35-летняя мать надеется, что психиатр вылечит ее дочь-школьницу, и та больше не будет… Соблазнять родного отца
Трудно даже представить, сколько странностей порой скрывается за фасадом самой обычной благополучной семьи! Со стороны в таких семьях все годами выглядит чинно-благородно, а о том, какие темные и нездоровые страсти кипят за дверями приличного дома, знают лишь его обитатели, да смутно догадываются некоторые особо проницательные старушки, несущие бессменную вахту у подъездов. Увы, чаще всего страшные семейные тайны так и умирают вместе с их носителями. Юристы, к примеру, считают, что не так уж редко встречающиеся уголовные дела о сексуальном насилии против детей в семье -- это только вершина айсберга: до суда доходит очень небольшая часть подобных преступлений.
Во всяком случае, героиня этой истории готова идти за помощью куда угодно -- к психологам, психиатрам, в райисполком. Не побоялась она рассказать о своей беде даже в редакции газеты. Однако обращаться в правоохранительные органы Татьяна Николаевна отказывается наотрез. Все дело в том, что она… слишком сильно любит своего мужа.
Татьяне внушили, что понятия «девственница» и «провинциальная дура» -- это одно и то же
Закончив школу, Таня приехала из провинциального южного городка в областной центр -- мечтала поступить в университет на филологический. Как ни странно, несмотря на отсутствие денег и связей, ей это удалось с первого раза: видно, иногда судьба разыгрывает и среди бедных провинциалов свой счастливый билет.
Первое время девушка была слегка не в себе от выпавшей на ее долю удачи и старалась всеми силами доказать, что она -- действительно лучшая из лучших. Ее конспекты были самыми толстыми и подробными, целые часы после занятий девушка просиживала в библиотеке. И лишь сдав блестяще первую сессию, позволила себе слегка расслабиться и оторваться от книг.
Нравы студенческого общежития, на которые она до сей поры не обращала внимания, совершенно потрясли девочку из глубинки.
-- Мне казалось, что там спали все со всеми, -- вспоминает Татьяна Николаевна. -- Моя соседка по комнате то и дело приводила своих очередных ухажеров, меняя их с калейдоскопической скоростью. Вначале Лидка просила меня составить нечто вроде учебного графика -- подробно расписать, в какие дни и часы я буду работать в библиотеке, а не «мелькать» в нашей комнате. Но вскоре ей это надоело, и она оставляла своих кавалеров на ночь, не стесняясь меня…
Если вначале ее шокировало подобное поведение соседки, то постепенно, глядя на Лиду и других девушек, Таня приходила к мысли, что она, мягко выражаясь, слегка неполноценна. Подруги вроде Лиды старательно утверждали ее в мысли, что понятия «девственница» и «провинциальная дура» -- это совершенно одно и то же. И убедили.
В общем, завела 17-летняя Танюша и себе «мальчика». Когда «мальчик» впервые потащил ее в постель, она очень боялась, что ужас и отвращение будут слишком сильными. К счастью, когда грехопадение свершилось, Таня не испытала ни ужаса, ни отвращения. Впрочем, не испытала она и особого удовольствия -- так, разве некоторый трепет перед неизведанным. Но раза с третьего и это прошло.
Уговаривая Таню «не корчить из себя провинциальную недотрогу», Лидка, между прочим, снабдила ее популярной книжечкой «про это самое» (дело было в середине восьмидесятых, когда подобного рода литература как раз входила в моду). В «просветительском» опусе красочно расписывалось неземное удовольствие, которое каждая уважающая себя молодая особа обязана испытывать во время близости. Таня ничего подобного не испытывала. «Возможно, в этом виноват мой друг», -- подумала она и… завела себе другого. Как и первый, он строил из себя многоопытного и циничного донжуана, будучи при этом лишь зеленым щенком.
Когда и со вторым ухажером не вышло ничего путного, Таня подумала, что она -- калека от рождения, и ей не дано испытать в полной мере все радости любви. Но причина была вовсе не в этом.
