Народный артист украины иван шепелев: «георгия милляра в костюме бабы-яги не пустили ни в мужской, ни в женский туалеты. Даже милицию вызвали»
Рецепт самоубийства от Раневской
После окончания школы-студии при Ленкоме 22-летний Иван Шепелев учился во Всесоюзной творческой мастерской эстрадного искусства, где преподавали конферансье Олег Милявский и Борис Брунов, актриса Фаина Раневская.
- Я посещал творческий семинар Фаины Георгиевны и эти занятия запомнил на всю жизнь, — рассказывает Иван Васильевич. — Первый раз она пришла, закурила «Беломор» и сказала: «Дорогие, вы — моя халтура. Народным артистам денег платят мало, поэтому, чтобы заработать, мне нужно вас немного поучить. Впрочем, это абсолютно бесполезно и бессмысленно, научить я вас ничему не смогу. Даже стараться не буду. Хотя, может быть, мои уроки кому-то в чем-то помогут».
Раневская приходила на занятия, садилась и рассказывала о себе и… анекдоты. Поговаривали, она сама их сочиняла, что, наверное, так и было, ведь ее фразы мгновенно становились крылатыми, столько было остроумия в этой женщине! Причем анекдот был у нее наготове по любому поводу. Все они начинались со слова «кстати». На первом занятии мы должны были знакомиться с пьесой Эрдмана «Самоубийца», которую долго не разрешали ставить. Фаина Георгиевна вздохнула: «Говорить об этой пьесе не хочу. Скучно. Лучше поговорим о самоубийстве. Штука это серьезная, тут есть о чем поговорить. Кстати, я вам сейчас трагический случай с одной старухой расскажу, — но не со мною, я себя старухой не считаю». Затянулась «беломориной» и продолжила: «Она решила застрелиться и где-то узнала, что если хочешь покончить с собой наверняка, стрелять нужно на два пальца ниже соска. Старуха разделась, дотянулась до кончика собственной груди — и что вы думаете? Прострелила себе коленку… » Так мы поговорили с Фаиной Георгиевной об очень серьезной теме самоубийства.
«Лучше «Тройного» может быть только одеколон «Фиалка»
Новогодние представления, так называемые елки-палки, — словно крещение, через которое проходили все без исключения служители сцены — от студентов театральных вузов до народных артистов СССР. Каких только новогодних программ не пришлось вести Шепелеву! Именно с этим праздником у Ивана Васильевича связано больше всего курьезных историй.
- Концерты запоминаются не оригинальностью программы, а обаянием больших актеров, которые в них участвуют, — говорит Иван Шепелев. — Именно такой была программа «Звезды эстрады и кино», в которой среди других знаменитостей выступал и 80-летний Георгий Францевич Милляр.
Его номер начинался так: на экране появлялись кадры из фильма «Морозко», в которых Баба-Яга танцует на крыльце своей избушки, а потом прыгает в сугроб. В этот момент в зале зажигался свет и на сцене появлялся Георгий Милляр в гриме. Естественно, после своего «прыжка» Баба-Яга что-то рассказывала и пела зрителям. Таких концертов давали по два в день, а поскольку грим у Милляра был очень сложным, то лишний раз его старались не снимать. Именно в таком гриме Георгий Францевич отправился в туалет одного из Дворцов культуры в Донбассе.
Как оказалось, за кулисами ДК туалета не было, поэтому, накинув на себя шаль, чтобы скрыть театральный костюм, Милляр побежал в фойе для зрителей и, естественно, сунулся в дверь мужского туалета. Оттуда его поперли: «Бабка, ты что, с ума сошла?! Здесь же написано «мужской».
Объяснять, что он не бабка, было долго, а время, так сказать, поджимало. От безнадеги Милляр ринулся в женский, но и оттуда его выгнали. Да еще позвали дежурившего в фойе милиционера. Хорошо, что кто-то из артистов услышал шум, вызвал администратора и конферансье.
