78-летний ученый подарил Харькову уникальную коллекцию картин, которую собирал более 40 лет

Коллекция, которой завидуют крупнейшие музеи Украины и России, культурное достояние страны — так говорят о собрании Ильи Лучковского специалисты. Этот удивительный человек сохранил для потомков редкие образцы авангардного и поставангардного, классического и современного искусства прошлого века. Среди них — работы Кузьмы Петрова-Водкина, Зинаиды Серебряковой, Аристарха Лентулова, Александра Бенуа, Роберта Фалька и многих других художников. В те годы, когда Лучковский работал над пополнением своего собрания, некоторые руководители советских музеев не решались приобретать картины этих мастеров. Ведь кто-то из художников уехал за границу, за кем-то закрепилось представление как о формалисте. Например, Василий Шухаев, чьи полотна сейчас находятся в Лувре, возвратившись из Франции, десять лет отбывал срок в Магадане. Зинаида Серебрякова эмигрировала во Францию. Признанные во всем мире художники в Стране Советов были под запретом. Сегодня их работы хранятся в зарубежных музеях и частных коллекциях. Да и далеко не каждый музей Украины обладает такими редкими произведениями, которые есть в коллекции Лучковского.

— Илья Яковлевич — уникальная личность и истинный коллекционер, — говорит заведующая отделом современного искусства Харьковского художественного музея Людмила Пономарева. — Он обладает глубокими знаниями в области изобразительного искусства, обширной эрудицией и колоссальной трудоспособностью. Контактный, обаятельный, он дружил с художниками, их наследниками, вел обширную переписку. Подсказывал музейщикам, где можно приобрести работы того или иного художника. Всегда делал нам протекцию — по его рекомендациям перед харьковским музеем открывались двери мастерских известных художников и их наследников.

*Людмила Пономарева: «За каждой картиной стоит неповторимая судьба художника и кропотливая работа неутомимого коллекционера Ильи Лучковского» *(фото автора)

Илья Лучковский родился в Харькове в 1937 году. Во время войны его отец добровольцем ушел на фронт, а семья была эвакуирована в Сибирь. Там под руководством дедушки маленький Илья стал рисовать картинки, которые сейчас шутя сравнивает с работами Шагала. «Вместе с дедушкой мы рисовали коров, собак и лошадей, трансформируя их в обобщенно-гибридизированные образы, лишенные конкретных признаков того или иного животного», — вспоминает Илья Лучковский. Когда семья вернулась в Харьков, Илья, продолжая увлекаться рисованием, стал еще заниматься музыкой и спортом. После окончания Харьковского института инженеров железнодорожного транспорта работал в конструкторском отделе ПромстройНИИпроекта, где многие годы заведовал лабораторией фундаментов и подземных сооружений. Ученый принимал участие в проектировании известного харьковского киноконцертного зала «Украина», подземных сооружений «Криворожстали» и многих других строительных объектов. Заслуженный деятель науки и техники Украины, действительный член Академии строительства Украины до сегодняшнего дня руководит в университете подготовкой инженеров-строителей и аспирантов.

Параллельно с этим, с 1970 года занимается коллекционированием, искусствоведческой работой. Он член Национального союза художников Украины, автор множества графических произведений в стиле оп-арта, ему принадлежит около 60 статей в области изобразительного искусства.

— Формирование коллекции — это тяжелая работа, — продолжает рассказ Людмила Пономарева, которая сегодня хранит переданную в художественный музей коллекцию. — Она требует мобильности, большого напряжения, эрудиции и, конечно, материальных средств. Илья Яковлевич и сегодня активен, хотя годы берут свое.

