Виталий масол: «у меня на даче в конче-заспе жила дворняжка по кличке шарик. Интересный был пес. На президентскую охрану лаял, а на леонида кучму — никогда»

Виталий Масол празднование своего юбилея называет «встречей друзей и коллег по совместной работе», которая проходит сегодня с 13. 00 до 17. 00 в банкетном зале столичной гостиницы «Национальная». Накануне Виталий Андреевич даже дал по этому поводу объявление в газете, поскольку адресов и телефонов многих своих бывших сослуживцев просто не знает.

Имя председателя Совета министров УССР с 1987 по 1990 годы чаще всего вспоминают в связи с «революцией на граните», когда под давлением голодающих студентов Виталий Масол покинул свой пост. Именно тогда разваливался единый союзный народнохозяйственный комплекс, а республики СССР переживали серьезное изменение общественно- политического строя. Впрочем, многие киевляне до сих пор помнят, что именно Масол настоял на расширении столичной Набережно-Крещатикской улицы до шести полос, строительстве Новообуховской трассы, необходимых в то время транспортных развязок и потребовал, чтобы на проспекте Победы и Броварской дороге не было ни одного светофора.

Второй раз Виталий Масол стал премьер-министром уже независимой Украины в 1994 году, но реальной власти в правительстве не получил. Новый президент Леонид Кучма тогда расставлял свои кадры. В марте 1995 года 66-летний премьер написал заявление об отставке с формулировкой «в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья».

Сегодня Виталий Масол ведет тихую жизнь пенсионера, кормит синиц, изредка наблюдает за игроками в казино и по-прежнему тоскует по жене, которая умерла восемь лет назад…

«Раз в неделю с удовольствием могу употребить 50-100 граммов виски под квашеную капусту»

 — Виталий Андреевич, как ваше самочувствие?

 — Лучше, чем когда болел малярией (смеется). Возраст человека зависит от его состояния души, от наличия или отсутствия интереса к жизни. Конечно, для таких людей, как я, самое главное — это здоровье. Но я лично не считаю себя таким уж пожилым человеком. Хотя никогда не ожидал, что придется заканчивать жизнь в условиях политического кризиса в стране.

 — Наверное, жалеете, что Украина стала независимой?

 — Наоборот, мне хочется, чтобы наша страна по-настоящему стала самостоятельным государством, которое не кланяется никому в ноги и не прислушивается к дурным советам. А для этого наши руководители должны найти взаимопонимание и работать на одну цель, а не действовать по принципу басни о лебеде, раке и щуке. Надеюсь, политикам удастся преодолеть все невзгоды, и мне посчастливится увидеть процветающую Украину. Признаюсь, мечтаю дожить до этого времени.

 — Вы сказали, что болели малярией. А где же заразились этой «болотной лихорадкой»?

 — Во время учебы в Киевском политехническом институте в послевоенные годы. Была тогда создана специальная комиссия, которая контролировала наше лечение. Помню, как утром у меня начинались приступы страшного озноба, затем бросало в жар, все это длилось пять-шесть часов. Все одеяла и простыни от пота были мокрыми, ведь температура поднималась до 40 градусов…

И только после перестройки я где-то прочел статью, что малярия в СССР в конце 40-х годов могла попасть к нам с гуманитарной помощью США. Тогда американцы присылали гуманитарную помощь в виде пакетов с сухими завтраками, в которых были шоколадные батончики, вафли, печенье… Эти завтраки один раз в месяц распределялись в институте через студенческий профсоюз. И те, кто получал гуманитарку, заболели малярией.

 — А 100 граммов позволяете себе выпить?

 — Пятого ноября была восьмая годовщина смерти моей супруги. Выпил стаканчик вина, помянул Нину. Также могу раз в неделю с удовольствием употребить 50-100 граммов виски под квашеную капусту. Получается довольно вкусное сочетание.

 — Соленья и другие продукты по-прежнему на столичном Владимирском рынке покупаете?

