Жена популярного тележурналиста даниила яневского марта коломиец: «я была «агенткой цру»

Интереснейший разговор с Мартой Коломиец прервался в самый разгар — неожиданно вернулся ее муж. И, к нашему с Мартой обоюдному огромному сожалению, не в лучшем расположении духа: Графиня, одна из его любимых кобыл, которых он пестует на Трухановом острове, захворала, а ко всему еще и наступила ему на ногу. Поэтому «ФАКТЫ» предлагают, уж простите, неоконченное интервью с Мартой Коломиец, которое, не будь в жизни Даниила лошадиных страстей, могло бы продолжаться еще не один час…

«В душе я мечтала быть итальянкой»

- Марта, всем известно, кто твой муж. А кто твои родители?

- Я родилась в украинской семье в Чикаго. Поскольку моя мама -- галичанка, греко-католичка из Сокаля, а отец -- православный с Полтавщины, я всегда считала себя не просто украинкой, а соборной украинкой. И я очень толерантна ко всем видам украинства. Мы с младшим братом росли в семье, где все дышало Украиной. Ходили в церковь, были активными пластунами. И чувствовали себя украинцами, хотя наше детство и юность пришлись на времена «железного занавеса» и никто из нас толком не знал, что такое Украина. Я повторяла заученное наизусть: «Украина — это одна из республик Советского Союза, отдельная национальная группа, церковь и народ которой очень пострадали из-за коммунизма» и т. п. А в душе мечтала быть итальянкой. Тогда моя жизнь была бы намного легче: ведь никому не нужно объяснять, что такое Италия и где она находится! Я и представить не могла, что когда-то буду работать в Украине, более того — найду здесь свой дом и мужа.

- Какой ты впервые увидела Украину?

- Первый раз я приехала в Украину в 1985 году, потом — в 87-м, когда наступила горбачевская перестройка. И еще успела увидеть, что такое был Советский Союз. Увидела и Украину, которая до того момента жила только в моем воображении, нашла родных, завела переписку -- словом, навела контакты. Я была еще молодая и наивная. Закончила университет, работала журналисткой. И надеялась, что политика Горбачева принесет Украине облегчение.

- Ты приехала просто посмотреть, как у нас дела?

- И да, и нет. Я приехала в составе группы туристов. А еще Надя Свитлычная попросила меня купить машину в подарок Зенону Красивскому, который много помогал ее брату (Иван Свитлычный и Зенон Красивский — известные диссиденты.  — Авт. ). Я в то время работала в украинском еженедельнике «The Ukrainian Weekly», и мы все внимательнейшим образом наблюдали за судьбами диссидентов Евгена Сверстюка, Вячеслава Чорновила, братьев Горыней, Валерия Марченко, Василия Стуса. Информации было очень мало, собирали ее по крохам. Как же я тогда готовилась к поездке в Украину! Моя вторая поездка должна была состояться в 86-м, но взорвался Чернобыль, и американцы отменили тур. На следующий год я все-таки поехала -- как руководитель группы. Надеясь, при возможности, и выполнить просьбу Нади Свитлычной.

- А как ты стала «агенткой ЦРУ»?

- Отчасти благодаря тому же Красивскому. Он встретил меня в отеле, мы познакомились. Но поскольку купить ему машину во Львове не удалось, решили ехать в Киев. Зенко рассказывал об Украине и вдруг спросил: «А хочешь с другими интересными личностями познакомиться?» -- «Хочу, конечно же», — ответила я. А кто бы на моем месте не хотел?! «Тогда едем к Славку». Поехали. А куда? Уже вечерело, дождь, помню, лил. А у меня одна мысль вертится: «Неужели к Чорновилу везет?». Приехали неизвестно куда, стучим в какую-то квартиру -- никто не отвечает. Тут смотрю -- таки Чорновил с женой по ступенькам поднимаются. Нас пригласили, мы разговорились… Они очень много знали о событиях на Западе, а мне интересно было узнать, что происходит тут, в Украине. И я предложила Вячеславу Максимовичу сделать с ним интервью на видеокамеру. Решила, что оно произведет фурор на Западе. Подключили Михайла Горыня, который накануне вернулся из ссылки. Они подготовили комнату Чорновила. Я снимала новой видеокамерой моего друга и, признаюсь, не очень в ней тогда разбиралась. Два часа мои интервьюируемые рассказывали о своем видении Украины и роли молодежи, о том, что они собираются отправить Горбачеву письмо… И только гораздо позже я узнала, что Чорновил видел стоящую под окном машину с антенной. Помню, как говорила ему: «Вы не беспокойтесь, у меня очень новая техника». Думала, тут такой нет и никто не сможет нас подслушать. Такая была наивная!

