Пленного немецкого фельдмаршала паулюса, жившего под арестом на бывшей подмосковной даче режиссера немировича-данченко, охраняли часовые, вооруженные тремя сигнальными ракетницами и револьверами… Без патронов
60 лет назад победоносно закончилась Сталинградская битва, ознаменовавшаяся не только переломом в войне, но и тем, что в СССР появилось большое количество спецлагерей для плененных высших военных чинов. Поначалу для этих целей служили даже личные дачи известных людей. На одном из таких объектов -- под Москвой, в Кунцево (там же располагалась и одна из дач Иосифа Сталина) -- содержали сдавшегося в плен фельдмаршала Фридриха фон Паулюса. Иван Ганнусенко был непосредственным участником тех событий. Его воспоминания впервые были опубликованы в книге ректора Академии МВД полковника милиции Анатолия Чайковского «Плен. Чужие среди своих».
«Если бы Паулюс решил убежать с дачи, то часовые задерживать его не имели права»
-- Перед тем как попасть на спецобъект, где содержался плененный Паулюс, -- рассказывает Анатолий Чайковский, -- Иван Ганнусенко проходил службу в конвойных войсках. В их обязанности входила охрана приемных пунктов с военнопленными, конвоирование пленных вглубь страны. Как раз перед тем, как попасть на тот важный объект, в июне 1943 года, рота 236-го конвойного полка, в которой служил Ганнусенко, вернулась с фронта. Тогда он командовал взводом. Не успели они определиться на новом месте, как взводу поступил приказ: взять под охрану спецобъект, располагавшийся под Москвой западнее городка Кунцево. Никто из них тогда еще не знал, что охранять придется самого Паулюса.
-- Но, наверное, по каким-то особенностям в охране можно было заподозрить, что «опекать» придется не простого пленного?
-- Как вспоминал Иван Маркович, объект, который предстояло взять под охрану, представлял собой трехэтажную дачу, принадлежавшую ранее театральному режиссеру Владимиру Немировичу-Данченко. Чтобы составить план охраны, Ганнусенко как старшего инструктировали офицер штаба полка и представитель Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ). И уже тогда стало ясно, что охрана будет вестись весьма своеобразно. Здание дачи было ограждено по периметру в радиусе метров пятидесяти деревянным забором, за которым располагались другие подсобные помещения. По большому счету, через этот забор можно было спокойно перемахнуть. Но на инструктаже об укреплении забора или же дополнительном оборудовании его (колючей проволокой. -- Авт. ) речь не шла. У ворот дачи выставлялся пост с одним часовым, который должен был вести общее наблюдение за дачей и осуществлять пропуск через ворота. Еще три поста располагались по периметру дачи, но часовые должны были нести службу… маскируясь таким образом, чтобы их не видел ни охраняемый, ни окружающие. Днем они находились за границей дачи, а ночью нужно было точно так же маскироваться, но уже у самого здания. Часовые вооружались револьверами… без единого патрона. Немногим утешали и три ракетницы, которые дополняли «вооружение» часовых.
Но самым поразительным было то, что, если даже охраняемый попробовал бы убежать, часовым никаких действий нельзя было предпринимать. Как было сказано в инструкции, «в случае намерения охраняемых лиц покинуть пределы зоны препятствий со стороны часовых не предусматривается».
-- Как же нашим солдатам нужно было спасать положение, если пленный все же сбежит?
-- Часовой должен был поставить в известность начальника караула или его зама. Но и они не могли задерживать пленного -- только имели право скрытно преследовать убегающего, а решение о задержании могло принять еще более высшее начальство -- начальник подразделения охраны или объекта. Такая специфика работы требовала от подчиненных Ганнусенко в буквальном смысле проявлять чудеса сноровки. И только спустя несколько дней после инструктажа приехал представитель УПВИ и сообщил, что «гостем» дачи будет фельдмаршал Паулюс. А еще через пару дней привезли и его самого.
«Проходя мимо часового, фельдмаршал всегда отдавал ему честь»
-- Что рассказывал Иван Ганнусенко о своих впечатлениях о Паулюсе?
-- По его словам, несмотря на свое положение военнопленного, Паулюс держался очень достойно, как и подобает потомственному военному аристократу. В Кунцево он приехал исхудавшим и подавленным. На дачу с ним прибыл его личный повар и адъютант, полковник Адам. И первое время только эти люди составляли его окружение. Каждый день к Паулюсу приезжали какие-то официальные лица и подолгу беседовали в здании дачи. Какие службы они представляли -- разведку, НКВД, -- охрана не знала, как не знала и о содержании бесед. Никто из приезжающих с солдатами и офицерами охраны не общался. Только изредка у них могли поинтересоваться, как ведет себя пленный на прогулках, как к ним относится.
Как вспоминал Иван Маркович, Паулюс очень уважительно относился к своей охране. После долгих утомительных разговоров с представителями наших спецслужб Паулюс всегда подолгу прогуливался по территории дачи. Что характерно, даже на прогулку Паулюс одевался строго по форме (со знаками различия, но без наград), всегда был опрятен и подтянут. Проходя мимо часового у входных ворот, всегда первым отдавал ему воинскую честь, как того требовал устав. Он по-прежнему чтил военные традиции. Вообще охране редко приходилось общаться с фельдмаршалом, хотя, по рассказам, он довольно охотно шел на контакт. Ганнусенко вспоминал один интересный эпизод, произошедший в то время, когда наши войска освободили Орел и Белгород. Москва впервые салютовала в честь такой крупной победы. Паулюс, начальник объекта, переводчик и Иван Ганнусенко наблюдали за салютом с балкона дачи, иногда переговариваясь. Зашла речь об успехе Красной Армии на Курской дуге, возрождении традиций отмечать крупные победы в сражениях салютом. Но Паулюс, как сказал переводчик, высказал недоверие по поводу того, что советские войска освободили эти города, и заявил: «Это большевистская пропаганда»…
В октябре 1943 года Паулюса забрали с объекта, а охрану возвратили в часть. Но так сложилось, что в 1944 году в лагере N 48 (находившемся в 18 километрах от Иваново), куда перевели фельдмаршала, Иван Ганнусенко встретился с ним вновь. В то время он уже был командиром отдельной роты охраны.
