«молодой мужчина, которого вытащили из воды, все время кричал: «найдите мою жену! Это было наше свадебное путешествие! »
31 августа 1986 года около полуночи в Цемесской бухте недалеко от Новороссийска грузовое судно «Петр Васев» таранило пассажирский пароход «Адмирал Нахимов», который через восемь минут после столкновения пошел ко дну. Из 1234 пассажиров и членов экипажа 423 человека утонули, еще два водолаза погибли через несколько дней, выполняя поисковые работы. Авария в Цемесской бухте стала крупнейшей катастрофой в истории Черноморского флота.
Среди спасшихся пассажиров были и супруги из Ужгорода — врачи Юлий и Марта Боршош. Через сутки после пережитого, по дороге домой, они решили собирать материалы об аварии, которые позже легли в основу книги Юлия Боршоша о прощальном рейсе «Адмирала Нахимова». События той страшной ночи вспоминает Марта Антоновна.
«Перед поездкой мне приснился сон, будто стою в реке, вода поднимается все выше, а вокруг плавают какие-то доски»
- Путевки на «Адмирал Нахимов» нам достались, можно сказать, случайно, — начинает свой рассказ Марта Боршош. — В конце июня 1986 года ко Дню медика мужу, возглавлявшему второе хирургическое отделение областной больницы, предложили турпоездку в Венгрию и Югославию, однако после заполнения всевозможных анкет в выезде за границу неожиданно отказали (мы предполагали, из-за того, что у Юлия в Югославии жил двоюродный брат). Профсоюз в качестве компенсации предложил нам морской круиз на пароходе «Адмирал Нахимов». Раньше мы несколько раз отдыхали на море дикарями, но в этот раз я очень не хотела ехать и согласилась, лишь чтобы не расстраивать мужа. Перед поездкой мне приснился плохой сон: я стою в реке, вода поднимается все выше, достигает груди, шеи, подбородка, а вокруг плавают какие-то доски. Сон оказался пророческим…
Маршрут круиза был следующий: Одесса-Ялта-Новороссийск-Сочи-Батуми и обратно в Одессу. После отплытия капитан приветствовал пассажиров и сказал, что это, наверное, предпоследний рейс корабля. «Адмиралу Нахимову» было более 60 лет, и в ближайшем будущем его планировали превратить в музей.
Супругам досталась четырехместная каюта на корме. Их соседями оказались молодожены из Харькова — 24-летние Наташа и Юра Котляровы, с которыми они сразу подружились. Наташа уже плавала на «Нахимове» и предложила Юлию и Марте экскурсию. Среди прочего она показала им винтовую лестницу, которая вела на палубу и находилась рядом с их каютой. Впоследствии благодаря этой лестнице Юлий и Марта спаслись.
- Круиз был спланирован таким образом, что ночью «Нахимов» плыл, а день пассажиры проводили в портовых городах, — вспоминает Марта Боршош. — Утро второго дня мы с Юлием встречали на палубе, любуясь освещенными солнцем хребтами Кавказа. Пароход входил в Цемесскую бухту, приближаясь к Новороссийску. Море было очень спокойным, вокруг кружили чайки, а на мачту впереди неожиданно сели два аиста. «Ой, нехороший это знак, — сказала стоявшая рядом пожилая женщина. — Аисты на корабле — к несчастью». Мы с мужем лишь улыбнулись — какое несчастье? Прекрасная безветренная погода, бархатный сезон… После экскурсии по Новороссийску и купания на местном пляже мы, уставшие от новых впечатлений, поднялись на борт. C берега неожиданно подул ветер, море заштормило, а небо после заката солнца приобрело багрово-красный оттенок. Корабль отчалил с небольшим опозданием, а через некоторое время остановился и подобрал пассажиров с катера. Позже мы узнали, что это был начальник управления КГБ в Одесской области А. Крикунов с женой, дочерью и внуком. Все они погибли в катастрофе.
