Александр кузьмук: «в моем служебном самолете под диваном всегда лежали рыболовные снасти»
Для Александра Кузьмука работа государственным чиновником не нова. Дважды — с 1996 по 2001 год и с 2004 по 2005-й — он возглавлял Министерство обороны. В нынешнем Кабмине Александр Иванович, профессиональный военный, работает тоже, что называется, по специальности — вице-премьером, курирующим в рамках правительственных полномочий силовые структуры. По его собственному выражению, не являясь «маршалом вертикального взлета», он сделал карьеру, как говорится, от и до. От курсанта Харьковского высшего танкового командного училища до генерала армии Украины.
«Если бы мне сейчас предложили работу участкового, не справился бы — нет опыта»
- Александр Иванович, у вас потрясающая биография! Почему вы выбрали профессию военного? Семейная традиция?
- Спасибо! А традиция действительно семейная. Я родился в семье военнослужащих. Мои родители — фронтовики. Все мое детство прошло в гарнизонах. Так что хотел я того или нет, но пример отца, матери-фронтовички повлиял на мой выбор. Хотя, признаюсь, родители мне такой судьбы не желали. Представьте, у меня за плечами восемь разных школ! Мама и папа хотели, чтобы я поступал в инженерно-строительный.
- Много ездили по стране?
- Мое детство прошло в очень суровых местах. Это были сложные послевоенные годы, страна переживала трудные времена — восстановление народного хозяйства. Мой отец тогда командовал тяжелым танковым полком. До сих пор не могу понять, что делала эта часть в песках Каракумов. В самом сердце пустыни. Помню, когда мама, ныне покойная, собиралась в город за продуктами, ей нужно было как-то меня и мою младшую сестру удержать дома. Ведь вокруг водились змеи, тарантулы… А ближайший город — Бухара, до которой было далеко ехать. Так она нашла очень простое решение — прятала сандалии. А босиком в пятидесятиградусную жару никуда не выйдешь!
- У военных есть поговорка «Плох тот лейтенант, который не мечтает стать генералом». А вы мечтали о генеральских звездах на погонах?
- Конечно! Недавно на выпуске офицеров военного института шевченковского университета мне задали этот же вопрос. И я сказал им, что в свое время на выпуске так же стоял перед генералом из штаба Киевского военного округа. Смотрел на него и думал, что вот так когда-нибудь и я приеду на выпуск к молодым лейтенантам. Если уж втянулся в эту тяжелую жизнь, жизнь, которая ограничивает многие свободы, возможности, то нужно чего-то достигнуть. Тем более что обрек на это не только себя, но и свою семью. Думал, шаг за шагом, и стану, по крайней мере, хорошим военным.
- А если продолжить эту параллель и спросить, не хочет ли вице-премьер Кузьмук стать премьер-министром?
- Не устаю повторять: я не маршал вертикального взлета! Это хорошо, когда в стране много мечтателей. Но мечтать нужно не о должностях. У нас сейчас появилось очень много молодых людей, которые ничего в жизни пройти еще не успели, не смогли должным образом понять, что такое ответственность, но уже готовы занять высокие посты. И это печально. Ему предлагают пост, он с готовностью идет, потом этого для него оказывается мало, его мысли простираются еще дальше… Нет, я себя так не веду и не вижу на посту премьера. Я себя вижу там, где могу справиться с поставленной задачей. Знаете, если бы мне сегодня предложили поработать участковым милиционером, я бы с этой работой не справился. У меня нет необходимого опыта. Но если будет хороший наставник, то через три-четыре года я бы стал неплохим участковым.
- Зато у вас есть другой опыт — опыт службы в горячих точках. Часто ли вам приходилось попадать в кризисные ситуации?
- Бывало и такое. Я находился в Крыму в то время, когда автономная республика выбирала своего президента. Им был избран Юрий Мешков. Считаю, что он как раз был из категории «маршалов вертикального взлета». Не в обиду ему будет сказано, но когда журналист, и не очень удачный, занимает столь высокий пост, это к добру не приводит. Он стал президентом, и ему показалось, что весь мир у его ног. Вот он уже летит на Тайвань, не согласовав свои действия с Киевом. Видимо, считает себя уже крымским ханом, царем. Думает о создании собственных вооруженных сил. В этой ситуации мне пришлось его, что называется, охлаждать.
