Михаил Слабошпицкий: "Анатолий Димаров привносил в семейный быт дух артистизма"
«Прожити й розповiсти…» Так, просто и непафосно, назвал свои мемуары Анатолий Андреевич Димаров. Он вообще не любил патетики. И даже выступая с трибуны, мог неожиданно бросить в зал озорную шутку. Эта непредсказуемость нередко вызывала недовольство литературного начальства, что, впрочем, не мешало Димарову оставаться популярнейшим писателем. Мало кто из литераторов имел такую обширную переписку со своими читателями, как Анатолий Андреевич. Дома у него хранились письма, присланные в разные годы — от первых читателей, от их детей, а там уже и внуков…
«В жизнь четырех поколений моего рода вошли произведения этого писателя», — говорит исполнительный директор Лиги украинских меценатов, директор издательства «Ярославiв Вал», секретарь правления национального Союза писателей Михаил Слабошпицкий, близко знавший Димарова. О своем старшем друге Михаил Федотович рассказал «ФАКТАМ».
— С детства я запомнил эту фамилию: Димаров, — говорит Михаил Слабошпицкий (на фото). — Мои родители спорили, читая его романы «Iдол» и «Його сiм’я». В нашей сельской библиотеке я нашел Димаровские книжки для детей и читал их одну за другой: «Через місточок», «Про хлопчика, який не хотів їсти», «Для чого людині серце»… Потом пришел черед других его произведений. Уже работая в газете, наслаждался прозой Димарова — чистотой тона, разговорностью интонаций. Но даже подумать не мог, что мы с ним станем друзьями.
— А как вы познакомились?
— На заседании парткома Союза писателей меня «секли» классики — им не нравилось, как я веду отдел критики в «Літературній Україні». И вдруг в мою защиту выступил Димаров. А мы ведь даже не были знакомы. Эта поддержка меня очень тронула. Так и подружились…
У Анатолия Андреевича было обостренное чувство справедливости. Он из породы правдоискателей, считающих, что нужно жить по совести. Конъюнктуры терпеть не мог. Из-за своей неуступчивости, принципиальности для многих был неудобен. Но что примечательно: писательская молодежь, которая обычно поедом «ест» старших, ему всегда симпатизировала. Говорили: «Ну, это же Димаров!» Пожалуй, еще только Загребельного так воспринимали.
В мае 2012 года Димаров, как известно, отказался принять от Януковича орден по случаю своего 90-летия. Заявил: «Не могу принять эту награду из рук людей, которые толкают мою Украину в пропасть». Он умел сохранять достоинство. А когда началась революция, говорил мне: «Будь я чуть помоложе, стоял бы на Майдане».
— Анатолий Андреевич рассказывал, что всю жизнь носил мамину фамилию. Его отца раскулачили и выслали, а мама, спасая детей, выправила им метрики. В 1933-м году их семья едва не умерла с голоду. В войну Димаров чудом уцелел. Был тяжело ранен, у него остались неизвлеченные пули и осколки. Перенес страшные испытания…
— Но вопреки всему, сохранил такую добрую душу! Когда Микола Лукаш стал «политически неблагонадежным» и бедствовал, Димаров собирал для него деньги среди писателей. А еще брал в издательстве рукописи на рецензирование. Лукаш писал рецензии под псевдонимом «Димаров». А Анатолий Андреевич получал за них гонорар, который сразу же отдавал Лукашу.
Его «хитрая» система действовала безотказно. Я этим спасался, когда меня выгнали с работы. И не я один. Помню, как-то возле издательства «Радянский письменник» услышал разговор редакторов: «Ты смотри, каким жадным стал Димаров! Все рукописи забирает на рецензии. Ему что, денег не хватает?» Знали бы они, скольким людям помог этот «жадный» Анатолий Андреевич.
И на склоне лет он с женой Евдокией Нестеровной (дай ей Бог здоровья) опекал молодых литераторов. Я им говорил: «Вы заслуженные филантропы Украины».
— Супруги Димаровы прожили вместе больше 60 лет.
— Удивительная пара! Жили душа в душу, сына прекрасного вырастили. Но при этом абсолютно разные по характеру люди. Он — эксцентричный, задиристый, выдумщик с потрясающим чувством юмора. Она — рассудительная, трезвомыслящая, кандидат физико-математических наук. Уже в почтенном возрасте Евдокия Нестеровна стала писать повести. «З таким чоловіком поживеш і теж почнеш вить на папір», — объясняла мне. Чтобы издать книги жены, Димаров продал фамильную реликвию.
*Анатолий Андреевич и Евдокия Нестеровна Димаровы с сыном Сергеем (Киев, 1962 год)
— Известно, что Анатолий Андреевич собрал редкую коллекцию минералов.