На самом деле Татьяна так и не смогла избавиться от впитанных еще в детстве из книг и фильмов романтических представлений о том, как должна начинаться настоящая любовь. Ее друзья строили из себя суровых бойцов сексуальной революции, а ей нужно было совсем другое -- чтобы явился Герой и «сделал ей красиво». И он, конечно, явился.
Лишь с будущим мужем она впервые поняла, что такое любовь
Это произошло, когда Тане исполнилось восемнадцать и она уже училась на втором курсе. Ее с подругами пригласили на вечер в клуб речников. Дмитрий был всего на четыре года старше, но уже работал механиком на огромном пассажирском корабле, ходившем по Днепру. Молодой человек протанцевал с Таней весь вечер, потом проводил ее до общежития, но в постель к ней не набивался, а лишь договорился о свидании.
На встречу он пришел с огромным букетом белых роз. Таня, понятное дело, была в восторге, предвкушая красивый правильный роман. И не ошиблась. Месяца три Дмитрий развлекал ее походами в кино и кафе, пока, наконец, охрипшим от волнения, но от этого не менее красивым баритоном пригласил Татьяну «посмотреть квартиру одного приятеля».
На квартире ее ждал сюрприз -- красиво накрытый стол с цветами, свечами и шампанским. Именно этого стандартного набора ей, как выяснилось, и не хватало для того, чтобы настроиться на нужный лад. В общем, с Дмитрием все впервые вышло по-настоящему, и Татьяна была почти счастлива. Для полного счастья ей не хватало только одного -- чтобы Дмитрий сразу попросил ее руки.
Они встречались еще целых полгода, пока Дмитрий наконец предложил Татьяне выйти за него замуж. Она убеждала себя, что он долго не решался на этот шаг, потому что робел. Но через много лет Дмитрий Ильич во время очередного семейного скандала сказал Татьяне Николаевне правду. Когда он только познакомился с будущей женой, у него был порядочный опыт насчет баб-с, которых он, так сказать, склонял к сожительству без особых китайских церемоний. Но жениться, как и многие бабники, хотел только на порядочной девице. Таня, по всем его прикидкам, была именно такой, поэтому он здорово разочаровался после их первой ночи, и даже подумывал ее бросить. Но… привык, да и, чего греха таить, влюбился.
«С самого рождения дочери мне казалось, что она отнимает на себя слишком много внимания»
В браке Таня была очень счастлива. Через год после свадьбы у них с Дмитрием родилась дочь Маша, а через три года молодая семья перебралась из комнаты в общежитии в двухкомнатную квартиру. Закончив университет, Таня пошла работать в школу.
На первый взгляд, в следующие двенадцать лет в их жизни ничего особенного не происходило, но на самом деле перемены были -- и весьма существенные. Просто происходили они исподволь, незаметно. Инфляция сожрала сбережения, оставленные Тане родителями, все меньше и меньше становилась ее учительская зарплата. Но бросать школу Татьяна Николаевна не собиралась -- главным образом, из-за Машеньки, которая училась в той же школе и поэтому была все время на виду.
-- После рождения Маши мы с Дмитрием решили больше не иметь детей, -- продолжает свой рассказ Татьяна Николаевна. -- Всем своим знакомым, да и друг другу мы объясняли это решение тем, что заводить второго ребенка нам не позволяет материальное положение. Но если быть совсем честной -- с самого рождения дочери мне казалось, что она отнимает на себя слишком много внимания. А нам так хотелось жить только друг для друга!
Между прочим, Татьяна Николаевна смущенно призналась, что когда муж возвращался из очередного плавания, она ему устраивала очень нежные встречи. И несколько раз было так, что подрастающая Машенька становилась свидетельницей близости родителей. Но если вначале девочка пугалась и смущалась столь откровенного проявления их чувств, то, становясь старше, она, как казалось матери, даже не замечала этого.