В то время в Крыму была масса провокаций. И одна из них — на межнациональной почве, связанная с крымскими татарами. Ведь тогда только начиналось их массовое возвращение в Крым. Произошло убийство татарина, которое спровоцировало акции массового неповиновения. Местные власти показали свою несостоятельность, и были моменты, когда я лично проводил переговоры с представителями разных национальных групп. Мы тогда пошли на крайние меры — конфликтующие стороны были жестко предупреждены. Тогда же к нам, военным, обратились с просьбой подменить милицию. И наши военнослужащие охраняли порядок на улицах. Потом подключилась киевская власть и конфликт сошел на нет. Но! Самое главное — мы обошлись без крови. Хотя в то время, глядя на большие скопления очень серьезно настроенных молодых людей из крымских татар, предполагал и другое развитие ситуации.
- А за рубежом бывали?
- За последние пятнадцать лет по службе пришлось бывать практически во всех горячих точках, но уже не как участнику, а как куратору военных частей. Знаете, я не только много ездил, но и изучал историю конфликтов, сравнивал с ситуацией в нашей стране. Ведь после 1991 года вокруг Украины, за исключением Белоруссии, не было ни одной страны, где бы не «горело». Нам тогда удалось избежать этого, хотя ситуация для конфликтов была очень привлекательная. Даже больше, чем в Югославии. И хотя пятнадцать лет — не время для истории страны, но нам удалось достигнуть главного — стабильности. Я до сих пор с большим вниманием изучаю историю различных конфликтов. И думаю, что правильно делаю.
«В нашей семье генерал — я, а вот в отношении главнокомандующего есть вопрос»
- А как близкие воспринимают вашу военную карьеру? Вы рано женились?
- Очень рано. Со своей будущей женой Людмилой я познакомился в Чернигове, учились мы тогда в девятом классе. Правда, не в одном. Оба увлекались музыкой, спортом. И вот уже тридцать четыре года мы не расстаемся. А поженились, когда я был курсантом харьковского военного училища.
- Предложение было романтичным или, с учетом вашего давнего знакомства, делом обыденным?
- Обошлось, и я очень об этом жалею, без букета роз и каких-то стояний на колене. Но, признаюсь, очень волновался. А вдруг откажет? И успокоился только тогда, когда она его приняла.
- И кто же у вас в семье генерал? Вы или супруга?
- Генерал — я. А вот кто главнокомандующий, тут есть вопрос. Моя супруга в семье заведует абсолютно всем! И очень давно. Я не только с этим смирился, а сразу принял эти правила. И не ошибся.
- И дети у вас рано появились?
- Сын Иван — перед окончанием училища, а Мария — через десять лет. Сейчас они совсем взрослые.
- Вы их воспитывали в строгости?
- Бывало по-разному. С одной стороны, в строгости, а с другой — мы хотели, чтобы дети не чувствовали давления со стороны родителей. Наказаний не было! Я не идеальный отец, но какое-то проявление с моей стороны несдержанности или излишней строгости очень долго обсуждалось в семье. И атмосфера была такая, что я раз и навсегда отказывался от таких эмоциональных проявлений.
- То есть высшая мера семейного наказания — угроза матери все рассказать отцу?
- Нет. Лучше было сразу во всем признаться. А потом сообща разобраться.
- Вы доверяли своим детям, а они — вам?
- Я в первую очередь доверял жене, она — детям, и все вместе доверяли отцу.
- Дети задавали вам трудные вопросы?
- Безусловно! Помню, они меня поставили в тупик. Но, скорее всего, это я сам себя загнал в тупик и их тоже. Гарнизонная жизнь, частые переезды, постоянная смена школ наложили на них свой отпечаток. Ведь гарнизон — это отдельный мир со своей атмосферой. Там дети не делятся на своих и чужих. Это все одна семья. Первым крупным городом в нашей кочевой жизни стал Киев. И оказалось, что мои дети не подготовлены к жизни в большом городе. Они воспитывались не как генеральские дети, они верили всему на слово… Столичная жизнь — совершенно иная штука. Моя вина в том, что я вовремя не смог их подготовить к этому.