 — Вот уже многие годы я приезжаю за мясом и овощами к одним и тем же продавщицам на Владимирский рынок. Знаю их всех по именам, и меня там уже хорошо знают. А творог я покупаю у женщины, которая была знакома с моей супругой, когда мы еще вместе ходили на рынок. Так получилось, что в год ухода Нины из жизни у продавщицы тоже умер муж.

Конечно, продукты на Владимирском рынке стоят дороже, чем в супермаркетах, но зато я уверен в их качестве. А владельцам магазинов, мне кажется, следовало бы заниматься не только выкачиванием денег из покупателей, но и культурой их обслуживания, ведь до сих пор, бывает, таких оскорблений от продавцов наслушаешься…

«Где бы я ни был в гостях, начинаю думать: «А как бы моя супруга встречала? Что бы говорила? Чем бы угощала?»

- Супруга, наверное, умела организовывать праздники и угощать гостей?

 — Нина была прекрасной гостеприимной хозяйкой и заботливой нежной женой, понимающей специфику моей работы. Ведь не раз бывало, что я засиживался на службе до глубокой ночи. Первая моя супруга этого как раз не понимала.

… А как мне бывало приятно, когда на моем дне рождения все гости расхваливали блюда, приготовленные Ниной Васильевной… При этом она относилась к людям с добротой и вниманием, вне зависимости от того, кто какую должность тогда занимал.

 — Виталий Андреевич, не чувствуете себя одиноким?

 — Одиночество, мне кажется, — самое страшное, что может случиться с человеком. Поэтому после смерти жены я уговорил свою сестру переехать ко мне жить. Она младше меня на 13 лет, но тоже пережила большое горе — умер муж. Теперь вот заботимся друг о друге… Но что бы сестра по хозяйству ни делала, я все равно сравниваю с тем, как готовила или убирала в доме Нина Васильевна. Делаю сестре замечания, но она уже привыкла и не обижается. Впрочем, везде, где бы я в гостях ни был, начинаю думать: «А как бы моя супруга встречала? Что бы говорила? Чем бы угощала?» Надо сказать, пока все сравнения в пользу Нины Васильевны.

 — Знаю, тяжело об этом вспоминать, но о чем вы беседовали с женой в последние годы ее жизни?

 — Обо всем, кроме ее болезни. Она знала, что у нее рак, и жила с этой болезнью шесть лет. Помню, только один раз, когда ехали на дачу к нашим знакомым, она мне вдруг сказала: «Виталя, очень тебя прошу, позаботься о маленькой Ниночке, я ведь скоро умру» (в глазах у Виталия Андреевича блеснули слезы.  — Авт. ). Нина — внучка моего брата, моя внучатая племянница. Она в то время жила с нами. Так вот, врачи мне сказали: чтобы ваша супруга дольше прожила, ей нужны положительные эмоции и моральная поддержка. Поэтому мы с Ниной Васильевной за время ее болезни побывали в Китае, США, Пуэрто-Рико, Испании, Финляндии, Швеции, Германии, Австрии…

 — И ни в одной из них врачи не могли уже помочь вашей супруге?

 — Нам еще раньше привозили новое лекарство из США. Три ампулы стоимостью 12 тысяч долларов… А поначалу она ходила лечиться к знахарям. И болезнь на первых порах, казалось, ушла, но потом резко пошло обострение. Жене пришлось удалить грудь, она прожила после этого еще почти три года, хотя врачи давали ей максимум год. Спустя два месяца после операции мы с ней уже были в Лондоне. В этом отношении Нина была очень мужественным человеком: никому на свою болезнь не жаловалась и меня просила никому об этом не говорить.

 — Вы с сестрой на даче в Конче-Заспе под Киевом живете?

 — Да, за мной как бывшим премьер-министром были сохранены трехкомнатный домик, в который я переехал в 1991 году, служебная машина и медицинское обслуживание. С тех пор я на этой даче только крышу поменял, а в газетах писали, что я себе бассейн строил.

