Всеволод Нестайко: «Как я плакал, когда на новогоднем празднике кто–то стащил у меня подарок — первый в моей жизни!»
Рождение сказки — процесс таинственный, считает известнейший детский прозаик и сказочник Всеволод Нестайко. А украинские народные сказки, по его мнению, просто прекрасные! Особенно ему нравятся те, где герои активно действуют (например, «Котигорошко»). Первая сказка Всеволода Зиновьевича «В стране Солнечных Зайчиков», изданная в 1959 году, сразу стала невероятно популярной. Книгу перевели на русский, белорусский, английский, литовский и другие языки. Потом автор писал повести и рассказы для школьников. Его трилогия «Тореадоры из Васюковки», которую тоже перевели на многие языки мира (даже на бенгальский и арабский), была признана одним из самых выдающихся произведений современной детской литературы и внесена в Почетный список Ганса Христиана Андерсена.
Но всю жизнь писатель возвращался к полюбившимся детворе солнечным зайчикам. В конце 1990-х он написал повесть-сказку «Незнакомка из страны Солнечных Зайчиков» (она получила премию имени Николая Трублаини). И продолжил тему в книге «В стране Лунных Зайчиков». Так сложилась трилогия, которая уже не раз переиздавалась.
Мир Нестайко — тончайший узор детской сказки, сплетенный из волшебных образов и удивительных созданий. Казалось бы, он говорит теми же словами, что и другие писатели и сказочники, но его книгу нельзя выпустить из рук, не дочитав до конца.
Моя мама, учительница русского, отдала меня в украинскую школу, сказав: «Ты должен знать язык своего отца»
Сейчас украинский Андерсен признался, что сам себе напоминает Николая Островского. Всеволод Зиновьевич пишет лежа, он выводит черным фломастером большие буквы. А жена переписывает текст, и получаются новые солнечные детские произведения.
— Откуда в Бердичеве взялся такой талантливый украинский детский писатель, Всеволод Зиновьевич?
— Солнышко, дело в том, что мой отец искал работу, нашел ее в Бердичеве, где я и родился в 1930 году. Иногда в моем имени выискивают еврейские корни. Это и не удивительно, ведь в те годы в Бердичеве жило очень много евреев (кстати, благодаря им мой отец нашел работу). А Нестайки испокон веков были украинцами. Среди евреев у меня очень много друзей, я уважаю ум и мудрость этой талантливой нации. Всегда молюсь за упокой жертв Бабиного Яра и Холокоста. Помню, как во время оккупации в Киеве по улице Жадановского немцы гнали евреев (там было много детей) на расстрел. Я стоял как вкопанный в подворотне и с ужасом провожал в последнюю дорогу этих невинных людей.
Забегая вперед, скажу, что главную роль в моем творческом становлении как детского писателя сыграла еврейская женщина Ирина Исаевна Шкаровская, за что ей благодарен всю жизнь и низко кланяюсь… Еще студентом Киевского университета в 1950-м я работал в журнале «Днiпро». Потом пять лет был литредактором-корректором в «Барвiнку». Вместе со мной трудилась приемная дочь Остапа Вишни. Ее названый отец — Губенко Павел Михайлович — стал моим кумиром в литературе.
— А как вам удавалось избегать проблем с партийно-советской цензурой?
— Я писал аполитично. К детским книгам не предъявляли таких требований, как к взрослым. Правда, о Ленине тоже написал два рассказа. Когда же узнал, что вождь мирового пролетариата приказывал расстреливать священников, навсегда перестал упоминать его имя. Мой дед Денис Нестайко был греко-католическим деканом в Бучаче (Тернопольская область. — Авт. ). На Галичине его считали выдающимся церковным деятелем. Он умер в 1936 году, я часто приезжал на его могилу, а сейчас туда наведывается моя дочь. Отец родился в Вене, был сечевым стрельцом. Умер он рано, так что воспитывала меня мама.
— А когда вы почувствовали, что творить для детей — это ваше призвание?
