Ежедневно павло глазовой получал на домашний адрес пачки писем. Это были «доносы» на руководство с обязательной припиской: «напишцть про нашого начальника байку. Щоб знав! »
«Прочитав юморески студента Глазового, Остап Вишня сказал ему: «Пишiть! Пишiть ще i ще!»
- Кстати говоря, первую славу отцу принесла именно «транспортная» тема, — рассказывает сын Павла Глазового, редактор отдела культуры журнала «Україна» Андрей Глазовой. — Настоящим бестселлером стала юмореска «У трамваї». Не было такого правительственного концерта, на котором она не звучала бы со сцены. Она очень нравилась Петру Шелесту — он ее каждый раз заказывал. Помните?
У трамваї повно.
- Что ви за народ?
Впереді слободно,
Проході вперод!
Ти чево, чувішка,
Прьося на носок?
Опупєла, что лі?
В головє пєсок?
Нікакіх пойнятій
Об культурі нєт.
Убєру свой локоть,
Он же, как шкілет.
Дама в полосатом,
Топай вєсєлєй!
Трудно ж протолкаться,
Как срєді джунглєй.
Ти, піжон у шляпє,
Глазом нє косі!
Здєсь тєбє нєвдобно?
Єздяй у таксі!..
- Бессмертная вещь! Написана, будто вчера. Хотя ей уже…
- Больше сорока лет! Почти полстолетия! А культура, к сожалению, та же.
- А правда, что, когда Остап Вишня прочитал юморески студента Павла Глазового, тут же пригласил его в журнал «Перець»… заместителем главного редактора?
- Это действительно было так. Отец любил рассказывать эту историю. Будучи студентом Киевского педагогического института, он отправил в журнал «Перець» несколько своих вещиц — без всякой надежды, что их опубликуют. И вдруг отца через деканат разыскивают в общежитии и передают, что его просит зайти к себе… Остап Вишня.
- Он в те времена был главным редактором «Перця»?
- Ну что вы! После возвращения из сталинских лагерей Остап Вишня занимал скромную должность завотделом писем. Собственно, поэтому письмо отца попало прямо ему в руки. Нужно сказать, однако, что, несмотря на маленькую должность, Остап Вишня пользовался в редакции огромным авторитетом. Его мнение порою значило больше, чем мнение главного редактора. Так вот. Он вызвал отца и сказал: «Пишуть! Пишуть ще у ще», — и рекомендовал его взять… заместителем главного редактора. Кстати, помните, в «Перцу» была рубрика «Страшне перо не в гусака», где публиковались выдержки из объявлений, милицейских протоколов, ученических сочинений? Ее отец придумал. А спустя некоторое время вслед за ней в московском «Крокодиле» появилась рубрика «Нарочно не придумаешь».
«Юрий Никулин был хорошим приятелем отца — их сближало чувство юмора»
- Юморески Павла Глазового читали со сцены Анатолий Паламаренко, Неонила Крюкова, Анатолий Литвинов… А Андрей Корнеевич Сова исполнял его вещи, даже когда уже не мог ходить, сидя на сцене в инвалидной коляске…
- Мало кто знает, что отец писал интермедии также для Штепселя и Тарапуньки, для Киевского цирка. Он приятельствовал с Юрием Никулиным, который не раз приезжал в Киев. Оба любили и понимали юмор, часто обменивались какими-то идеями. Я, первоклассник, тогда впервые увидел Юрия Владимировича в цирке. Не верилось: кумир из нашумевшего в 60-е годы фильма «Пес Барбос и необыкновенный кросс» стоял рядом, о чем-то говорил с отцом. Настоящая слава, которую принесла Никулину «Бриллиантовая рука», была у артиста впереди…
- Кстати сказать, юморески Павла Прокоповича не менее смелые, чем гайдаевские фильмы…
- Да, время было, мягко говоря, малодемократическое. Но отец не боялся высмеивать бюрократов в пыжиковых шапках, в том числе милицию, судей. У нас дома до сих пор хранятся мешки писем от граждан, которые жаловались на свое руководство с обязательной припиской: «Напишуть про нашого начальника байку. Щоб знав!» В каждом третьем письме, кроме того, просили отца прислать сборник его юморесок. Отец обычно бурчал: «Думають, мабуть, що в мене тут друкарня!» Но если письмо отца брало за душу, он шел на почту и высылал книгу. В благодарность ему почитатели тоже слали гостинцы. К примеру, один ценитель юмора с Буковины регулярно присылал роскошные белые грибы. А однажды с Дальнего Востока земляки-украинцы передали отцу с посыльным три трехлитровые банки красной икры! Это было очень трогательно.