Я познакомилась с ним в 1983 году, когда мне поручили сделать в Харькове выставку работ Александра Шевченко из собрания Русского музея в Ленинграде. Александр Васильевич Шевченко — наш земляк, он родился и жил до 17 лет в Харькове, а после уехал в Москву на учебу, мечтая стать художником. Харьковчане знают о знаменитом земляке во многом благодаря Лучковскому. Он немало лет, сил и средств потратил на изучение его творчества. Работал в архивах, собрал уникальные материалы, опубликовал о Шевченко ряд статей. Познакомился с дочерью и внучкой художника, дружил с ними, приобретал у них работы живописца. По его инициативе на улице Рымарской, где жил художник, была установлена мемориальная доска. Он же был организатором выставки произведений Александра Шевченко в Харьковском художественном музее. Для Харькова тех времен это было настоящим событием. Мы не были избалованы авангардным искусством 1910—1920 годов, это была первая ласточка.

Мне тогда казалось, сделаем выставку — и все. Но Илья Яковлевич пришел снова: «Есть возможность приобрести для Художественного музея работы Шевченко у его дочери». И я, по протекции Лучковского, поехала в Москву. Познакомилась с Татьяной Александровной. Хотя я была в роли просителя: дайте то, что получше, но подешевле. Татьяна Александровна не знала, куда меня усадить. Открыла банку икры — в те времена это было настоящим праздником. И это при том, что ее уже обманывали, забирали коллекцию. Но слово Ильи Яковлевича было самой лучшей рекомендацией. В Москве меня «передавали из рук в руки» вдовы, дети художников. Не боялись, показывали все работы. Сколько смогла, приобрела для музея. В купе поезда довезла до Харькова.

— Почему Илья Яковлевич начал коллекционирование именно с авангардных работ?

— Его характеру, математическому складу ума импонировало искусство авангарда, а кроме того, большую роль сыграла дружба с замечательным художником-акварелистом Сергеем Луневым. Именно он и посоветовал в свое время Лучковскому собирать искусство не классическое: «Все лучшее уже давно собрано, да и можно нарваться на подделки. Есть период, на который пока мало обращают внимание — работы начала двадцатого века. Рано или поздно их будут собирать и изучать».

«Я видел в комиссионных магазинах картины в золоченых рамах и по баснословной цене, — делится в воспоминаниях Илья Лучковский. — Но не было никакой уверенности в их подлинности. Многие коллекции, собиравшиеся по комиссионкам, на пятьдесят, а то и на семьдесят процентов состоят из фальшивых работ. Поэтому я решил собирать свою коллекцию по мастерским и в семьях художников. У меня был близкий друг, коллекционер Григорий Костаки. Жил в Москве, потом уехал в Грецию. Он говорил, что когда коллекционер видит хорошую работу, то никогда не должен думать о том, сколько она стоит. Должен обязательно ее приобрести, потому что второго такого момента, может быть, и не представится. И такие моменты у меня были. Я хотя и был „остепененным“ научным работником, тем не менее часто средства приходилось отрывать от семьи».

Сейчас Илья Яковлевич неважно себя чувствует, но по телефону прочитал отрывок из воспоминаний о своей собирательской деятельности, связаный с приобретением одной из жемчужин его коллекции:

«Еще в 1970 годы: я бывал в семьях художников Петрова-Водкина, Самохвалова, Лебедева и других.

Я пришел к вдове Лебедева — Аде Сергеевне Лазо-Лебедевой. Мастерская ее мужа — художника Владимира Васильевича Лебедева, который многим известен как иллюстратор детских книг Чуковского, Маршака, Киплинга, — находилась на последнем этаже, где она и жила. Была там кухонька, спальня и большой со стеклянным фонарем зал.

У музейщиков работы Лебедева пользовались очень большой популярностью. Немало его произведений было приобретено музеями, многие работы путешествовали по стране с различными выставками.

Сама Ада Сергеевна тоже большую часть года была в разъездах. То на Дальнем Востоке, то в Молдавии, откуда был родом ее отец — знаменитый приморский партизан Сергей Лазо…

Но однажды в 1975 году Ада Сергеевна меня удивила и порадовала сообщением, что подобрала для моей коллекции работу Лебедева — „Обнаженная натурщица“ 1936 года. Я просто ахнул, увидев этот шедевр. Она рассказывала, что эту работу у Владимира Васильевича просил Исаак Бродский — директор Академии художеств — для своей коллекции, но тот картину ему не отдал. И вот теперь через много лет работа отравилась в Харьков и стала истинным украшением моей коллекции. В конце 1980-х Ада Сергеевна дала мне возможность выбрать рисунки Лебедева. Их, конечно, оставалось очень мало, но и оставшиеся, особенно женские модели, выполненные ламповой копотью, были тонки и изящны».