«Агенткой ЦРУ» я стала благодаря… Марии Голопупенко»

- Неужели на Западе вам не рассказывали о возможностях КГБ?

- Услыхав предложение записать интервью, Чорновил спросил, не боюсь ли я. Я ответила, что нет. «А мы тем более ничего не боимся», — рассмеялись они с Горынем.

- Как же тебя, «иностранную шпионку», разоблачили?

- Когда мы уезжали из Киева, в Борисполе меня очень тщательно обыскивали таможенники. Нашли видеокассеты и учинили настоящий допрос: что за кассеты? с кем интервью? кто познакомил с этими людьми?…

- Тогда ты осознала возможности советских спецслужб?

- Я сильно нервничала и, понятно, ни за что не хотела сказать, с кем в действительности встречалась. Очень переживала, что из-за меня Горынь и Чорновил могут снова сесть. «Я их не знаю, одна знакомая из Нью-Йорка просила меня поговорить с этими людьми», — врала я. «Как зовут знакомую?» — упорно допытывались они. Я с перепугу выпалила первое пришедшее на ум: «Мария… Голопупенко». Смотрю, а они так серьезно это записывают! Тут мой страх совсем прошел, и я дала волю фантазии. Плела откровенные глупости, а они все очень старательно писали. Меня ужасно долго обыскивали и допрашивали, даже задержали рейс. Но я их уже не боялась.

- Видеозапись, ясное дело, в Америку не попала?

- Кассеты у меня отобрали. А с ними почему-то и обручальные кольца, которые я везла в качестве подарка из Украины брату и его невесте на свадьбу. Но самое интересное произошло после моего отъезда. Сначала в «Советской Украине» вышла статья «Интервью из-под полы» -- обо мне и о том, как я брала это интервью. Так я узнала, что работаю на ЦРУ. А во Львове кассету, с соответствующими комментариями, крутили по ТВ -- видимо, чтобы продемонстрировать, какие банальные люди эти диссиденты и какими глупостями они занимаются. Но в КГБ, надо думать, не так уж хорошо знали свой народ, как должны были бы знать! Несмотря на негативный контекст, люди все поняли правильно, звонили на телевидение и просили показать сюжет еще и еще. Так это интервью шло во Львове раз шесть или семь, потом -- в Киеве и даже в Москве.

«Чорновил назвал меня «крестной мамой» диссидентского движения»

- И у тебя нет никаких копий? Это же раритет!

- К сожалению, нет. И я не могу их достать уже 9 лет — они где-то надежно залегли в архивах спецслужб. Но, думаю, слава Богу, что это интервью тогда осталось в Украине. Да, в Америке это тоже было бы интересно, но тут оно было куда важнее, имело большее влияние и силу. Благодаря этому интервью, а особенно после его демонстрации по ТВ, диссидентское движение, можно сказать, вышло из подполья. Чорновил даже назвал меня «крестной мамой» этого движения.

- Связь с диссидентами как-то отразилась на тебе?

- К моему большому сожалению, меня лишили права въезда в Советский Союз. В Нью-Йорке я обращалась за помощью к Геннадию Удовенко и Александру Буцько (оба работали в украинской миссии при ООН), но они только разводили руками: «Ну, Марта, ты же в «черных списках». Помогли мне Константин Масик и Фонд помощи детям Чернобыля, деятельность которого я как журналист освещала. Тогда они проводили очередную акцию гуманитарной помощи -- везли лекарства в Украину. Глава фонда Надя Маткивска и профессор Тарас Гунчак выставили ультиматум: «Если с фондом не поедет Марта, то и медикаменты тоже не попадут в Украину». Не представляю, как Масику удалось за 15 минут до отлета самолета получить разрешение на мой въезд?! Но благодаря ему, Наде и Тарасу в мае 1990 года я вернулась в Украину. Дни моего «шпионства» закончились.

- В 90-м была уже иная Украина…

- Да, начиналась независимость. Тогда мы решили, что пришло время открыть здесь бюро «The Ukrainian Weekly». И в 1991 году в отеле «Днепр», где я временно поселилась, началась наша деятельность. Тогда не было электронной почты и Интернета, я все печатала на машинке и по факсу отправляла в Америку. Это было очень интересное время! А день провозглашения суверенитета Украины я встретила в Нью-Йорке, выспрашивала Геннадия Удовенко в интервью: «У вас и дальше сохраняются коммунистические чувства?». Он рассмеялся: «Марта, Компартии-то уже нет!».

