«любая женщина достойна того, чтобы ее на руках носили. Надо только сильно-сильно захотеть»
Эта миниатюрная, похожая на куклу женщина время от времени появляется в молочных рядах центрального рынка в Херсоне, и к ней тут же выстраивается очередь. То ли такие вкусные у хозяюшки, приехавшей из отдаленного села, сливки да творог, то ли людей привлекает приветливость аккуратненькой взрослой бэби, к тому же очень говорливой. Так или иначе, но товар быстро тает на прилавке, и высокий импозантный мужчина, подхватив корзинку с посудой в одну руку, а игрушечную крестьяночку в белом фартучке -- в другую, уносит чудо с базарной площади. Толпа удивленно расступается…
«Полжизни Алла провела в гипсе. Но даже когда его снимали, девочка боялась стать на ножки»
«Светлана Кобец. Светлана Григорьевна, если так удобней», -- приглашает в чисто прибранную сельскую хату хозяйка. Это мама Дюймовочки. А той, к кому мы приехали в глухую деревеньку Красный Подол, как раз дома и нет: рано утром крошечную женщину увезли в Белозерскую райбольницу.
-- Такая вот у дочки судьба -- всю жизнь по палатам, -- смахивает платком слезы крестьянка. -- А ведь родилась Аллочка здоровой. Таким росла живым и проказливым ребенком! Минуты на месте не усидит. Вот и докрутилась: ударилась однажды ножкой об угол стола. Думали, что поболит и перестанет, а оказалось -- надкол кости бедра. На целых два месяца заковали годовалую малышку в гипс -- они нам вечностью показались. Но выздоровев, Алла вновь падает -- на этот раз с кроватки. И опять надкол в том же месте.
С тех пор пошло-поехало: в полтора годика перелом обеих голеней. Из одних гипсовых штанишек попадала сразу же в другие. Врачи сказали, что это наследственная ломкость костей, но ни мои родственники, ни мужнины подобной беды не помнят -- все жили по 80-90 лет и ни о каких напастях слыхом не слыхивали.
Постепенно косточки у дочки стали деформироваться: даже когда гипс снимали, она боялась стать на ноги и только ползала. Но и это не спасло: попадет что-то под коленку, хрусь! Где мы только ни побывали со своим ребенком! Весь Союз исколесили -- от профессора к профессору, из клиники в клинику, от надежды к надежде… А в 14 лет у Аллы все прекратилось так же внезапно, как и началось -- хрупкие кости больше не крошились. Но к этому времени она практически не подросла, тело оставалось тельцем пятилетней девочки, одно лишь личико взрослело.
Чем настойчивее мама стремилась усадить дочку куклой среди подушек и пылинки с нее сдувать, тем упорнее рвалась Алла во двор, на улицу -- к ровесникам. И те охотно брали ее с собой, забавлялись, словно живой игрушкой, любили и баловали эту замечательную Барби. Каждый мечтал принести куколку к себе и чем-нибудь угостить. Одним словом, возвращали девочку родителям очень неохотно. Может быть, поэтому выросла она компанейской. Даже слишком компанейской, считает мама.
-- Судите сами, Аллочке скоро 24 года, а односельчанам, похоже, до сих пор нравится носить ее на руках, -- улыбается Светлана Григорьевна. -- Если наша молодежь праздник какой затевает, без моей дочки не обойтись: она и сценарий пишет, и за призами в город едет. «Ну, уж сувениры и сами могли бы купить!» -- жалею я другой раз дочку и всегда слышу в ответ: «Только деньги зря переведем. Лучше мы носить ее будем, ведь нетяжелая, зато все толково сделаем». А когда у кого в деревне ребенок родится, Аллу непременно кумой зовут. Да и свадьбу без нее не сыграют: дочь -- бессменная повариха на таких торжествах.