В общей сложности я живу в Конче-Заспе 36 лет. Сначала в 1972 году, когда был назначен заместителем председателя Госплана УССР, жил здесь на служебной двухкомнатной даче. Затем в 1979-м я возглавил Государственный плановый комитет, и мне уже предоставили другой домик.

 — А какую-нибудь живность на даче держите?

 — У нас 11 лет жила приблудившаяся дворняжка по кличке Шарик. Жена его очень любила. Интересный был пес. На президентскую охрану лаял, а на Леонида Кучму — никогда! Шарик состарился и умер, а сестра новую собаку заводить не хочет. Так что сейчас из живности у меня на даче только синички в саду. Я специально для них покупаю два мешка семечек и каждое утро насыпаю полную кормушку. Сообразительные птицы об этом уже знают и всегда ждут моего угощения. Только хлопну утром дверью, а они все тут как тут. Причем по 50-100 синичек слетаются. Так приятно за ними наблюдать (в отличие от ворон, которые, кстати, в этом году подчистую склевали всю черешню в саду), настроение сразу же улучшается. За зиму синицы полтора мешка семечек съедают, остальное гости разбирают пощелкать.

«Люблю постоять в казино и понаблюдать, как люди играют на так называемых одноруких бандитах»

 — В преферанс с соседями играете?

 — Хороших преферансистов уже нет, а те, кто остался, живут, как говорится, каждый в своей ячейке. Я раньше очень любил играть с покойным Вадимом Гетьманом (известный политик и финансист, отец украинской гривни, убит в 1998 году.  — Авт. ), c Витольдом Фокиным (премь-ер-министр Украины с 1990-го по 1992 год.  — Авт. ), но он сейчас живет в другом месте.

Это раньше в Конче-Заспе ходили друг к другу в гости, часто виделись и общались. Здесь когда-то была хорошая столовая, в которой почти все обедали и где Леонид Кучма в первые годы своего президентства даже Новый год отмечал. Был еще кинотеатр. Но сейчас все закрыто, электричество после девяти часов вечера на улицах отключают…

А по ночам приезжают дети нашей сегодняшней так называемой элиты, ездят на машинах по пешеходным дорожкам, пьянствуют и дебоширят. Если же кто-то сделает им замечание, могут сказать: «Завтра мой папа тебя уволит». При этом уровень культуры самих родителей такой же низкий.

 — Виталий Андреевич, как убиваете свободное время?

 — Да это беда, наверное, многих пенсионеров (смеется). Обычно утром сажусь в машину, приезжаю в город, иду на базар или на прием к врачу, иногда что-то из одежды себе покупаю. В театре бываю очень редко, больше времени уделяю телевизору. Знаете, после смерти жены я два года практически никуда с дачи не выезжал.

Потом начал понемногу отходить, стал, в частности, иногда посещать футбольные матчи — спасибо братьям Суркисам, которые не забывают меня приглашать. А ведь до 2000 года я очень часто ходил на матчи с участием киевского «Динамо».

Иногда по просьбе знакомых консультирую тех или иных бизнесменов, которые не знают, например, как написать письмо в Кабинет министров, к кому обратиться по тому или иному вопросу. Раз в месяц принимаю участие в заседании ученого совета Национального технического университета «КПИ», в собраниях Донецкого землячества…

В основном езжу то на именины, то на похороны и поминки. Часто бываю в Чернигове, где живут три мои брата. Не так давно, в сентябре, одному из них исполнилось 70 лет. Еще люблю постоять в казино и понаблюдать, как люди играют на так называемых одноруких бандитах. Бывает очень любопытно: кто-то записывает количество ходов и частоту выпадения выигрышных комбинаций, кто-то выбирает только определенные типы автоматов и предпринимает другие ухищрения. Правда, все равно проигрывают очень крупные суммы.

