«Когда мне пришлось торговать семечками на базаре, научилась мгновенно отличать 25 копеек от 50-ти», —
- Знаете, как обычно реагируют на желание человека с ограниченными возможностями сделать то же, что делают здоровые люди, например, получить высшее образование, завести семью и детей, заняться творчеством? Как правило, говорят: «Снисхождения не ждите!» — рассказывает Галина Пономарева, автор книги «Голубой платок из кашемира». Судьба автора этой повести необычна. Как и судьба героя ее книги.
«Чтобы приготовить еду и постирать, нужно было с тазами и кастрюлями спуститься на первый этаж, а затем подняться»
— Я начинала печатать свои рассказы, а затем и эту повесть еще на печатной машинке, а заканчивала уже на подаренном мне компьютере, используя специальные программы для незрячих, в частности, «озвученную» клавиатуру, — говорит Галина Пономарева.
Повесть «Голубой платок из кашемира» и десять рассказов уместились на 175 страницах, изданных тиражом всего в 200 экземпляров.
— Я понимаю, что тираж невелик, но чего мне стоило найти спонсора, согласившегося издать эту книгу! — признается Галина. — Все, к кому я обращалась, в один голос отвечали: «Этого никто и никогда не опубликует! Это никогда не будет продаваться! Пишите лучше женские романы». И так всю жизнь…
Борьба за свои права в мире здоровых людей для Галины Пономаревой началась еще в детстве, когда 12-летняя девочка внезапно лишилась зрения. Галя получила травму, возвращаясь домой из магазина. Пятиклассница проходила мимо футбольного поля, где кто-то из игроков не поймал свой пас, и тяжелый мяч угодил ребенку прямо в голову. В тот же вечер свет в глазах девочки стал меркнуть. Четыре операции в лучшей клинике СССР, увы, не принесли желаемого результата: зрение к Гале так и не вернулось.
— Если бы папа и мама не преподавали в той же школе, где я училась, то мне наверняка пришлось бы перейти в интернат, — вспоминает моя собеседница. — Но из уважения к моим родителям директор сжалилась надо мной, сказав: «Пусть учится — до первой проверки облоно». На мое счастье, до выпускного вечера школу не проверяли.
Галину освободили от физкультуры, а все контрольные работы она сдавала устно, успевая по всем предметам на «отлично». Вот только медаль ей не дали, так как она не сдавала экзамены.
— На исторический факультет Донецкого национального университета я поступила без проблем: там я была не единственной студенткой-инвалидом, — рассказывает Галина Александровна. — Зато на отделение журналистики на факультете общественных профессий (в этом же университете. — Авт. ) документы принять поначалу отказались, сказав: «Скидок не ждите!»
Но Галина все же закончила оба факультета, освоив все дисциплины на память. А дипломную работу напечатала на машинке вслепую. Школьный библиотекарь научила ее такому методу. Только запомнить расположение литер на клавиатуре слепой студентке, конечно, было труднее, чем зрячему человеку.
— Я и свою повесть писала по памяти: мой диктофон работал плохо, поэтому старалась запоминать рассказ собеседника, а потом печатала его по памяти, попутно обрабатывая литературно, — вспоминает Галина. — А затем кто-то из моих близких начитывал главному герою уже готовые главы по телефону.
Устроиться по специальности — учителем истории — Галине не удалось. Для полноценной работы ей нужен был секретарь, оплата которого госбюджетом не предусматривается. Публиковаться в газетах ей иной раз удавалось, но жить на одни гонорары было невозможно. Как и многие ее товарищи по несчастью, Галина устроилась на донецкий завод «Электроприбор», где резервировались места для инвалидов по зрению…
Признаться, я была немало удивлена, когда крошечная — ростом метр двадцать — Галина представила мне свою дочь Инну, ученицу одиннадцатого класса, девушку статную и высокую. Оказалось, Инна пошла в папу, у которого рост 182 сантиметра. Со своим мужем Галина познакомилась в общежитии для инвалидов по зрению на праздновании Нового, 1987 года. Представительный, солидный Александр был Дедом Морозом, а маленькая Галина — Снегурочкой. В 1992-м молодые люди поженились, а в 1994-м у них родилась Инночка.
— Как только мы поженились, администрация тут же велела нам убираться из общежития, которое для проживания семей не было предусмотрено, — вспоминает Галина, — хотя одна такая «непредусмотренная» семья с тремя детьми в нашем общежитии к тому времени уже проживала. Выручили наши соседи, которые отнеслись с пониманием и освободили нам отдельное помещение.
Свой угол молодожены, вскоре ставшие родителями, защищали, как крепость. Хотя условия для жизни инвалидов по зрению, а тем более для воспитания малышки в общежитии были, что называется, походными.
— Удобства — общая кухня и душевая — были на первом этаже, а жилые комнаты — на втором, — вспоминает Инна о «комфорте», окружавшем ее в течение пятнадцати лет. — Чтобы приготовить, поесть и постирать, нужно было с тазами и кастрюлями спуститься на первый этаж, а затем подняться обратно в комнату — с едой и пеленками. Этим занимался мой супруг. Александр не видит с рождения, возможно, поэтому он лучше меня ориентируется в пространстве, я без мужа и на улицу не выхожу!
«Рецепт чистоты в доме прост: невидящий подметает одно и то же место дважды»
Свою комнату в квартире на двух хозяев супруги Пономаревы получили, уже когда их дочери исполнилось шесть лет. И то, как выяснилось, квартира была приватизированной. Вскоре ее продали… вместе с Пономаревыми, без предоставления им другой жилплощади. Квартирный вопрос для семьи по-настоящему решился лишь в 2005 году. Тогда у Галины появилась возможность реализовать свои творческие планы.