- Тогда ты уже знала, что останешься тут работать?

- Я не представляла, что дальше преподнесет мне судьба. Знала только, что пока мне интересно работать в Украине и пока тут что-то происходит, — буду в Киеве. Американцев в Украине тогда можно было пересчитать на пальцах одной руки.

- Ты предполагала, что можешь здесь выйти замуж?

- Как ни странно, я никогда об этом не думала. И только посмеялась, когда в МИД, выдавая мне аккредитацию для работы, кто-то в шутку бросил: «Наверное, приехала сюда искать мужа?». Нет, не это было моей целью в Украине! Если я и допускала мысль о замужестве, то предполагала скорее, что мой муж, как и я, будет американцем украинского происхождения. Да и редко задумывалась над этим вообще.

- Американки не думают о любви?!

- Я этого не говорила. О любви всегда думала! Другое дело, что не знала, стоит ли связывать свое будущее с каким-либо мужчиной. А любовь и все ей сопутствующее было… Я очень любила, когда мне дарили цветы и нашептывали разные глупости. Восхищались моими «васильковыми глазами», говорили, что я лучше всех на свете… Это, конечно же, приятно. Но к тому времени я еще не решила, что для меня важнее -- карьера или мужчина.

«Я была первой «живой американкой» в жизни Даниила»

- Украинские мужчины отличаются от американских? Наверное, наши более избалованы мамами и не так стремятся к карьере?

- В Украине я открыла много интересных людей, и мужчин в том числе. Увидела, что в некоторых есть, так сказать, демократическая жилка, они, в отличие от рядовых комсомольцев, были личностями, хотя и росли в советской системе. А насчет избалованности… Думаю, это можно сказать не только об украинских мужчинах. Даниил не был избалован. Мне кажется, до встречи со мной у него была непростая жизнь.

- А ты изменила ее к лучшему? Балуешь мужа?

- Наверное, да, улучшила. И балую, бывает.

- Марта, а как вы встретились?

- За это мы должны быть благодарны Мыколе Вересню и Володе Скачко. Мыкола работал на Би-би-си и в 91-м был хорошо знаком с нами, иностранными журналистами. На первую годовщину Независимости Украины мы устроили праздник. Распахнули двери нашего бюро на улице Карла Маркса (теперь ул. Городецкого.  — Авт. ) и пригласили всех, кого знали. Думаю, здешние украинцы не были готовы к приему по-американски. Тут привыкли накрыть стол, сидеть и поедать «стравы». А у нас все встречи — коктейли. В английском есть такое понятие — networking. Это когда в одну руку -- тарелку, в другую -- бокал, и активно общаются. Заглянула к нам и милиция — искали Степана Хмару.

- А Даниил?

- Так вот, Вересень нас познакомил как раз перед праздником, и Даниил попал в число приглашенных. Я, как Даниил потом не раз повторял, была первой «живой американкой» в его жизни. Он работал парламентским журналистом, и как-то так получилось, что мы стали пересекаться чаще. Но я встречалась и с другими! Мне все было интересно.

- И кто сделал решительный шаг навстречу?

- Когда я должна была уезжать в Америку (мы с напарницей работали тут по полгода), Даниил подарил мне перстень своей бабушки. Пришел ко мне в офис и протянул два кулака -- выбирай, мол. Я выбрала левый, а в нем — перстень. Мне никогда еще не дарили антиквариата (тому перстню лет сто)! Это показалось очень странным… Я не знала, что означает такой подарок, сказала, что боюсь его потерять, пыталась вернуть… Но перстень остался-таки у меня. А когда я показала его моей подруге, она воскликнула: «Марта, ты же обручена!». Я возмутилась: «Что за глупости! Ничего такого не было. Уж я-то про это должна бы была знать».

- А необычный подарок означал серьезные намерения Даниила?

- По всей видимости, да. Но тогда я не понимала, что происходит. Когда через три месяца я вернулась из Америки, он меня встречал в аэропорту. И это уже выглядело как более серьезные отношения. Но по-настоящему мы обручились в мае 93-го. А через год сыграли свадьбу. И обвенчались в Чикаго. Вместе живем вот уже 8 лет, и с каждым годом нам все интересней.

- Ты стала «первым миллионом» мужа?

- Мы оба далеки от миллионов. Даниил как-то заметил, что у него деньги утекают сквозь пальцы. У меня тоже. Так что мы -- не самая удачливая финансовая пара. Но считаем, что не в деньгах счастье. Нам гораздо важнее вместе расти, быть партнерами, иметь одинаковый круг ценностей. Таких, как, например, семья, Бог, Украина. Это наши миллионы.