«К своей жене, жившей в селе рядом с лагерем, Паулюс мог ходить без охраны»
-- Условия пребывания и охраны Паулюса в лагере под Иваново были совсем иными. Дело в том, что там содержались, в основном, пленные немецкие генералы. Для них была оборудована специальная зона с ограждением, вышками и часовыми. В центре зоны находилось здание какого-то Дома отдыха, где и жили генералы. Была еще и вторая зона -- для пленных рядовых, которых было немного. Их использовали для подсобных работ. Но Паулюс, по рассказу Ивана Ганнусенко, жил отдельно -- в двухэтажном особняке, где занимал три комнаты на втором этаже. На первом жили повар и адъютант. В особняке была и кухня -- Паулюс даже питался отдельно от всех генералов. Надо отметить, что рацион у пленных немецких генералов был по некоторым показателям даже лучше, чем у охраны, хотя и они питались очень хорошо. Пленным старались разнообразить питание, поэтому часто готовили и рыбу, и разные мясные блюда, но, в отличие от Паулюса, генералы ели все вместе в общей столовой. Недаром же фельдмаршал позже в интервью сказал: «Напишите в своей газете, что германские военнопленные в России обеспечены гораздо лучше, нежели русские дети… »
-- Когда война уже близилась к концу, Паулюсу разрешили вызвать из Германии жену, и она таки приехала в Советский Союз. Известно что-либо о том, в каких условиях она жила?
-- Действительно, в самом конце войны в Советский Союз приехала супруга пленного немецкого фельдмаршала. За всю историю войны это, наверное, единственный подобный случай. Конечно, в особняке, где жил Паулюс, ей поселиться никто бы не разрешил. Сами понимаете, это могло бы вызвать ненужные разговоры. Лагерь располагался вблизи живописного села Чернцы. Там на квартирах жили офицеры охраны лагеря. Среди жителей села были свои осведомители. Поэтому жену Паулюса поселили в этом селе -- в хорошем доме, в специально выделенной и оборудованной для нее квартире. Супруги имели право видеться один раз в день. И Паулюса ежедневно отпускали в село на свидание с женой. Ходил он свободно, без охраны, и за все время ни единого инцидента не произошло. Местные жители знали, кто к ним ходит, но никогда не проявляли агрессивности к фельдмаршалу. Просто сторонились его, да и сам он никогда не вступал в разговоры с местными.
-- А как Паулюс реагировал на происходящее на фронтах -- все так же считал официальные сообщения «большевистской пропагандой»?
-- И Паулюс, и другие пленные генералы, как вспоминал Ганнусенко, вели себя очень достойно, независимо от того, как менялась обстановка на фронтах. По отношению к охране они вели себя очень уважительно. Если случалось поговорить с пленными, то это был нормальный спокойный разговор. При этом генералы всегда давали понять, что остаются при своих взглядах и убеждениях. В одной из комнат Паулюса в особняке на стене висела огромная карта Европы. Он каждый день получал свежие газеты, слушал сообщения Совинформбюро о том, что происходит на полях сражений. Потом с помощью адъютанта скрупулезно наносил на карту даже малейшие изменения в линии фронта, оставленные немцами города, места, где разбиты те или иные дивизии. С картой он работал до самого конца боевых действий. Никто не знал, что происходило у него в душе, но на людях он никогда не показывал своего внутреннего состояния. В общем-то так вели себя и остальные генералы. Кстати, у них был очень мягкий режим содержания. Подъем в семь утра, отбой -- в одиннадцать. После подъема в распорядке дня значилась зарядка. Даже в зимнее время практически все пленные утром выходили на физзарядку. Они вообще очень большое внимание уделяли физическим упражнениям. В свободное время многие генералы играли в волейбол, футбол, городки.
-- Неужели за все время в «генеральском лагере» не произошло ни одного ЧП?
-- По рассказам, ни один из пленных немецких генералов за все время плена не предпринимал попыток бежать. Правда, однажды в 1944 году, как раз накануне назначения Ганнусенко в «генеральский лагерь», из него убежал немецкий солдат. Но беглеца быстро задержали, к тому же у него нашли карту с нанесенной на ней обстановкой в районе лагеря и записку. Здесь же были обозначены места, в которых удобно и незаметно можно было посадить самолет. В прилагаемой к карте записке содержались сведения о системе охраны лагеря, составе и численности гарнизона и другие точные данные. В заключение излагалась просьба к немцам выбросить небольшой десант и освободить пленных генералов: «… Вы получите, -- подчеркивалось в письме, -- около 50 опытных военачальников на пополнение вермахта».
Солдаты и офицеры охраны понимали, что на то время немцам было уже не до подобных операций, но все равно меры предосторожности предпринимались (план по освобождению Паулюса был составлен немецкими спецслужбами сразу после его пленения, но так и не был осуществлен. -- Авт. ): усилили охрану лагеря, изучили на местности, где есть удобные места для десантирования, определили возможные и самые удобные с нашей точки зрения маршруты возможных побегов. Имитировали даже стрельбу с вышек из пулеметов по якобы снижающимся самолетам и парашютистам. Но, к счастью, этими навыками им воспользоваться не пришлось.
1523Читайте нас в Facebook
