Полярник Николай Маковей: «Я нагревал пальцы над паяльной лампой, чтобы на 70-градусном морозе брать голыми руками металлические детали»
— Больше двадцати лет назад в Антарктиде на советской станции «Восток» начали бурить в леднике сверхглубокую скважину, чтобы добраться до очень большого пресного водоема, существование которого предположили ученые, — рассказал «ФАКТАМ» полярник из Кривого Рога Николай Маковей (на фото), участвовавший в четырнадцати экспедициях в Антарктиду (советских и украинских). — И вот на днях друзья-полярники из России сообщили мне по телефону, что 5 февраля наконец удалось пробиться к поверхности озера. Оно находится под четырехкилометровой толщей льда! Подобный водоем найден впервые в истории. Считается, что это географическое открытие. Приятно, что и я внес свою лепту в беспрецедентный научный проект — доставлял на «Восток», расположенный посреди ледового континента, все необходимое для бурения и жизни людей. Кстати, климат в том месте очень суровый даже по антарктическим меркам. Не случайно ведь именно на «Востоке» зафиксировали температурный рекорд: 89,2 градуса мороза! Озеро получило такое же название, как и станция — Восток. (По информации газеты «Вашингтон пост», оно третье по запасам пресной воды на планете после Байкала и Танганьики. — Авт.) Дистанционные методы исследований показали, что его длина достигает 250 километров, ширина — около 50 километров. Самая большая глубина — 1200 метров.
«Существование озера предсказал советский географ Андрей Капица»
Озеро Восток «закупорено» льдом с доисторических времен. Как заявил радиостанции Би-би-си российский ученый Алексей Екайкин, участвующий в бурении скважины, водоем не имел контактов с атмосферой как минимум пять миллионов лет! Впрочем, другие ученые говорят, что речь идет о гораздо меньшем сроке — 500 тысяч лет. Любопытное совпадение: по своей форме антарктическое озеро напоминает Байкал. Специалисты предполагают, что температура воды в нем благодаря подземному теплу может достигать десяти градусов.
— То, что станцию «Восток» разместили как раз над подледным озером, — случайность, — говорит Николай Маковей. — Свою первую станцию в Антарктиде Советский Союз построил в 1956 году на берегу и назвал «Мирный». Вторую — «Восток» — основали в следующем 1957-м в глубине ледового континента, в месте, получившем из-за сурового климата название Полюс холода. Уже в те годы у ученых возникло предположение о том, что под гигантскими ледниками континента есть свободная вода. А гипотезу об очень большом водоеме, расположенном под станцией «Восток», выдвинул географ Андрей Капица, сын лауреата Нобелевской премии физика Петра Капицы. Поначалу это предположение воспринималось чуть ли не как фантастическое. Но затем оно получило подтверждение — в частности, созданы приборы, которые позволили «увидеть» через толщу льда несколько антарктических озер. Причем, то, которое находится под «Востоком», самое большое.
Все необходимые припасы для станции «Восток» доставляют ледоколом на станцию «Мирный», а затем грузы везут по ледяной пустыне на расстояние 1500 километров с помощью вездеходов. Их создали в Харькове на танковом заводе имени Малышева специально для условий Антарктиды. В конце 1980-х я неоднократно участвовал в этих очень тяжелых, изнурительных походах. Дорога до «Востока» занимала месяц. В обратную сторону — еще столько же. Температура в пути порой опускалась до минус семидесяти! Даже высококлассный металл при таких экстремальных холодах становится хрупким, так что поломок было предостаточно. Далеко не все ремонтные работы удавалось выполнить в меховых перчатках. Прежде чем, например, наживить болт голой рукой, я вначале грел пальцы над паяльной лампой. Иначе мог получить баротравму. Однажды у меня случайно слетела рукавица, и я коснулся железа. Рука мгновенно прилипла к нему. Когда отдернул ладонь, на металле остался кусочек мяса. Хорошо хоть, что кровь на очень большом морозе не хлещет, а сворачивается в замерзшие шарики, да и боли от раны, пока рука не нагреется в тепле, почти не чувствуешь.
Сразу за станцией «Мирный» находился 120-километровый участок трещин, до того широких, что в них может провалиться тягач! Такой случай был, погибли люди. Поэтому двигаться нужно предельно осторожно, след в след. Маршрут прокладывал экипаж ведущей машины. Она оснащена радаром. С его помощью находили расставленные по безопасному пути специальные алюминевые вехи. По ним и ориентировались. К слову, скорость движения не только на этом участке, но и по всему маршруту составляла всего пять километров в час.
