в Украине, потому что тут наш дом, семья, родители, собаки. Через три недели после нашего приезда началась война.

— Помните раннее утро 24 февраля?

— Конечно! Мы были в своем доме под Вышгородом. В пять утра я собирался на эфир «Ранок з Україною», проснулся в 4:30. Первый удар я услышал в душе. Сначала был какой-то хлопок, потому что душ без окон. Потом проснулась вся семья и началась паника. Но я все равно поехал на эфир и в 5:30 застал в городе огромные пробки. И уже на работе услышал, что началась война и телевидение переходит на один общий канал.

— Было страшно?

— Да, очень. Особенно за наших детей — это самое дорогое, что у нас есть. С первой минуты мы думали о том, что нам с ними делать. Они еще в том возрасте, когда сложно объяснять, — старшим 10 и 9 лет. Говорили максимально корректно, откровенно, давая понять, что сделаем все, чтобы их защитить. Мы им все время повторяем, что армия нашей страны, все украинцы заняты одной целью — защитить нас от страшной орды рашистов.

— Как вы пережили первые дни войны, находясь в доме?

— Мы были в центре ужасных боев. Над нашим домом летали вертолеты, мы слышали все, что происходило в Буче, Демидове, Катюжанке, наш дом находился посередине этих мест. Слышали, как разбился вертолет над Киевским морем. Три ночи мы провели в холодном погребе. Младшему, Нилу, исполнилось только семь месяцев. Переломным стал момент, когда у нас за забором началась перестрелка с диверсантами. Жена сказала, что мы должны во что бы то ни стало уехать. За пять минут собрались и сели в машину. Пока ехали, дети видели все ужасы войны: из асфальта возле нашего дома торчала ракета, по обочинам лежали накрытые трупы российских военных. Мы поехали за 80 километров от Киева, к бабушке и дедушке одноклассницы наших детей. Это были совершенно незнакомые нам люди, но они нас приняли как родных. В доме было 19 человек, и мы там провели три недели. Когда приняли решение увозить детей во Францию, прошел уже месяц войны.

«Невозможно договориться с сумасшедшим, маньяком и убийцей»

— Почему именно Франция?

— Старшие дети учатся во французской школе, и нам предложили два места в классе уже во Франции. Но решение уехать за границу было очень тяжелым. Мы обсуждали этот вопрос около двух недель. Все оттягивали момент отъезда. К этому времени мы уже забрали своих мам, собак и котов к семье, которая нас приютила. Но в конце концов решили, что во Франции будет лучше для детей.

— Как вы добирались?

— Пересечь границу было несложно, мы выезжали официально. Я — отец троих детей, да и не мог не ехать. Нас было девять человек, мы двигались двумя машинами. Проехали 2,5 тысячи километров. Ехали пять дней, часто останавливались, двое суток провели в Будапеште, дорога была очень сложная.

— Что поразило вас больше всего во Франции?

— Мы ожидали хорошего отношения, но в итоге оно оказалось потрясающим. Французы максимально поддерживают нашу страну, насколько это возможно. Мы сейчас говорим исключительно о людях. Мою семью поддерживают, предлагают социальную помощь для родителей. Поэтому французам мы будем благодарны всю жизнь за чувство безопасности.

— Сейчас вы вернулись в Киев и ведете с Лилей Ребрик утренние эфиры. Какие ваши ощущения?

— Помню, 24 февраля утром мы встретились с нашей командой. Все приехали на работу, не веря в то, что происходит. Мы смотрели друг на друга испуганными глазами. И вот, спустя почти три месяца встретились снова. И это потрясающее чувство, потому что все верят в нашу победу! Помню, на первой встрече в студии все плакали. Но возобновление эфиров — это небольшой, но важный шаг к возвращению нашей реальности и нормальной жизни. И такими маленькими шагами в тылу, поддерживая ребят на фронте, мы точно победим!

— Вопрос только во времени…

— Единственный способ закончить войну — это победа Украины. Других способов нет. Я не верю в дипломатическое решение. Потому что невозможно договориться с сумасшедшим, маньяком и убийцей. Поэтому только победа! Ждем и верим!

Ранее телеведущая Лидия Таран, которая из-за войны вместе с дочерью Василиной нашла убежище во Франции, рассказала, как адаптировались к новой жизни и когда планирует вернуться в Украину.