- В прессе часто мелькают сообщения о том, что дети высокопоставленных чиновников, попадая в нелицеприятные ситуации, часто прикрываются фамилией родителей. А ваши?
- Я исключаю подобные вещи. Такие случаи, конечно же, сложно скрыть от общественности. Я доверяю своим детям и не думаю, что они станут «размахивать» фамилией отца. Не буду говорить, что они не ездят на машинах. На то я и отец, чтобы помогать им. Но ничего лишнего у них нет. Более того, когда я предлагаю им деньги, часто слышу: «Спасибо, папа. Нам не надо, у нас есть».
- Они работают?
- Сын — военный врач, работает в госпитале. Дочь стала в этом году бакалавром международного права. И тут я предугадаю ваш следующий вопрос. Мол, дочь министра и учится в институте международных отношений. А я очень рад тому, что она учится в этом вузе. Это достаточно сложно!
- Не угадали. Я хотела спросить, есть ли у вас свободное время на семью и хобби?
- Конечно, есть. И не верьте тем должностным лицам, которые говорят, что у них нет свободного времени. Его нет у того, кто не умеет работать. Естественно, объем работы большой — не считаешься ни с выходными, ни с праздниками. Отсутствие времени прямо пропорционально присутствию ответственности. И от этого никуда не денешься. Но свободное время может найти любой чиновник. Мне его хватает и на семью, и на увлечения.
- И каковы они?
- Совершенно стандартный набор! Может быть, удивительно, но я не играю в серьезные карточные игры. Казалось бы, преферанс — офицерская игра. Ан нет. Иногда вечером с женой играем в дурака. Это для нас удивительное удовольствие. Не играю ни в гольф, ни в теннис. Так что до аристократа с полным набором увлечений не дотягиваю. А вот охота и рыбалка — это да! Это мое. Охота, рыбалка, история.
«В прошлом году «завалил» двухсоткилограммового кабана — со 165 метров попал ему прямо в ухо»
- Байки рыбака в запасе имеются?
- Расскажу буквально свеженькую, — продолжает Александр Иванович. — В прошлое воскресенье не спал всю ночь — пытался поймать сома. Сейчас как раз сезон: подсолнухи цветут — значит, должен клевать сом. Я иногда так шучу: «В Украине расцвели ананасы — значит, пошел лещ». На Днепре я просидел всю ночь. Был ливень, гроза, а я, весь промокший, продолжал рыбачить, но ничего не поймал. Приехал домой в Кончу-Заспу, сказал несколько нелестных слов относительно рыбалки. И тут же, не уходя далеко от дома, забросил снасти в канал. В шесть часов утра — а я встаю именно в это время, независимо от того, когда ложусь спать, — проверил снасти и… вытащил сома! И стоило ехать и мокнуть всю ночь?
- А какой ваш самый большой улов? Рыбаки, когда им не хватает размаха рук, говорят, что поймали рыбу с во-о-от таким огромным глазом…
- Я лучше расскажу, какую огромную рыбу не поймал. Дело было в Арабских Эмиратах. На мое удилище поймался тунец весом за сто килограммов. И я уже видел тот самый пресловутый огромный глаз! И гладил рыбину по плавнику. Но тут люди, находившиеся со мной на катере, решили помочь — увеличили скорость. В результате все снасти оборвались!
- Часто выбираетесь на заграничные рыбалки?
- В моем служебном самолете под диваном всегда лежали снасти. И я находил какой-то час, чтобы попробовать особенности национальной рыбалки. Помню, второй раз став министром обороны, собирался лететь за рубеж в очередную командировку. Каково же было мое удивление, когда нашел в самолете свои спиннинги!
- А на охоту?