— Илья Яковлевич совершил единственный в истории своей коллекции обмен, — продолжает Людмила Пономарева. — У него была серия темперных работ — знаменитых пастушков Зинаиды Серебряковой. Эта всемирно известная художница родилась в селе Нескучном под Харьковом. Лучковскому хотелось пополнить свое собрание картинами Серебряковой, но других жанров. Поэтому, когда он увидел в частной коллекции пейзаж ее кисти «Холмы. Нескучное» (1914 г.), то поменял одну из своих работ кисти Самохвалова «Круг музыкальных форм» на это произведение.

В коллекции Лучковского уникальные произведения искусства. Работа Петрова-Водкина «Демон» (широкой публике художник известен по «Купанию красного коня»), картины Аристарха Лентулова, Александра Куприна, Петра Кончаловского, Натана Альтмана, Александра Тышлера, Артура Фонвизина… Однажды Лучковский познакомился с художником Сергеем Ижевским, активно работавшим в довоенный период. Илья Яковлевич вспоминал, что художник не очень высоко ценил свое творчество. Он забросил рисование и увлекся написанием былин. Лучковский много раз его просил: «Но где-то же ваши работы, найдите, пожалуйста, их». И однажды художник привез ему с дачи несколько полотен в совершенно жутком состоянии. Илья Яковлевич их приобрел, отреставрировал и потом с гордостью демонстрировал на своих выставках. Я тоже считаю, что это были одни из лучших работ Ижевского, которые Лучковский спас от забвения.

Его собрание отличается тем, что в нем абсолютно нет подделок. Она обладает особой цельностью и ценностью. Многие его работы экспонировались в Польше, Америке, Германии, Италии, Франции, Голландии и других странах. Изданы каталоги работ коллекции Лучковского. Исследователи творчества художников из его собрания активно пользуются ими. Илья Яковлевич не просто приобретал картины, он их изучал, писал статьи, сценарии для радио и телевидения. На каждой работе есть бирки со всеми данными: кто написал, у кого приобретено и т. д. Он собирал еще и архивные материалы, которые тоже передал в наш музей. Это колоссальный подвижнический труд. Сейчас Лучковский работает над воспоминаниями, как собиралась коллекция.

Произведения хранились сна­чала дома. Но постепенно коллекция разрасталась, занимала много места. И Илья Яковлевич попросил оставить ее у нас в музее на временное хранение. Все эти годы он жил мечтой о создании в Харькове музея частных коллекций и подарить его городу. В Европе подобных музеев много. На базе его коллекции проходили научные конференции, участники которых обращались к властям города с просьбой создать такой музей. Но до сих пор этого не случилось.

Правда, одно время такой музей как бы существовал. Илья Яковлевич со своей супругой, художницей Марией Безнощенко-Лучковской, устраивали выставки из своего собрания в отведенном им помещении детской художественной школы им. Репина. Эти двое подвижников сами носили туда картины и меняли экспозиции, однако так долго продолжаться не могло. Для настоящего музея требуется специальное помещение, штат сотрудников и многое другое. И супруги решили передать коллекцию Художественному музею Харькова.

Столь уникальное собрание искусства ХХ века городу никто и никогда не дарил. Сейчас трудно назвать точную стоимость работ. В наше время ряд частных коллекций был вывезен за рубеж или распродан. В Харькове после смерти собирателей их исчезло множество. Илья Яковлевич очень хотел, чтобы заботу о его собрании взяло на себя государство. Только оно может га­рантировать сохранность бесценных экспонатов. В последнее время на зарубежном арт-рынке стоимость украинского авангарда начала XX века резко возросла. Вряд ли еще найдутся люди, которые захотят безвозмездно, как Илья Яковлевич, передать все народу. Бессребреников, как мне кажется, почти не осталось…