Направляясь к «Востоку», мы, по сути, поднимались в горы, ведь эта станция находится на высоте 4482 метра. Так что нам, кроме прочего, приходилось переживать симптомы так называемой горной болезни: вялость, быстрая утомляемость, потеря аппетита… Бывало, порвется гусеница вездехода, заберешься под него, чтобы устранить поломку, пару раз кувалдой ударишь — и теряешь силы. Приходилось делать передышку. Заметьте, что наши кувалды, весившие всего два с половиной килограмма, казались в тех условия тяжелыми, будто в них полпуда. За поход каждую из гусениц приходилось 
ремонтировать в среднем 190 раз. Так что выматывались ужасно. Спали всего часа четыре в сутки. Ведь нужно завести, прогреть моторы, а на это уходило много времени.
*Станция «Восток» находится почти в центре ледового континента, в районе так называемого Полюса холода. Именно там зафиксирован температурный рекорд — 89,2 градуса мороза
Отправлялись в путь ранним утром и ехали до позднего вечера. Днем делали короткий перерыв на обед. Вечером съешь пару ложек каши, выпьешь чая и прямо в одежде забираешься в шерстяной спальный мешок. Температура в вездеходе была не выше пяти градусов. К концу двухмесячного похода мы теряли от напряженной работы и обезвоживания до десяти килограммов веса. В «Мирный» возвращались тощими, измученными. Помнится, полярники нас встречали, включив через репродуктор марш «Прощание славянки». И мы от этой жалостливой музыки так растрогались, что разрыдались. Кстати, двигатели вездеходов до того изнашивались, что их меняли после каждого похода на станцию «Восток». Обычное топливо в тех условиях не подходит — в баки заливали смесь, состоящую из равных частей авиационного керосина и солярки.
— Во что вы были одеты в 70-градусный мороз?
— Одевались по «принципу капусты». Вначале натягиваешь водолазное шерстяное белье. Поверх него — кожаный костюм. Затем ватные штаны и куртки. Было несколько пар обуви — унты, валенки и сапоги на меху. Лицо защищали шерстяными масками. Вместо шапок-ушанок носили меховые шлемофоны — как у танкистов.
«Мы забирались на крышу, чтобы после полярной ночи встретить первые лучи солнца»
— Что представляет из себя станция «Восток»?
— Там несколько строений, сделанных из особых теплоизоляционных блоков, — рассказывает Николай Маковей. — В зимовках участвуют человек 25, живут в каютах по одному или по двое. В отдельном здании размещены камбуз и столовая. Еще один корпус отведен под буровую установку. Сам бур небольшой — всего несколько метров. В глубь его спускают на тросе, имеющем длину больше четырех километров. Несколько раз происходили различные поломки, из-за чего работы приостанавливались на год-два. Но самая продолжительная пауза, длившаяся семь лет, была связана с требованием мирового сообщества гарантировать, что, добравшись до озера, ученые не загрязнят его. В одном из российских институтов разработали для этого проекта специальную технологию бурения. Она успешно прошла экологическую экспертизу. И только затем работы были возобновлены.
— С помощью вездеходов и саней на эту станцию практически невозможно доставить свежие овощи и фрукты, не переморозив их…
— Да. Поэтому везут сухофрукты и сушеные овощи. Доставляется годичный запас мяса, тушенки, круп, сгущенки.
— Там действует сухой закон?
— Нет, по праздникам можно пропустить стаканчик. Но водка у полярников не в чести — она плохо пьется из-за того, что воздух разрежен. Оптимальный вариант — красное вино. Причем, как правило, никто не напивается допьяна — выпивают граммов 100-150, не больше. Самый большой праздник в Антарктиде — медвинтер, то есть середина зимы. Он приходится на 22 июня. На советских станциях, как сейчас и на украинской «Академик Вернадский», его отмечают в костюмах и галстуках. В советские годы еще и концерты устраивали. Я в детстве занимался танцами. Когда шел на корабле в свою первую полярную экспедицию, исполнил для посетивших судно аргентинских гостей задорный танец «Яблочко». За это капитан подарил мне морскую форму, и потом я выступал в ней на концертах в Антарктиде. Эту форму я сохранил — она стала экспонатом моего частного музея. В нем есть даже чучело императорского пингвина. Дело в том, что возле станции «Мирный», на которой я зимовал, находятся три колонии этих птиц численностью около десяти тысяч особей в каждой. Часть из них по разным причинам гибнет, и нам разрешали брать тушки, чтобы сделать чучела. Иначе у меня его не было бы. Рука никогда не поднялась бы на пингвинов, ведь они живут там в таких же экстремальных условиях, как и мы, люди.
— Труднее всего, наверное, пережить полярную ночь?
— Конечно. Знаете, мы на станции «Мирный» даже на крышу забирались, чтобы встретить первые после полярной ночи лучи солнца.
Сейчас в Южном полушарии заканчивается теплое время года, поэтому изучение озера отложили до следующего антарктического лета, которое наступает в декабре. Через год планируется опустить в озеро зонды с научными приборами и видеокамерами. Тогда и станет известно, обитают ли в антарктическом озере живые существа.
2472Читайте нас в Facebook