- Охота — сезонное мероприятие. Осенью только и выбираюсь. Но охота вызывает у меня особые чувства. У нас прекрасный многолетний охотничий коллектив. Очень приятные и интересные люди. Ведь охота это не просто стрельба. Это и посиделки за столом, и охотничьи байки… Леонид Макарович Кравчук… Наш замечательный сотоварищ. Если его нет, то и охоты нет. Виталий Хомутынник, Тариэл Васадзе, Сергей и Александр Буряки (все — народные депутаты. — Авт. ), Дмитрий Рудковский (первый заместитель руководителя аппарата Верховной Рады. — Авт. ). Я бы сказал, что это интеллектуальное соцветие политической Украины. Мы много лет охотимся вместе. И у меня в этой области есть достижения. Внутри компании учреждаются призы, и я являюсь обладателем нескольких. Два года подряд был победителем в охоте. Но опять-таки речь не идет о количестве! У нас это очень четкое правило. Охотимся, добываем трофейного зверя, но больше делаем для развития хозяйства: и территорию засеваем, и подкармливаем зверей. Браконьеров гоняем… А в прошлом году у меня был очень хороший трофей — кабан на 212 килограммов. Но самое важное, что я его подстрелил с расстояния 165 метров. Несмотря на то что зверь бежал, я попал ему прямо в ухо. Охота — это искусство.
- В том числе и кулинарное. Вы готовите дичь?
- Все умею делать.
- Секретом не поделитесь?
- По этому поводу вспоминается одесский анекдот. Умирает старый еврей. Собрались родственники и говорят: «Хаим, восемьдесят лет мы ходили к тебе и пили очень вкусный чай. Ты уже умираешь, так раскрой нам свой секрет». На что им Хаим отвечает: «Евреи, не жалейте заварки!» Так и я — бросай в котел все и от души!
- А садоводством в свободное от работы и охоты время не увлекаетесь? Наверняка возле вашего частного дома есть земельный участок…
- Я очень люблю землю. Наверное, это передалось по наследству. Знаете, мне даже соседи давали подержать в руках семена, чтобы лучше росли. У нас с женой участок небольшой — одиннадцать соток. Но время идет, и мы как-то пришли к выводу, что уже и времени нет, и желание работать на земле постепенно уменьшается. Все-таки овощи лучше «выращивать» на базаре. Так что у нас на участке лишь цветы и деревья. Мы не сторонники культивирования европейских лужаек — у нас нормальный сад.
- И кто им занимается?
- Цветами — исключительно жена. Деревьями — я, причем не всегда удачно. Так что она меня часто критикует.
- Среди своих увлечений вы также упоминали историю. Что именно вас интересует?
- История древнего славянства. Причем я увлекаюсь не только чтением книг. Мне нравится исследование. Читаю книги, беру карты, а у меня очень хорошая коллекция древних карт, и смотрю, где происходили описываемые события. Я даже сделал для себя историческое открытие. Так, в свое третье пришествие на киевский престол Юрий Долгорукий переправлялся через Днепр в районе современного Переяслава-Хмельницкого, в пункте Зарубы. Мне стало интересно, и я взял карты, чтобы найти эти самые Зарубы. На старых картах их нет, а на современных нашел урочище Зарубье. Такое совпадение не могло быть случайным. Поэтому я поднял карты 20-30-х годов, когда еще не было Киевского водохранилища, и увидел, что этот населенный пункт находится теперь на дне реки. Вот это для меня интересно!
- А машинами интересуетесь? И прочими модными аксессуарами — часами, одеждой от кутюр?
- Вы задали вопросы, которые меня никогда особенно не волновали. Машины, часы, одежда… Знаю, что на плохом авто я ездить не стану, часы будут всегда исправны, а одежда — опрятной. И этого достаточно.
- Костюмы вам выбирает супруга?
- Исключительно она, но в моем присутствии. Правда, для меня поход по магазинам — каторга! А если еще что-нибудь примерять нужно… Это не только каторга, но и страшные принудительные работы. Мы оба тяжело переносим подобные походы. Но Людмила — женщина изысканного вкуса, видящая то, чего не вижу я. Бывает так, что мне не нравится какая-то вещь. Я возмущаюсь, говорю, что на мне все плохо сидит… Супруга же лишь снисходительно улыбается. Мол, все равно я права. И дочь унаследовала от нее эту черту.
