Макаревича заказали, облизали, но съесть не успели
«Машина Времени», новая концертная программа «Место, где свет» (Дворец «Украина», 21 ноября)
Ну все, решил я. Если и в этот раз… Дело в том, что в последние три года выступления «Машины», включая юбилейное, к тридцатилетию группы, были какими-то странными. То ли звук был невменяемый, то ли отдельные партии в песнях звучали в записи -- закрадывалась даже крамольная мысль, что «Машина» работает под частичную… Нет, этого не может быть. Даже сказать страшно. В это нельзя было поверить. Тем не менее, на слух я никогда не жаловался. Поэтому будем считать, что это мне померещилось. Чур меня, чур, это был страшный сон.
Слава Богу, бас-гитара на этот раз просто-таки отдавала в грудной клетке протяжным веселым гулом, что является верным признаком того, что я, наконец, не сплю. У «Машины» были нелегкие времена, что-то вроде кризиса среднего возраста: надо было либо расходиться, либо что-то менять. Решили поменять клавишника, Петра Подгородецкого, который, видимо, почувствовал себя, в отличие от остальной группы, вне времени, а значит, и в «Машине» более не нуждался. Подгородецкого тогда все жалели -- он был добрый и толстый, а молодого Андрея Державина, попсового певца, наоборот, костерили почем зря: испортит, мол, группу вконец. Истина, как всегда, оказалась посередине: вместе с Подгородецким, конечно, кое-что ушло из репертуара безвозвратно, но и с Державиным кое-что пришло. Например, жесткое и необычайно плотное звучание нового альбома с электронными «штучками» -- дело рук нового клавишника, и дело не самое плохое. Вообще, вся «Машина» как-то взбодрилась и набралась энергии, а голос у Макаревича опять такой же пронзительный, как двадцать лет назад. Вообще, что-то в нем опять изменилось -- говорят, Макаревич за час до концерта ходил по коридорам Дворца и что-то весело напевал, чего раньше не наблюдалось. Общее радостное настроение царило еще и потому, что организацией концерта на этот раз занимались настоящие профи, искренне любящие прежде всего артиста, а не деньги.
Макаревич и Кутиков в пиджаках, Моргулис в восточном цветастом халате и такой же шапочке, Державин -- лысый, в джинсах и майке. Барабанщика разглядеть не удалось, но он вообще у них тихий и, кажется, единственный человек в составе легендарной группы, который не пытался что-то петь или сочинять. Львиная доля сочинений в новом, впрочем, как и во всех 143 предыдущих альбомах группы (если я ошибся на десяток -- пусть меня поправят), принадлежит перу и голосу Самого. «Машина», вопреки слухам, по-прежнему лишена всякого пафоса -- передвигались по городу на микроавтобусе, вещи несли сами, в общении просты… Не пили, не буянили -- сыграли только пару партий в бильярд и поехали репетировать.
Макаревич продолжает увещевать и жалобить красавиц-героинь своих песен: то укоряет их в бессердечности, то жалеет, что так и не удалось встретить Ее, единственную. Причем, Макаревич свято верит (романтик еще тот!), что Единственные обязательно ездят в метро -- видимо, в других транспортных средствах их обаяние сразу куда-то улетучивается. Еще Макаревич пишет продолжения к своим предыдущим песням. Как он признался на концерте, его часто донимали вопросами, как сложилась судьба одной «песенной» девушки, которая всем была хороша, но вот незадача -- любила она по ночам летать. И однажды улетела надолго, а ее суженый ринулся за ней в окно, но, как поется в песне, полетел «не вверх, а вниз». Так вот: видимо, в очередной раз разочаровавшись в людях, лидер «Машины» написал новую неторопливую такую рассказочку, где поется, что никто ни с каких карнизов никуда не падал на самом деле, и вообще все это враки. Вот и верь теперь поэтам.
Все это, конечно же, шутки: просто романтика и цинизм всегда в лидере «Машины» были тесно переплетены. Но именно на пересечении часто рождаются шедевры: одна из самых запомнившихся новых песен начинается со слов «меня заказали», и речь в ней идет от первого лица, о том, как известного артиста покупают «богатые люди» и ставят его «после десерта и перед стриптизом». Богатые люди певца «облизывают», но съесть полностью не успевают. Даже Макаревича, оказывается, достали эти самые «люди с деньгами», а нам казалось, что он себя чувствует в этом кругу, как свой среди равных. «Я люблю выступать в ночных клубах!» -- уверял Макаревич в каком-то давнем интервью, но чавкающие во время пения зрители достанут кого угодно. Ну и, наконец, еще одна новая песня про «Утреннего ангела пустых бутылок»: рокерам вообще много чего мерещится по утрам, причем, чем оно абстрактнее, тем божественнее. А самое удивительное, что Макаревич до сих пор умеет все это излагать, как откровение или пророчество.
Что же до остальных поющих в «Машине» -- Кутикова и Моргулиса, -- их старые добрые вещи зал тоже воспринимал самым активным образом: и подпевали, и притопывали, и кричали с балкона что-то вроде «подари шапочку»… А Моргулис отвечал им: «Это я у вас на Андреевском спуске, между прочим, купил в прошлом году». Программа концерта, как вы уже догадались, сочетала в себе и очень старый, и очень новый материал, и то, и другое звучало обнадеживающе свежо. Державин вполне уже освоился с огромным материалом прежней «Машины», и только его соло в народных песнях вроде «Блюза «Шанхай» звучало уж очень бодро, механично… Молод еще. Недаром Моргулис даже крикнул ему: «Очень смело, Андрюха!». Н-да. У Подгородецкого за каждым аккордом чувствовался груз выпитых бутылок, а поскольку песня как раз «про это», звучало раньше хоть и сумбурно, но все же как-то убедительнее.
Однако общее впечатление от концерта -- как будто наконец пустили в зал, где висят подлинники, а не репродукции. Кстати, на входе в «Украину» теперь висит такой прямоугольный приборчик, как в обменном ларьке -- билетеры просвечивают билеты, чтобы убедиться в их подлинности. Приборчик в шутку сразу окрестили «местом, где свет». Вот бы ввести такой детектор для артистов: зашел в зал, включил приборчик -- и все сразу ясно. Место, где свет. Или -- где тьма. И никаких тебе терзаний.
Читайте нас в Facebook