Пришлось долго объяснять обиженным женщинам, что на такой шаг актер пошел исключительно по нужде. А чтобы успокоить огорченного скандалом Милляра, на новогодний стол, накрытый после представления, возле него поставили три флакона «Тройного» одеколона, — он его еще с войны больше других напитков уважал. Так и говорил: «Лучше «Тройного» может быть только одеколон «Фиалка», особенно если за столом дамы».
«Женщины, влезшие через балкон, оставили для Высоцкого 10 бутылок коньяка и рыбу»
Однажды, когда Иван Шепелев уже работал с Юрием Богатиковым, группами «Оризонт» и «Автограф», ему позвонил администратор Золотарев.
- Ваня, есть поездка. Денежная. Но надо держать язык за зубами. Едем не по концертной линии, а от общества книголюбов. В Магадан.
С кем предстоит выступать, Иван Васильевич узнал только в аэропорту.
- Вижу, стоит человек в кожаной кепочке, с гитарой. Это был Высоцкий. Как потом выяснилось, он поссорился с Золотухиным (до этого они вдвоем ездили) и сказал Золотареву: «Любого мне найди, чтобы мог меня представить и поработать в паузе, пока я чайку хлебну и гитару приведу в порядок».
В Магадане и в поселках на знаменитой колымской трассе, которую зэки строили, работали с аншлагом, хотя афиш нигде не было. Жили в гостинице «Магадан»: Владимир Семенович — в люксе с окнами во двор, Шепелев — в одноместном.
- Слышу как-то в два часа ночи стук, — рассказывает Иван Васильевич одну из самых любимых своих баек. — Вскакиваю. В дверях стоит Высоцкий: «Старик, выручай. Ко мне какие-то бабы через балкон лезут». В общем, послал он меня в свой номер. Я лег, гляжу, на балконе женщины появились, солидные такие. И сумку за собой тащат. Заглянули в окно и давай стучать… Пытался их отправить. Нет, мол, говорю, здесь никакого Высоцкого. Не помогло. Пришлось впустить. Схватили они меня. Колись, говорят, где Высоцкий. Я отвечаю: «Вас не проведешь. Владимир Семенович не здесь живет, а в обкомовской гостинице за городом». Они расстроились: «Ну, туда мы, конечно, среди ночи не поедем!.. У нас вот тут десять бутылок коньяка, рыба. Ты ему передай». Я пообещал, и они ушли.
Сумку с коньяком Высоцкий отдал Шепелеву, сам тогда не пил вообще.
- В ту ночь он так и не уснул — пел почти до утра. Представляете? Мне — одному!.. — говорит конферансье.
Одной из популярных певиц, с которыми пришлось гастролировать Ивану Шепелеву, была Надежда Ивановна Киселева, известная всем как Ляля Черная. Прославилась она не только великолепным исполнением романсов, но и как одна из самых красивых женщин того времени. Ее мужьями были великие мхатовские актеры Михаил Яншин, Николай Хмелев, Евгений Весник. Когда Шепелев гастролировал в составе концертной бригады Ляли Черной, той уже исполнилось семьдесят пять лет(!) и пела она в программе только три романса. Но весь концерт публика ждала лишь ее.
- В Черновцах мы работали в Доме офицеров, где был очень внимательный, интеллигентный начальник, — вспоминает Иван Васильевич. — Полковник старался нам угодить и после концерта подошел к Ляле Черной: «Я просто в восторге! Но почему вы так мало пели? Вас хочется слушать бесконечно!» Актриса поблагодарила его и ответила, мол, что же делать, возраст уже не позволяет, мне все-таки за пятьдесят. Полковник опешил: «Как за пятьдесят?! Мне пятьдесят четыре, а когда я был пацаном, вы уже снимались в кино и были замужем!» Ляля Черная посмотрела на него долгим взглядом, сказала «Хам!» и ушла.
Обиду ее объяснить было просто: даже в свои 75 лет Ляля пользовалась успехом у мужчин. А 32-летний скрипач Володя, который ей неизменно аккомпанировал, был в нее влюблен. Я работал с ними концертов сорок. И каждый раз, когда она пела романс Беранже «Нищая», Володя, играя, плакал.
894Читайте нас в Facebook