«Многие люди, пытаясь спастись, бежали на закрытую палубу и оказывались в западне»
- Каждый вечер пассажирам «Нахимова» предлагали праздничную программу. 31 августа, в частности, чествовали ветеранов, — продолжает Марта Антоновна. — Мы с мужем спустились в каюту около 11 вечера, и я, переодевшись в пижаму, решила посмотреть купленные в Новороссийске газеты и полистать книгу. Помню, в одной из газет была статья об аварии советского пассажирского лайнера «Михаил Ломоносов», который сел на мель возле Новой Зеландии, а книга какого-то болгарского писателя называлась «Если умирать, то стоя». Немного позже вернулись соседи и стали расспрашивать о Карпатах. Но ничего рассказать мы не успели. Корабль вдруг содрогнулся от сильного толчка, будто в поезде на полном ходу сорвали стоп-кран. С тумбочки посыпались вещи, а муж еле удержался на верхней полке. Сразу погас свет. Через несколько секунд произошел еще один толчок, послышался отчаянный женский крик, который оборвался резко, будто горло перерезали гильотиной. Вспыхнул свет, и снова все погрузилось во мрак. Соседи выбежали в коридор, за ними муж, а я быстро набросила на пижаму костюм и нащупала в шкафу спасательный жилет. Корабль стал наклоняться вправо, где-то со стороны слышался громкий шум, словно от водопада или реактивного двигателя. В каюту вбежал Юлий. «Марта, где ты? — крикнул он. — Надо спасаться, я только возьму документы и деньги!» «Какие документы и деньги? — оборвала я его. — Бежим наверх».
Мы вышли в коридор, в который уже с шумом вливалась вода, ощупью добрались до винтовой лестницы и поднялись на полуоткрытую палубу. А со стороны центрального входа доносились топот ног и крики отчаяния. Многие люди бежали на закрытую палубу и оказывались в западне. Крен корабля достиг почти сорока градусов, мы еле добрались до деревянных перил. Муж перепрыгнул через них и подал мне руку, но я даже с его помощью никак не могла перебраться через этот высокий барьер. Подбежал мужчина из закарпатской группы и подсадил меня. «Прыгайте в море! — крикнул он. — Корабль быстро пойдет ко дну». До воды было метров десять, это примерно третий этаж многоэтажки, о борт бились трехметровые волны. Юлий высчитал момент, чтобы нас не прибило к борту, дернул меня за руку, и мы прыгнули вниз. Вокруг падали какие-то обломки, волны бросали нас, словно щепки, но мы все же сумели отплыть от корабля метров восемьдесят. «Поверни голову», — сказал Юлий. Я оглянулась и увидела, как труба «Нахимова» быстро погружается в море, а вокруг нее собирается огромная гора воды. Недалеко (так нам казалось, ведь расстояния в море обманчивы) возвышалась громадина другого корабля, и многие из прыгнувших в воду поплыли к нему. Рядом с нами послышался крик: «Помогите! Тону!» Метрах в шести появилась голова женщины. Мы подплыли, и муж протянул ей руку со словами: «Хватайтесь, только не трогайте мою шею». Это была девушка лет двадцати с круглыми от страха глазами. Недалеко вынырнула трехметровая доска, и мы вместе ухватились за нее. «Спасибо вам, — сказала девушка мужу. — Вы — мой второй крестный». Найденная доска подняла наш дух, ведь спасательный жилет был лишь у меня. Я даже пошутила: «Куда теперь поплывем — в Новороссийск или Стамбул?» Но большую часть времени мы старались молчать, каждое слово отнимало силы. Вода вокруг была покрыта пленкой мазута и краски. Рядом плыли надувные плотики, но, когда мы просились на борт, нам отказывали, говоря, что нет мест. Хотя в один из плотиков положили даже тело погибшей женщины.
Место аварии начали освещать с берега мощными прожекторами, сюда направились спасательные суда. Пока они добрались, мы пробыли в воде более часа. В конце концов нас подобрал буксирный катер, выбраться на который по канату с перемазанными мазутом и обессиленными руками было очень трудно. Первой подняли нашу спутницу (после высадки на берег мы, к сожалению, больше не виделись, я даже не запомнила ее имени), затем — меня и мужа. Один из спасенных, молодой мужчина, все время кричал: «Найдите мою жену! Это было наше свадебное путешествие!»
Скоро подошел рыбацкий катер с более высокими бортами, и мы по подвесному мостику перешли на него. Рассчитанный на тридцать пассажиров, катер взял на борт более восьмидесяти человек, и я психологически уже была готова к тому, что он в любой момент опрокинется и пойдет ко дну. Однако каким-то чудом судно за час доплыло до берега. Мы ступили на твердую землю с таким ощущением, словно были космонавтами, вернувшимися домой после длительного пребывания в космосе.