 — А сами, признайтесь, грешным делом, поигрываете?

 — Я не азартный человек, но иногда играю, как говорится, по пять копеек. Случается, несколько жетонов выигрываю, но в целом у меня с автоматами боевая ничья.

«Где сейчас те кадры, которые ратовали за реформы и обещали богатую, прекрасную жизнь?»

 — Свою квартиру на Десятинной улице навещаете?

 — Очень редко. Приезжаю разве что взять кое-что из одежды. Сосед — первый министр обороны независимой Украины Константин Морозов — выехал из нашего дома, а кто поселился в его квартире, даже не знаю. За моей жилплощадью ухаживает одна знакомая женщина, которая оплачивает счета, убирает и сама занимается, если надо, текущим ремонтом.

 — В октябре 1990 года в Киеве произошла масштабная студенческая «революция на граните». Молодежь выдвинула ряд требований: прохождение воинской службы на территории Украины, досрочные перевыборы в Верховный Совет на многопартийной основе, отказ от подписания навязываемого Горбачевым нового союзного договора, национализация имущества Компартии и комсомола, а также отставка председателя Совета министров УССР Виталия Масола. Быстрее всего решили вопрос с вашей отставкой. Что тогда чувствовали?

 — Я прекрасно понимал, что рано или поздно мне придется уйти. Когда в августе 1990 года в Киеве проходило собрание украинской диаспоры, мне коллеги сказали: дескать, Виталий Андреевич, готовься. Владимира Щербицкого (первый секретарь ЦК КПУ с 1972 по 1989 год.  — Авт. ) нет, Валентина Шевченко (председатель Президиума Верховного Совета УССР в 1985-1990 годы.  — Авт. ) ушла, ты — следующий. Меня обвиняли не в том, что я плохой специалист, а в том, что представитель советского поколения руководителей.

Тогдашний первый секретарь КПУ Станислав Гуренко, конечно же, мог бы меня защитить, ведь у коммунистов было большинство в парламенте, но моей фигурой решили пожертвовать. Я написал заявление об отставке, и Верховный Совет не возражал. Как сказал по этому поводу Константин Масик (в 1990-м — первый заместитель председателя Совмина УССР.  — Авт. ): «Масола его друзья по партии сдали».

В то время было, конечно, и обидно, и грустно. С одной стороны, я понимал, что это была политическая революция, но с другой — недоумевал: зачем требовать моей отставки, если экономика тогда у нас развивалась, продукты из магазинов, в отличие от других республик, не исчезли, а год мы закончили с профицитом, то есть перевыполнили бюджет? Где сейчас те кадры, которые ратовали за реформы и обещали богатую, прекрасную жизнь? Все вышло наоборот.

Сегодня финансовый кризис показал истинное лицо рыночной жульнической системы. И все больше в мире стали говорить о национализации и об усилении роли государства в экономике. Меня тогда ругали за приверженность к старой системе планирования. А ведь без плана нет никакой экономики вообще.

Я лично считаю, что в советской плановой экономике было больше положительного, чем отрицательного. Хотя, конечно, и недостатки были. При плановой системе у нас производилось и потреблялось 90 килограммов мяса в год на душу населения, а сейчас, кстати, только 25 килограммов. Но неправильная политика ценообразования, которую ввел еще Сталин, привела к тому, что из-за низких цен на продукты создавался их дефицит, а целые отрасли хозяйства становились убыточными.

Поэтому, мне кажется, идеальным вариантом для страны была бы плановая система с элементами рыночной экономики. Кстати, спустя десять лет после событий 1990 года один из лидеров студенческой революции Олесь Доний признался, что в первом варианте студенческих требований вопроса о моей отставке… не было!

«В 1989 году Николай Рыжков передал мне предложение Михаила Горбачева возглавить Министерство финансов СССР»

 — Но тогда — в 1990 году — Нина Васильевна за вас сильно переживала?