- Откуда же узнавали адрес?
- В справочных, в Союзе писателей, где угодно. Нередко почитатели отца приезжали к нам прямо домой. Кто с «доносом» на начальство, кто привозил «пробы пера». Были и такие навязчивые гости, что не выпроводишь. Однажды приехал из какого-то села «дядько з торбою яблук». Как он хохотал на кухне! Часа два, наверное! Наконец засобирался на вокзал. Только захлопнулась дверь, я захожу в кухню — глядь: чей-то ботинок! «Да это же он, так «регочучи», в тапках и отправился на вокзал», — схватился за голову отец. Минут через десять звонок в дверь — наш гость. Благо, раньше люди отправлялись на вокзал за несколько часов до отхода поезда. Это спасло нас от предоставления гостиничных услуг (улыбается).
«Куда бы Павло Глазовой
ни приезжал — в областной центр или глухую провинцию, его встречали, как… Папу Римского»
- Андрей Павлович, ваш отец прославился и как баснописец, которому, думаю, не ошибусь, в прошлом веке в украинской литературе не было равных.
- Да, он писал басни. Помню, как однажды, я был еще подростком, мы зашли в книжный магазин и отец приобрел томик басен Эзопа. Обычно он брал классический сюжет и заканчивал его современной моралью. Вот как в его интерпретации звучит басня о вороне и лисице.
Гасла
Запишалась чорна гава:
бутерброд у неч є!
Примостилась на гілляці,
булку з маслечком клює.
Раптом вибігла лисиця із зеленого
гайка… і торжественно гука:
- Хай живе любима гава!
Смерть орлам, а гаву слава!
Гава слухає, радіє, вгору дзьоба
задира і, не знаючи, що діє,
враз як вигукне: Ур-ра!
Булка з маслом з гілки ляп!
А лисиця іі хап!..
Хто кричати вміє гасла,
не сидітиме без масла.
- Очень актуально. Но, кстати, о хлебе с маслом. У отца высокие были гонорары?
- Как вам сказать? Мы не голодали, но и не роскошествовали. Ни машины, ни дачи, ни антиквариата у отца никогда не было. Он к этим вещам был довольно равнодушен. Для него важнее всякого гонорара была реакция слушателей и читателей. Народ его юморески знал наизусть, поэтому, куда бы отец ни приезжал — в областной центр или глухое село, его встречали, как… Папу Римского.
- А начальство в пыжиковых шапках, небось, Павла Глазового побаивалось…
- Да, многие опасались критики Глазового. Поэтому, наверное, он и не смог ни разу выехать за рубеж. Официального запрета не было, но в последнюю минуту всегда что-то срывалось. Ну а сборники, которые претендовали на тираж 50-100 тысяч экземпляров, «как бы чего не вышло», издавали тиражом две тысячи, пять. Говорили: нет бумаги. Кстати, некоторые произведения до сих пор не напечатаны.
- Одна из последних юморесок Павла Прокоповича, «посвященная» народным депутатам, заканчивается словами: «То ж нехай вони не брешуть, що вони народну… » Однако, несмотря на скептическое отношение к властям, на похоронах у вашего отца можно было увидеть венки и от Верховной Рады, и от Кабмина…
- На том все внимание к народному поэту и закончилось. После смерти отца ни один его сборник не был переиздан — «ввиду отсутствия средств». Благодаря почитателям вышел только компакт-диск с юморесками, которые включены в школьную программу. Правда, очень маленьким тиражом.
- Ну а памятник на Байковом кладбище поставили?
- Он сейчас в работе.
- Государство вам помогло?
- Нет, предложений с его стороны не поступало. Правда, через общественный форум я обратился с письмом к бывшему вице-премьеру, но ответа не получил. Видно, «сынам народа» сейчас не до культуры, а бегать по приемным у меня нет привычки. Да и отец это не одобрил бы.
1616
Читайте нас в Facebook