Причал был оцеплен людьми в униформе. Нас отвели в зал морского порта, где уже находились несколько групп спасенных. Люди были в таком виде, в каком их застигла авария: в спортивных костюмах, майках и трусах, вечерних нарядах — все перемазаны мазутом и краской. Кто-то сидел с широко раскрытыми глазами в состоянии ступора, кто-то рыдал о пропавших родственниках, другие не скрывали радости, что остались живы. Нашу группу автобусом отвезли в гостиницу «Черноморская». Уже в номере я нащупала в кармане носовой платок и несколько монет, всего 80 копеек. Это были все вещи, оставшиеся у нас после катастрофы. Разложив их на столе и осознав, из какого ада нам удалось выбраться, мы с мужем не смогли удержаться от радостного смеха. В номере был телефон, и Юлий попытался через междугородную АТС связаться с нашими соседями в Ужгороде, предупредив телефонистку, что мы с «Нахимова» и у нас нет денег. Нас сразу связали. Рассказав в нескольких словах, что произошло, муж попросил соседей утром спокойно сообщить об этом нашей дочери. Потом соседка говорила, что у Юлия был хриплый голос, поэтому она подумала, что он немного загулял и отпускает такие шутки.
«В морге лежала девочка лет семи в белом платьице, прижав к себе куклу»
Утром всех потерпевших допрашивал в гостинице следователь, который с опозданием предупредил, что об аварии пока никому говорить нельзя. После обеда Марта Боршош отправила домой нейтральную телеграмму: «Мы живы-здоровы, живем в новороссийской гостинице «Черноморская».
- Следователь попросил нас поехать на опознание погибших из группы закарпатцев, — продолжает Марта Антоновна. — В морг привезли около 80 тел, рядом в больших целлофановых мешках лежали подобранные в воде вещи. Муж не позволил мне зайти вовнутрь. Потом он рассказал, что трупы складывали штабелями, поэтому опознать кого-то было невозможно. Особенно ему запомнилась девочка лет семи, которая лежала в белом платьице, прижав к себе куклу…
В гостинице к тому времени развернули киоск «Курортторга», аптеку, оптику. Каждый из потерпевших мог выбрать одежду и обувь на сумму до ста рублей, получить необходимые лекарства. После обеда им выдали по 20 рублей на дорожные расходы и специальным поездом отправили домой. В Киеве состав простоял полдня, и местные бабушки-торговки, узнав, каких пассажиров он везет (в прессе уже появились сообщения ТАСС об аварии), подходили и предлагали бесплатно продукты.
В декабре из прокуратуры Российской Федерации в Ужгород пришла телеграмма. Всех потерпевших приглашали в Москву ознакомиться с материалами следствия.
- Мы решили не ехать, — говорит Марта Антоновна, — ведь людей, которые потеряли не только вещи (впоследствии нам компенсировали их стоимость), но и родных, было намного больше. Суд закончился в марте 1987 года, о нем писали многие газеты. Капитанов «Адмирала Нахимова» и «Петра Васева» обвинили в преступной беспечности, халатности при исполнении служебных обязанностей и каждого приговорили к пятнадцати годам лишения свободы. Многие люди тогда говорили то же, что и после суда над виновниками авиакатастрофы в Скнилове: осудили не настоящих виновников.
Еще по дороге из Новороссийска Юлий и Марта Боршоши решили собирать материалы о гибели «Адмирала Нахимова». Скоро получился целый альбом, в котором аккуратно подклеены документы, фотографии, газетные вырезки (отклеить фото из альбома оказалось невозможно, а сделать снимок для газеты Марта Антоновна отказалась). На пароходе отдыхали 30 человек из Закарпатья, десять из них погибли. Через год после катастрофы большинство спасенных встретились в Ужгороде, в последующие годы было еще несколько таких встреч. Юлий Боршош записал воспоминания своих спутников по круизу и положил их в основу книги о прощальном рейсе «Адмирала Нахимова». Два года назад автора книги не стало.
- 31 августа — наш второй день рождения, — говорит Марта Антоновна. — В этот день нас всегда поздравляли родные и коллеги. У меня нет обиды на море за все пережитое, хотя с тех пор я старалась избегать таких путешествий. Но фильмы о морских катастрофах после гибели «Адмирала Нахимова» смотреть не могу.
580Читайте нас в Facebook