 — Не то слово! Жена просила меня не включать телевизор, хотя сама смотрела и слушала все новости. Я после отставки сосредоточился на работе в парламенте. Но по-прежнему приходил домой поздно, плохо спал. Нина говорила: давай, может, по рюмочке выпьем? Садились с ней на кухне, доставали бутылочку… Другого способа снять стресс в то время не было.

 — Виталий Андреевич, а вы в 1982 году свой день рождения отмечали или траур по умершему 10 ноября Леониду Брежневу соблюдали?

 — Да в глубине души все радовались, что Леонид Ильич отмучился! Ему нужно было уходить с поста еще в середине 1970-х, но кремлевские старики его не отпускали, боясь с приходом другой команды потерять свои посты. Именно в последние годы правления Брежнева утвердился такой стиль управления страной, при котором стали возможны очень большие просчеты и ошибки в развитии экономики. В частности, возвысился и значительно разросся партийный аппарат. Председатель облисполкома, например, получал зарплату меньше, чем первый секретарь обкома партии. Хотя первый находился на хозяйственно-административной государственной службе, а второй — на партийно-политической.

 — Перебраться в Москву вам предлагали?

 — Неоднократно, причем в разные годы. Председатель Госплана СССР Николай Байбаков предлагал мне стать его первым заместителем, звал к себе на работу и председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков, а в 1989 году он передал мне предложение Михаила Горбачева возглавить союзное Министерство финансов. Знаете, мне Москва никогда не нравилась. Там ты просто теряешься. К тому же, когда уже немолод, труднее находить в чужом городе друзей и товарищей.

Я помню, когда в 1972-м переезжал в Киев из Краматорска на должность первого заместителя председателя Госплана, то долго чувствовал себя в столице неуютно. Впрочем, я к власти никогда не стремился. Но тогда — в начале 1970-х — я разводился со своей первой женой, и мне просто необходимо было сменить обстановку. К тому же я работал на Новокраматорском машиностроительном заводе с 1951 года, сразу же после окончания Киевского политехнического института. Прошел трудовой путь от помощника мастера до директора завода и гендиректора производственного объединения Краматорских заводов тяжелого машиностроения.

Конечно, хотелось еще большего масштаба. Поэтому согласился на переезд в Киев, хотя знал, что оклад первого заместителя председателя Госплана — 550 рублей, тогда как я как директор завода получал одну тысячу рублей в месяц.

 — Как думаете, если бы Михаил Горбачев не проводил никаких реформ, то досидел бы до сегодняшнего дня на посту Генсекретаря ЦК КПСС или крах СССР все равно был неизбежен?

 — Горбачев был бездарным руководителем! Запад его поощрял самыми высокими премиями и наградами, а ему это очень нравилось. Такие люди всегда приводят страну к краху. Я беседовал с Михаилом Горбачевым не один раз и по экономическим вопросам, и поводу украинского языка, и по правам Украинской республики. Хотя начальник службы охраны КГБ СССР Юрий Плеханов мне тогда советовал не тратить время и идти со своими предложениями сразу… к Раисе Максимовне. Ведь она там больше командовала, чем Михаил Горбачев. Супруга Генсека во время заседания Политбюро могла спокойно зайти и сказать: «Михаил Сергеевич, внучка уже спать хочет, пора заканчивать». И таки заканчивали!

 — Виталий Андреевич, а вы прадедом уже стали?

 — Дважды! Моему сыну Игорю в январе следующего года исполнится уже 54 года. Он как был с 1989 года директором завода «Росток», так и остался. У него двое взрослых детей. Денису — 32 года, а моей внучке Даше — 22. Кстати, Денис окончил Оксфордский университет и Институт экономики в Лондоне, но жить и работать в Англии не захотел, вернулся в Украину. У внука двое сыновей, моих правнуков: Максим ходит в первый класс, а Денис родился всего несколько месяцев назад. Внучка Даша учится на юридическом факультете Национального университета имени Тараса Шевченко.