- Неужто не нашлось «доброжелателей» ткнуть тебе, что ваш брак «по расчету»?

- Я своих подруг знакомила со всеми своими кавалерами. И всегда слышала: «Ну… Посмотри еще». Даниил оказался первым, который всем сразу понравился. Он покорил своей интеллигентностью и честностью.

- А как отнеслись к зятю с Украины твои родители?

- Моя мама все вздыхала, когда же я наконец выйду замуж… С будущим зятем она познакомилась за месяц до свадьбы. А на мои, в общем-то, понятные сомнения, только и сказала: «Если ты в свои 35 не знаешь, кто тебе по душе, то я тебе уже ничем не могу помочь». Хотя, конечно же, моей маме, как и любой другой, хотелось и хочется, чтобы ее дети были рядом. И я скучаю по семье. Родители стареют, племянники вырастают, а я не являюсь частью их жизни -- просто «тета Марта з України». Но пока я могу что-то полезное делать в Украине, тут и останусь.

«Я слишком люблю своего мужа, чтобы желать ему быть посудомойкой в Америке»

- Даниил на свадьбу впервые попал в Америку?

- Да. И думаю, немного боялся, не подумают ли, что он берет в жены американку, чтобы облегчить себе жизнь. Должна заметить, что он очень справедливый в этих делах. Всем, что зарабатываем, мы делимся, но он никогда не просил и не одалживал у меня больших сумм. Он не материалист -- он идеалист и интеллектуал.

- Свадьба в Чикаго -- дань моде?

- Я же там родилась! Там все мои родные. И так водится испокон веков и у разных народов: едут свататься к невесте. У нас на свадьбе было 200 человек, из них 198 — мои родные и друзья. И только трое были с Украины: моя подруга Вика Губская и сваты — Володя Скачко и Боря Клименко. Они тоже впервые попали в Америку. И, думаю, впервые же увидели, как проходит репетиция свадьбы, а также церемония в церкви. Но при этом они вне свадьбы успели и перепробовать десятки сортов пива. Отведали блюда индийской, итальянской, китайской кухни и, кажется, были очень довольны.

- Как же они получили визы?

- Тогда это было еще легко. В анкете, в графе «цель поездки» просто написали: «Свадьба Марты Коломиец». И получили визу.

- Вы с мужем составляли брачный контракт?

- Что значит брачный контракт?! Мы же венчаны перед Богом!

- Ты останешься в Украине?

- Мы всегда хотели жить здесь. Тут у нас работа. И нам обоим очень важно заниматься тем, что нам нравится. Я очень уважаю своего мужа, и мне бы не хотелось, чтобы он, интеллигентный и умный (искренне верю, что он знает 90% ответов в «Первом миллионе»!), в Америке делал что-то ниже его достоинства.

- У Даниила так плохо с английским?

- В Америке почти 260 миллионов населения! И там есть кому работать. Я слишком люблю своего мужа, чтобы желать ему быть посудомойкой в Америке. А учить английский он действительно не хочет -- говорит, что у него всегда под рукой замечательный переводчик. Но на самом деле, догадываюсь, он знает больше, чем хочет показать.

- Ты сменила гражданство?

- Нет, я гражданка США.

- Чем ты сейчас занимаешься?

- Сейчас я директор украинской образовательной программы рыночных реформ, которая работает в рамках соглашения между правительствами Америки и Украины и финансируется правительством США, Агентством международного развития. Эта работа мне тоже очень нравится.

- Я слышала легенды о вашем оригинальном доме без внутренних стен…

- Еще в 92-м я купила себе трехкомнатную квартиру на Подоле. Тогда это стоило еще не так дорого. Зато нужно было чуть ли не самой и ремонт делать. Добротных строительных материалов просто не было, доводилось искать даже щетки для побелки. Со временем мы выкупили еще одну, соседнюю комнату. Правда, для этого мне пришлось 36 месяцев вести переговоры с Подольской администрацией — я, американка, не была готова давать взятки. Ведь все можно было сделать по законам рынка и в рамках действующего законодательства. Но наконец и эту комнату откупили. Выбросили все стены — Даниил сказал, что уже предостаточно нажился в клетушках и больше не желает. Теперь у нас есть Дом. И мы тут Живем.

- А кому пришла уже не новая идея — прорубить окно с видом на Андреевскую церковь?

- Это окно — в кухне. Мы выбили его специально для Даниила. Он у нас моет посуду, и теперь ему это приятнее делать -- он может мыть и одновременно наслаждаться великолепным видом…

7895

Читайте нас в Facebook