— Становление нашей семьи пришлось на годы первого постсоветского кризиса, когда на заводе, где мы работали с мужем, фактически уже остановилось производство, — вспоминает Галина. — В 1995 году моя зарплата составляла… три гривни в месяц. А в 1997-м, чтобы выжить на мизерную пенсию по инвалидности, мне пришлось торговать семечками и крышками для консервации.
Зато я научилась мгновенно отличать 25 копеек от 50-ти. А ухаживая за ребенком, стала лучше готовить: даже пирожки пеку! — оптимистично заявляет Галина, объясняя мне, как незрячие умудряются справляться с домашними делами и поддерживать чистоту. — Рецепт прост: невидящий подметает одно и то же место дважды и дважды стирает те места на одежде, которые пачкаются больше других.
У нашей Инночки нет проблем со зрением, хотя в свое время врачи не гарантировали мне, что роды пройдут без осложнений. Но сейчас дочка учится в выпускном классе, скоро у нее тестирование. Поэтому мы стараемся не отвлекать ее от занятий: в основном, все делаем с мужем сами.
Слушая Галину, мне было даже страшно представить, как маленькая незрячая женщина в холод и зной сидит на улице с ведерком семечек, на ощупь пересчитывая мелочь.
— Всякое бывало: и грабили, и обманывали, расплачиваясь, — признается собеседница. — Выживание людей с ограниченными физическими возможностями всегда зависит от наличия совести у окружающих: начиная с пешеходов, с которыми мы ходим по одному тротуару, и заканчивая «верхами».
«Отец не испытывал ненависти к простым немцам»
Именно так и выживают герои рассказов незрячей писательницы: если от них не отворачиваются, они живут. Кстати, с героем своей повести Галина тоже познакомилась в территориальном обществе инвалидов по зрению. Платок матери главного героя — это литературный образ, а герой самый настоящий! Бывший подросток-остарбайтер Илья Васильевич Ампилов в последние годы своей жизни стал терять зрение. И как-то, узнав, что Галина сотрудничает с газетой, признался ей: «Найти бы такого человека, который напишет о том, что со мной произошло. А то умру я, и никто так и не узнает моей тайны». «Считайте, что вы такого человека нашли», — ответила Галина и вскоре узнала о совершенно невероятных военных приключениях обычного мальчишки.
Война застала школьника Илью Ампилова в гостях у тетки в Одессе. Чтобы воссоединиться со своей семьей, проживавшей тогда в городе Горловка Донецкой области, подросток девять месяцев пешком(!) шел из Одессы в Горловку. Дошел. Но, увы, дома никого не застал. Отца и старшего брата забрали на фронт, а остальные эвакуировались на Урал. Оставшегося дома подростка в 1942-м угнали в Германию. К счастью, мальчик не попал в концлагерь. Отлично освоившего в школе немецкий язык белокурого украинца, смахивающего на юного немчика, местные антифашисты решили использовать как связного, в движении подпольного сопротивления. Уже в 1945-м Илья, который как раз достиг призывного возраста, перешел линию фронта и попал в ряды Советской Армии. В Восточном Берлине солдат, прекрасно владеющий немецким языком, был как нельзя кстати. Уже после Победы Илья успел получить и ранение, и правительственную награду. А после демобилизации нашел-таки свою семью в Краснодарском крае. Нашел благодаря, опять же, совестливому человеку: начальник станичного почтового отделения, отправляя письмо солдату с пометкой: «Адресат выбыл», сделал судьбоносную приписку: «По моим сведениям, адресат проживает в соседней станице — Дмитриевской».
— До конца войны отец жил в Кельне с документами восточного рабочего, — вспоминает сын главного героя повести Владимир Ампилов. — Его посвящали далеко не во все тонкости подпольной работы, но он хорошо понимал, что помогает тем, кто борется с фашизмом. Отец не испытывал ненависти к простым немцам: он знал, что в войну они натерпелись не меньше, чем советские люди. Папа стал свидетелем американской бомбардировки Кельна…
Илья Ампилов рассказал родным, что, когда на Кельн с воздуха полетели тысячи бомб, там практически не было военных. Спасаясь от пожара, старики, женщины и дети прыгали в реку, где и находили… свою смерть.
— С живых людей слезала кожа — как оказалось, американские летчики сбрасывали на Кельн фосфорные бомбы, — вспоминает рассказ отца Владимир Ильич. — А как-то раз мы с отцом проходили мимо кладбища немецких солдат Второй мировой войны в Горловке. И я не без иронии заметил вслух: «Это надо же было пройти такое расстояние — от Германии до Донбасса, чтобы вот здесь лежать!» Реакция отца была для меня неожиданной: «А кто их спрашивал?!» Ни мой дед, прошедший три войны — Первую мировую, финскую и Великую Отечественную, — ни мой отец не любили говорить о своих подвигах. Просто не умели приукрашивать действительность. А ведь подвиги — это, как правило, убийство. Если уж они и вспоминали о том лихолетье, то старались рассказать лишь о редких проявлениях гуманизма. Наверное, только такой волевой человек, как Галина Александровна, и смогла передать моменты, которые отец успел рассказать лишь ей. Многое я сам узнал только после смерти отца из книги.
P. S. «Вы как будто были там со мной и все это видели», — сказал Илья Васильевич автору повести, прослушав очередную главу будущей книги. Работу над повестью Галина Пономарева закончила в августе 2006 года. Главный герой книги чуть-чуть не дождался этого момента — умер в мае того же года в возрасте 80 лет.
723Читайте нас в Facebook
