«Я за их „мамуля“ теперь готова отдать жизнь»: на Черниговщине рашисты расстреляли 17-летних братьев-близнецов и их друга

В тот день украинские военные атаковали колонну российских войск, и вражеские машины разъехались по ближайшим селам. Село Мохнатин оккупанты не занимали, только проезжали по улицам на танках. Именно в это время ребята и шли по дороге. Увидев врагов — подняли руки, никого не трогали. Однако рашисты их расстреляли из сверхтяжелого оружия — пулеметов и пушек — в упор, из такого уничтожают танки.

В день рождения Евгения и Богдана их сестра Татьяна направила правозащитнице, которая документирует преступления россии против Украины, фотографии убитых братьев. Потому что захотела, чтобы мир увидел фото ее убитых братиков… Словно спят…

«ФАКТЫ» пообщались с матерью жертв — Оксаной Самодий, которая рассказала о самом страшном дне своей жизни…

— Открытые, светлые, добрые, как солнышки — такими были мои дети. Вместе пришли в этот мир, так же и покинули его. Бодя старше Жени на одну минуту. Вместе болели, играли, шалили и делились всеми секретами со старшей сестрой Татьяной… Несмотря на одинаковую внешность, характеры у сыновей были разными. Бодя домашний, скромный, любимец бабушки. Женя более пробивной, со всеми мог найти общий язык. Одногруппники так плачут за ним, мол, кто теперь будет защищать их перед преподавателями, — рассказывает Оксана Самодий. — Богдан и Евгений заканчивали уже третий курс в Черниговском профессиональном лицее № 5, должны были получить три специальности — гипсокартонщики, электрики и высоковольтщики. Ребята так хорошо проявили себя на практике, что их забрали в бригаду, где они работали под наблюдением старших специалистов. Свои первые деньги заработали и так этим гордились!

Женечка хорошо готовил. Помню, как еще в семь лет он остался у бабушки ночевать. Вернулся домой рано утром, и пока я еще спала, напек блинов, потому что хотел сделать мне сюрприз. А как в деревне любили моих детей. Я работаю в магазине, так они часто ко мне заходили и что-то рассказывали. Они никогда не уходили, не поцеловав меня и не обняв. И гордость была, когда односельчане говорили, какие у меня воспитанные дети. А я за их «мамуля» теперь готова отдать весь мир и жизнь.

— Более месяца Черниговщина была в оккупации и под обстрелами рашистов. Как развивалась ситуация в Мохнатине, и что же произошло в тот страшный день 14 марта?

— Сыновья приехали домой, ведь мы все верили, что здесь будет безопаснее, чем в Чернигове. Но областной центр недалеко, взрывы и обстрелы мы хорошо слышали, безопасностью не пренебрегали, прятались в подвале. А когда стихало, дети бегали огородами к своему другу и однокласснику Валентину. Он жил неподалеку, был студентом первого курса университета в Чернигове. Или он приходил к нам. Это же мальчишки, им не хватало общения.

Вообще в Мохнатине боевые действия не велись, но российские войска проезжали по нашим улицам транзитом, ища удобные маршруты для передвижения техники, чтобы обстреливать мирные города. Никого из людей не трогали. Для передвижения они выбрали соседнее с нами село, которое в 4−5 километрах. И получается, что эта колонна, которая и убила моих сыновей и их друга, просто заблудилась… Наверное, они испугались и решили так жестоко расправиться с нашими детьми.

14 марта Богдан и Евгений попросили растительного масла, чтобы отнести односельчанам, потому что у них закончилось. Я налила в банку — нужно же помогать. Вместе с ними пошел и Валентин. Дедушка еще сказал, что не стоит рисковать, но ребята пообещали, что скоро вернутся. Но домой не пошли, а направились к своему четвертому другу. От поворота нужно было преодолеть еще триста метров. А так как он очень крут, ребята просто не услышали звуки военной техники россиян, которая двигалась довольно быстро. Насколько мне известно, в мартовское утро по селу ехал конвой армии рф, там были боевые машины, цистерны с горючим, грузовики с боеприпасами, танки…

Скрыться было некогда и некуда. Валентин уже практически вышел на дорогу, и стал ее перебегать, потому что испугался. Мои сыновья остались на обочине, подняли руки, показав, что безоружны. Но рашисты не пожалели детей. Они расстреляли ребят из мощной 30-миллиметровой автоматической пушки и из пулемета. Валентину снесло полголовы, оторвало ногу и руку. Водитель БТР вылез и автоматной очередью расстрелял моих сыновей. Вся деревня слышала выстрелы. Минут через 15 прибежала моя дочь и сказала, что ребят расстреляли.

Мы скорее на место, Женя лежал мертвый с поднятыми руками. Ему три пули попали в грудную клетку. То есть стреляли на поражение. Богданчик еще дышал, ему раздробило таз. Мы положили его в машину и повезли в Чернигов в больницу. Я за рулем, рядом с сыном его друг, студент-медик. Богданчик еще был в сознании… Только теперь я отдаю себе отчет, что в тот момент и нас могли расстрелять, потому что мы просто летели по трассе, а на полях были русские военные. А по обочинам — трупы гражданских и сожженные и взорванные машины.

В голове одно — хотя бы одного сына спасти. Когда мы приехали в село Новый Белоус, не знали, куда дальше двигаться. Попали в сельсовет, и там голова и их врач сказали быстро ехать за ними, мол, покажут дорогу. Сыночек еще был жив… Но не довезли — по дороге Богдан умер из-за внутреннего кровотечения. Я была в таком шоке, что все события дальше помню плохо… На другой день хоронили детей на кладбище, а по улицам продолжали ездить рашисты. Похоронили Бодю и Женю в общей могиле. Сделаю один памятник на двоих… Хожу каждый день к своим мальчикам, наплачусь — и домой. Время для меня навеки остановилось.

— Давали ли вы показания прокуратуре по зверствам, которые совершили военные рф с вашими сыновьями и их другом?

— Да, следователи допрашивали, как все произошло. Пока убийц не установили. И смысл, что их найдут. Детей уже нет. Ну расстреляют тех палачей — это очень легко для них. Я хочу, чтобы у них каждый год отбирали самых близких людей. Надо чтобы Бог покарал их такой же болью.

Чтобы они жили в таком аду, как я сейчас, вот тогда они почувствуют, как это, как жжет материнское сердце.

Мои чудесные мальчики теперь часто приходят во сне. А я боюсь заходить в их комнату, где так и лежат на местах вещи, все пахнет Женей и Богданом. Лежат и простреленные пулями окровавленные вещи. Все напоминает о детях. Куда ни глянь — кругом они. Все говорят: «Держитесь». А за что держаться, если моей опорой были мои сыновья? Не прощайте россию. И не забывайте убитых, замученных, изуродованных украинских детей.

Читайте также: «Я буду плевать им в морду! Не простим никогда!» — о выживании в оккупации рассказала жительница села на Черниговщине«

18279

Читайте нас в Facebook