Четыре года назад Дмитрий Ильич остался без работы. Это едва не стало для семьи настоящей катастрофой. Но предприимчивый глава семейства нашел себя в челночном бизнесе. Его отлучки из дому стали более долгими, а встречи -- более бурными. Из каждой поездки за товаром отец привозил жене и дочери подарки. В основном, это была одежда, и Татьяна Николаевна стала замечать, что Маша все чаще ревниво сравнивает свои и материны подарки, примеряя и то, и другое. (Маша в свои тринадцать лет была довольно высокой и крупной девицей и размерами уже догнала мать).
-- Меня уже тогда должно было насторожить то, что Маша, примеряя подарки, вертелась, в основном, перед отцом, а на меня даже не обращала внимания, -- говорит Татьяна Николаевна. -- Но я подавляла в себе обиду. Мне казалось недостойным ревновать ребенка к собственному отцу -- в конце концов, если между ними будут хорошие теплые отношения, то это же прекрасно. Как же я была не права!
Потом были покаянные слова мужа и… взгляд дочери, полный нахального торжества
О том, что происходило в их семье в последние полтора года, Татьяна Николаевна говорит очень скупо и осторожно, паузы в ее рассказе становятся все длиннее, напряженнее и красноречивее. Собственно, эти паузы говорят о ее драме куда выразительнее слов.
-- Понимаете, мне с некоторых пор казалось, что Маша выросла… как-то уж слишком быстро. Я понимаю, первый расцвет, очарование юности… Но она стала такой здоровенной, а все еще продолжала разгуливать по дому полуодетой -- то еще зрелище. Кобылища… Я пыталась ругаться с ней, но все бесполезно. К тому же, у Маши начались проблемы в школе, а все мои попытки как-то повлиять на нее были безрезультатны -- она реагировала только на отца.
В школе, где преподавала Татьяна Николаевна, появился психолог, и мать решила отвести к нему девочку. На приеме она рассказала, что основные проблемы дочери -- неумение найти общий язык с одноклассниками и неважная успеваемость. И все оттого, что, мол, девочка слишком быстро созрела. Но когда психолог пару раз побеседовала с девочкой наедине, то… посоветовала Татьяне Николаевне обратить первостепенное внимание на отношения в семье: «Боюсь, у вас происходит что-то не то».
А этой весной Татьяна Николаевна как-то раньше отпросилась со школы. Она знала, что дома должны быть муж, недавно вернувшийся из командировки, и дочь. Открыла своим ключом двери и тихо вошла. Сцена, которую она застала в одной из комнат, не поддавалась описанию…
Потом был скандал, покаянные слова мужа и… взгляд дочери, полный, как показалось Татьяне Николаевне, нахального торжества.
Татьяне Николаевне казалось (да и сейчас кажется), что единственным выходом из ситуации будет обследование дочери у врача-психиатра. Разумеется, отношения между Машей и отцом ненормальны, но кого в них винить? Девочку-подростка, всю жизнь, видимо, ревновавшую мать к отцу и наконец решившую отыграться таким чудовищным способом? Мать считает, что Маша -- просто жертва собственных психических отклонений. А когда ей намекают, что Дмитрий Ильич не только безнравственный человек, но и преступник, Татьяна Николаевна приходит в ужас: «Я не могу подавать в суд на собственного мужа. Он стал всего лишь жертвой ситуации. Вот подлечат Машу, и все снова будет в порядке». И хотя такая реакция, на первый взгляд, кажется странной, на практике подобное встречается не так уж редко. Скажем, не так давно я читала уголовное дело о том, как отчим жестоко насиловал собственную падчерицу, а когда преступление раскрылось, мать девочки рыдала на суде: «Не наказывайте его слишком строго, нашей семье нужен отец и муж». Что же говорить о Татьяне Николаевне, до сих пор без памяти влюбленной в мужа и в глубине души обвиняющей во всем дочь?
Нужно сказать, что Татьяна Николаевна вести Машу к врачу пока не решается -- боится, что об этом узнают в школе, где она работает, и пойдут нехорошие разговоры. А может, она просто выжидает, пока дочь вырастет и уйдет из ее жизни, а они с мужем наконец снова останутся вдвоем?
P. S. Все имена и некоторые детали изменены из этических соображений.
1598Читайте нас в Facebook