- Тем не менее в магазинах вам бывать приходится. Хотя бы для того, чтобы выбирать подарки близким. Помните, что вы подарили жене на прошлый день рождения?
- На все праздники я дарю ей одно и то же — свое сердце. Но в придачу какая-то «нагрузка» должна быть. Моя супруга очень любит духи. Так что на прошлый день рождения подарил ей парфюм. Выбирал сам, правда, советовался по телефону с дочерью. Согласитесь, мужчина не обязательно должен разбираться в этих вещах. Иногда бывает и так, что мой подарок, как говорят в футболе, попал в штангу. Тем не менее он все равно хранится.
«Не верьте чиновникам, которые говорят, что уходят в отставку с холодным сердцем»
- В новый кабинет семейные фотографии принесли?
- Есть фото жены и дочки. Но, знаете, большими кабинетами меня сложно удивить. У меня есть жизненное правило: должность — это не трон, а мера ответственности. Так что новый кабинет я не украшал. Он в таком виде, в каком мне достался, в нем ничего не изменилось.
- Александр Иванович, высокие должности это не только назначения, но и отставки. Как переживались эти периоды?
- Будет неправдой, если скажу, что мне это безразлично. Нынешнее правительство — шестое, в котором я работаю. Кабмины уходили в отставку, и я, естественно, ждал, пригласят меня или нет в состав следующего. Признаюсь, что это не самые простые дни в моей жизни. Тем не менее воспринимаю этот процесс без особого драматизма. Меня, кстати, очень удивляют молодые люди, которые после ухода в отставку идут не в семью за поддержкой, а на телевидение. Мол, мы такие великие, а нас не оценили… Отставка — вещь неприятная. И неприятна она тем, что ты часто остаешься один. Только семья поддерживает. Помню, когда во второй раз вернулся на пост министра обороны после длительного перерыва, мне позвонили. Мол, поздравляем! А я в ответ: «Товарищ генерал, я ждал вашего звонка два года назад… » Отставки бывают разные. Но не верьте, если вам будут говорить, что чиновники уходят в отставку с холодным сердцем.
- Вы — трудоголик?
- Я — нормальный человек! Но к трудоголикам отношусь с большим уважением. Я регулирую свое время, систематизирую работу подчиненных. И у меня нет навязчивого чувства необходимости постоянно загружать себя. Есть такие люди, но это еще не свидетельствует об эффективности их работы. А есть, наоборот, лентяи. Но если шире посмотреть на эту проблему, то украинцам нужно несколько поменять свои взгляды на жизнь. Люди должны понимать, что нужно работать и зарабатывать, а не ждать милости от государства или надеяться на то, что, как говорится, заграница нам поможет. В моей жизни было два эпизода, которые в корне изменили мои взгляды.
Помню, в чине министра обороны находился с визитом в Азербайджане. Президентом этой страны тогда был, светлая ему память, Гейдар Алиевич Алиев. Я задал ему вопрос относительно пенсий, государственных субсидий. У нас эти вопросы, кстати, до сих пор полностью не решены. Он на меня посмотрел и сказал: «Какой такой пенсий-менсий? Субсидий-мубсидий? Мужчина должен кормить свою семью».
Второй эпизод произошел в Лондоне. У дверей отеля, где я жил, стоял швейцар. Очень солидный человек, в богатой ливрее. Прямо лорд, а не швейцар! Меня так и тянуло поздороваться первым и отдать ему честь. Пару раз я видел, как к нему приходил парнишка лет тринадцати и швейцар учил его правильно открывать дверь. Я подошел и поинтересовался, что он делает. Оказалось, парнишка был его сыном. А сам швейцар происходил из семьи, представители которой несколько столетий работали именно швейцарами и именно на этом месте. Я поинтересовался финансовой стороной вопроса и услышал в ответ: «В течение последних двухсот лет моя семья ни в чем себе не отказывает!» К чему я это вспомнил? А к тому, что не все могут быть крупными политическими деятелями, воротилами финансового бизнеса или артистами. Важно, чтобы ты в своей профессии был мастером.
2027Читайте нас в Facebook