— Да, привозил эти камни из геологических экспедиций. Был на Кавказе, Алатау, Тянь-Шане. Весь Памир обходил пешком… Это еще одна грань его жизни. В горах он научился куховарить в походных условиях. Вкуснейшую уху варил в казанке, когда мы сидели у костра на берегу реки. Да и дома очень хорошо готовил. Любил ходить на базар: во-первых, чтобы поговорить с людьми, а во-вторых, выбрать домашнее сало, подчеревину… В быт он привносил дух артистизма. Какие сцены разыгрывались на их кухне! «Дуся, — заявлял жене, — твій борщ їсти не можна, воно ж похоже на щі!» Евдокия Нестеровна любила подкислить, а Анатолий Андреевич, наоборот, — подперчить.
— У него и мемуарная проза, что называется, «с перцем».
— Мне выпало счастье издавать две книги воспоминаний Димарова «Прожити і розповісти…» (Кстати, обратите внимание, как перекликается это название с только что вышедшими мемуарами Маркеса в переводе с английского на русский — «Жить, чтобы рассказать о жизни».) Это уникальное явление в украинской мемуаристике. Обычно автор, вольно или невольно, приукрашивает свою персону, а случается, и воздвигает самому себе памятник. Димаров же к себе безжалостен. Это, по сути, исповедь, щедро приправленная «перцем» и «солью» — юмором, сарказмом…
— Истории розыгрышей, инициированных Димаровым в ирпенском Доме творчества, читать без смеха невозможно.
— Он мастер мистификаций! Свидетелем некоторых его розыгрышей мне доводилось быть. А о других, самых давних, он рассказывал. Однажды Димарову с друзьями удалось разыграть Остапа Вишню, тоже великого шутника. На хозяйстве в Доме творчества был конь белой масти по кличке Сережа. Ручной, смирный. Писатели подкармливали его — кто корочкой хлеба, кто кусочком сахара. И вот однажды после посиделок в комнате у Вишни, когда тот уснул (а он в своем возрасте уже не мог выпивать наравне с младшими коллегами), завели этого Сережу.
Остап Вишня просыпается и видит у изголовья… белую морду лошади. В ужасе выскакивает во двор: что это, неужели белая горячка? «Та це вам здалося», — успокаивает его Димаров. От этих «утешений» писатель еще больше волнуется. Они вместе заходят в комнату. Коня уже и след простыл. «От бачте, це вам здалося», — продолжает Димаров.
И тут Вишня, увидев на полу кучку навоза, торжествующе спрашивает: «А це мені теж здається?»
Тяга к озорным проделкам у Димарова проявилась еще в школьные годы.
«В пятом классе влюбился в девочку, с которой вместе учились, — рассказывал Анатолий Андреевич в интервью газете «ФАКТЫ». — Чем же ее поразить? Дернуть за косу, толкнуть? Неинтересно, все так делают. Я поймал лягушонка, ополоснул его водой и пришел в школу пораньше. Жду Валю у дверей класса, положив лягушонка в рот. Вот, думаю, она придет, поздоровается, а у меня из открытого рта жабка выпрыгнет!
И тут, на мою беду, подходит наш завуч — мы все его ужасно боялись. «Ты чего тут стоишь?» Я молчу. «Почему молчишь?» — повышает голос завуч. Стою сцепив зубы, а проклятый лягушонок прыгает во рту! Не выдержал я и… проглотил его… Одноклассники потом «рекламировали» меня по всей школе: «А Толька Димаров живых жаб глотает!»
Но на этом история не закончилась. Вышел мой сборник рассказов «На коні і під конем» — о детских проделках, всевозможных «кониках». И в одной семье, с которой переписываюсь уже десятки лет, молодая мама прочитала пятилетней дочке эту книжку. Больше всего девочку поразила история «про жабу».
Когда я навестил эту семью, малышка сразу же взяла меня за руку: «Идем за мной! Я знаю, где живет большая жаба. Ты ее проглотишь». Иду и молю Бога, чтобы лягушки не было. Ребенка ведь обманывать нельзя! Долго выгоняли жабу из кустов, но она так и не объявилась. Девчушка, конечно, очень расстроилась. Я утешал ее: наверное, говорю, жаба меня испугалась…"
— Детей не обманешь, — продолжает Михаил Слабошпицкий. — Это в книгах для взрослых еще можно спрятаться за сюжетом, философией. А в детских нужна душа. Лет пять назад я писал предисловие к тому детских повестей и сказок Димарова. Взялся перечитывать. Ну, казалось бы, все их знаю. А оторваться не мог. И что удивительно: «Через місточок» Димарова я когда-то читал вслух своим детям Мирославу и Святославу. А сейчас эту повесть уже открывает для себя мой внук Марьян. И, думаю, таких читательских «династий», для которых Димаров стал семейным писателем, очень много…
Знаете, среди тех, кто пришел проститься с Анатолием Андреевичем на Байково кладбище, читателей было даже больше, чем писателей. И в том, что говорилось над могилой, не было казенного пафоса, которого Димаров так не любил, и преувеличения. Ушел талантливый, добрый, щедрый человек. Таких людей мало…
2182Читайте нас в Facebook