«Мама плакала, когда я стала возвращаться домой под утро»
Потихоньку домашние свыклись с Аллочкиной болезнью. А так как в селе забот и хлопот невпроворот, девочка-подросток рвалась помогать родителям управляться по хозяйству. Но те крепко держали оборону и в огород ее не пускали. «Что я лежу, как дачница, а вы вкалываете!» -- бунтовала она. Валерию Григорьевичу пришлось смастерить для дочки сельхозинвентарь -- малюсенькие сапку, грабельки и лопатку. Она так рьяно взялась за помидорные грядки, что локти и коленки моментально стерла в кровь. Мама с отцом пришли в ужас, а Алла не могла налюбоваться на свой отнюдь не игрушечный огород и впервые в жизни была по-настоящему счастлива. В селе теперь не представляют подворья Кобцов без стоящей в черноземе на коленках миниатюрной фигурки -- если в какой-то день не увидят ее на грядках, начинают интересоваться здоровьем младшей хозяйки.
-- Я поражаюсь, сколько она всего за день успевает, -- удивляется Светлана Григорьевна. -- И здоровому такое не под силу! Причем Алле моментально удается все, за что ни берется.
Все изменилось в одночасье: хозяйственный пыл Аллы не то чтобы совсем угас, но на грядках внезапно осмелел бурьян, а маленькая хозяйка зачастила на пляж. Лето стояло необычайно жаркое, и Светлана Григорьевна, возможно, в дочкиных отлучках на пруд не заподозрила бы ничего дурного, если бы девушка так старательно не подводила глаза да часами не прихорашивалась у зеркала, примеряя все свои сарафаны и платья. Испуганно смотрела мама на суматоху: кому же так хочет понравиться дочка? Но та только улыбалась в ответ. Прибегали девчата, уносили Аллу, а в душных комнатах еще долго стоял легкомысленный аромат духов.
Херсонец Саша нанялся в Красный Подол к местному фермеру сторожить гусей на пруду. Жил в сооруженном на скорую руку шалаше. Заприметив как-то в стайке местных девчат, которые пришли купаться, очаровательную Дюймовочку, предложил ей покататься на лодке. Когда садил миниатюрную девушку на корму, поймал себя на странном желании: хотелось взять ее на руки, потрогать за волосы.
-- Давай завтра встретимся здесь! Я еще тебя буду катать, -- предложил Саша.
-- Это что, ты мне свидание назначаешь? -- засмеялась Алла.
Подруги приносили Аллочку на пруд ежедневно -- так Саша отыскал себе замечательного собеседника на долгие летние месяцы. Каждый день они сидели на берегу, глядели на гусей, катались на лодке, по вечерам отмахивались от комаров длинными ивовыми прутьями. Вскоре село вовсю судачило о странной паре: чего только не бывает! На неожиданный дочкин роман испуганно смотрела мама, растерялся отец.
«Да пойми наконец: тебе нельзя замуж!»
Пытаясь уберечь тайну от лишних глаз, Саша стал сам заходить за своей обольстительницей в ее дом, а поздно вечером приносил девушку обратно. Заслышав однажды в сумерках приглушенные шаги, Светлана Григорьевна заторопилась к калитке.
--Здрасссь… -- чуть не уронил от неожиданности Саша свою драгоценную ношу.
-- Совесть у тебя есть? -- набросилась на незнакомца женщина. -- Мало тебе других? Со скуки поиграть решил? А ей что потом -- на самой маленькой березке повеситься?
-- Н-нет, у меня серьезно… -- попытался возразить парень.
-- Видели уже таких серьезных, -- не унималась мама. -- Что же мне -- запирать ее? Или по-хорошему оставишь?
Светлана Григорьевна и дочке пыталась втолковать: это с Сашиной стороны всего лишь летнее приключение, учила не доверять сердцу.
-- Ну почему, мама? Я что, урод? -- не принимала никаких доводов Алла. -- Брак -- всегда лотерея, какого бы роста человек ни был.
-- Как брак? -- изумилась женщина. -- Ты что, замуж собралась? Что же он сам мне этого не сказал, если такой смелый? Да пойми наконец: тебе нельзя замуж!
На следующий день как ни в чем не бывало Алла стала прихорашиваться. Теперь Саша приносил ее домой только под утро. Светлана Григорьевна ночи напролет сидела, обхватив голову руками, а когда дочка появлялась, начинала плакать.
Сезон заканчивался, и в октябре хозяин-фермер уволил Александра. Засыпало желтой листвой пруд, где им недавно было так хорошо вдвоем.
-- Завтра уезжаю, -- грустно сказал Саша. У него не было дома, куда он мог бы забрать свою очаровательную Барби. И не решался признаться себе, как боится потерять девушку. -- У нас только ночь осталась…
-- Вполне достаточно, чтобы решить, как жить дальше, -- несмело заметила Алла.
До утра шептал Саша своей маленькой любимой слова, что были нежней гусиного пуха. А утром она взяла Сашу за руку и произнесла: «Мы будем жить у нас». Ее родители -- люди старых правил, и через два месяца Кобцы сыграли дочке свадьбу.
«Я обожаю косметику -- не накрасившись, из дому не выйду»
Алла с Сашей недавно отметили первый семейный юбилей -- их союзу исполнился год. Муж продолжает носить супругу на руках -- на своих больных ножках она совсем не стоит.
-- Попрошу Сашу обмести в комнате паутину, сделает, но мне кажется, что можно лучше. «Давай я сама», -- предлагаю. Он садит меня на плечо, дает веник в руки, вот так вдвоем и наводим красоту, -- смеется маленькая хозяйка.
Иногда Алла называет супруга безруким, он не обижается, изо всех сил стараясь стать заправским крестьянином. Уже умеет запрячь лошадь в телегу и разъезжает по селу -- кому навоз на огород вывезет, кому дровишек подкинет. Чтобы отблагодарить, деревенские частенько наливают Саше -- это вносит ложку дегтя в бочку меда их будней. Алла сердится и каждый раз выговаривает мужу. «Киска, клянусь -- больше не буду!» -- отвечает он.
Сельская Барби на подводе кататься не любит -- не царское это дело! В Красном Подоле и окрестных селах родители местной малышни, как только дети подрастают, все детские коляски свозят во двор Кобцам. Саша усаживает свою принцессу в эту карету, и они вместе отправляются по делам. «Вот это другое дело», -- с достоинством говорит пассажирка. Такой выезд частенько наблюдают херсонцы: обвешавшись бутыльками с молоком, катит по городу странная пара.
Вопреки своей физической немощи Алла в жизни крепко стоит на ногах. Хрупкая крестьяночка завела семейный бизнес: скупает в своем селе молоко, перегоняет его на сливки и везет на продажу в Херсон.
-- Переработав литров 50 молока, навариваю два червонца, -- делится секретом. -- На пенсию-то не проживешь. Кроме лекарств, мне много чего нужно. Я обожаю хорошую косметику -- не накрасившись, из дому не выйду.
Как и каждую женщину, ее радуют обновки, но в «Детском мире» одежду не покупает принципиально: «Вы что? Я себя уважаю!». Несмотря на это, ее часто принимают за ребенка.
-- Однажды с кумом Сергеем в церкви соседнего села крестили новорожденного, -- вспоминает Алла. -- Возле купели поставили мне стул, усадили. Подходит батюшка и говорит: «Что-то тут детей многовато, уберите лишних». Отошел, а потом опять: «Я же просил! Почему посторонние дети у купели?» Когда пристальней взглянул, спохватился: «А, это вы? Извините… »
Впрочем, Алла свыклась со своим крошечным телом. Отец смастерил дочке специальный стульчик, встав на который, она по-взрослому застилает кровать, моет посуду.
-- Обычно мы с Сашей вместе и пироги печем, и борщ варим. Он усадит меня на стол, и я оттуда начинаю командовать. Верчу им, как хочу -- это должна уметь любая женщина, независимо от роста, -- лукаво улыбается маленькая шутница. -- Покомандую так с часок, а потом он жалеет меня, говорит: «Полежи, солнышко, отдохни -- ты устала».
Алла вообще человек веселый. Каждый раз к Новому году, например, она затевает в селе костюмированный бал: молодежь придумывает смешные сценки, шьет соответствующие наряды. Раньше сама затейница обожала предстать перед краснодольцами в образе цыганки-гадалки, но в последние годы она преобразилась в… Верку Сердючку -- накладывает грудь, надевает берет. «Очень чудно у меня получается, все падают со смеху», -- хвастает заводила. Алла любит Новый год больше всех праздников и говорит, что лучше только свадьба. А еще эта остроумная женщина утверждает, что знает секрет счастья и даже готова поделиться им с читателями «ФАКТОВ». Звучит он так: «Всегда исполняйте свои желания».
-- Любая женщина достойна того, чтобы ее носили на руках, -- уверена Алла. -- Нужно только сильно-сильно захотеть.
441Читайте нас в Facebook