— Солнышко, наверное, где-то подсознательно я готовился к этому, ведь у меня было не очень счастливое детство (как и у большинства из моего поколения). Помню, как в Доме учителя, куда привела меня мама, впервые в жизни увидел новогодний праздник. В Советском Союзе новогодних елок долго не было. Лишь в 1936 году их разрешил проводить Павел Постышев. Я был просто очарован Дедом Морозом. Положив на стул подарок, пошел с ним водить хоровод вокруг елки. А вернулся — подарка уже не было. Наверное, кто-то стащил… Как я плакал… Ведь это был первый в моей жизни новогодний подарок! Мама, чтобы как-то утешить, повела меня в магазин на Крещатике и купила «гаспарон» — удивительно вкусную большую шоколадную вафлю. Ночью мне приснился сон: Дед Мороз сначала вручил мне подарок, а потом подвел к громадным часам и, открыв дверцы, показал кузнецов счастья. Они своими молоточками ковали на золотой наковальне часы счастья… В то время очень популярной была песня: «Мы кузнецы, и дух наш молод, куем мы счастия ключи». Может, отсюда в моей фантазии и возник образ кузнецов. В зрелом возрасте, припомнив сон, я написал сказку «Кузнецы счастья».
Моя мама была учительницей русского языка и литературы. Но отдала меня в украинскую школу, сказав: «Ты должен знать язык своего отца». Когда я закончил четыре класса, началась война. Мы с мамой остались на оккупированной территории — я болел, выехать не могли.
— Как вас называла мама?
— Вадик. Отец записал меня Всеволодом, но маме имя не понравилось, особенно русский вариант — Сева, поэтому и переименовала в Вадика. Когда подрос, стал для нее Вадимом. Так что я имел два имени.
Пятый класс я закончил в маминой «школе». Она учила меня с братом и наших друзей дома по учебникам. После освобождения Киева сразу пошел в шестой класс.
«Заявление о выходе из партии я написал в один день с Олесем Гончаром»
— Детство мое не было школьным, поэтому так захотелось вернуться к нему и помечтать о добрых и счастливых годах, которых, к сожалению, не вернешь, — продолжает Всеволод Зиновьевич. — Свой первый рассказ я написал, когда работал в детском журнале «Барвiнок». Первую книгу «Шурка и Шурик» издал в 1956-м. Спустя два года меня приняли в Союз писателей УССР. Рекомендацию дали Дмитрий Васильевич Ткач, Оксана Дмитриевна Иваненко и Александр Иванович Копыленко.
— История рождения каждой книжки самобытна и неповторима. Какой она была у сказки «В стране Солнечных Зайчиков»?
— Я написал аж три варианта, и только последний стал книгой, которую теперь знают. А два предыдущих забраковала моя наставница Ирина Исаевна Шкаровская. Она работала завотделом в журнале «Барвiнок». Огромное счастье, что на моем пути встретилась эта хорошая и умная женщина, учившая меня азам детского писательства.
Когда я работал в издательстве «Веселка», меня заставили вступить в партию. Было сумасшедшее давление со стороны Союза писателей Украины. Куда было деваться? Работу терять не хотелось… 13 лет я являлся членом КПСС и написал заявление о выходе из партии в один день с Олесем Гончаром.
— В Союзе писателей тогда было столько корифеев! К кому вы особенно тянулись?
— Дружил со многими. Валентина Бычко уважал за юмор. Сколько его стихов было в школьной программе! Валентин Васильевич писал и обо мне. Возможно, видел в моем лице достойную смену в детской литературе.
А из тех, кто был откровенен со всеми и говорил правду, никогда не лукавил и не боялся партийных приспособленцев, — это, безусловно, Григор Тютюнник. Кстати, мы работали в одном отделе журнала «Барвўнок», он редактировал календарь «Двенадцать месяцев». У меня сохранилось много книг Григора с посвящениями, где есть слова: «Моїму заву! Щоб писалося добре… »
К сожалению, не могу похвастать близкими отношениями с Линой Костенко — нашей выдающейся поэтессой. Но хорошо помню эпизод, когда горело книгохранилище на Владимирской, возле университета. Мы с Линой Васильевной стали невольными свидетелями этого кошмара. Как она сокрушалась, не передать: «Горять, горять книги! Боже мiй, Боже… »
— Фильм, снятый по мотивам вашего произведения «Тореадоры из Васюковки», завоевал главные премии на международных кинофестивалях в Мюнхене и Австрии.
— Хоть кино отметили в мире, я, кроме морального удовлетворения, ничего не получил. Но говорю искреннее спасибо всем киношникам за их труд.
— Ваши произведения переведены на многие языки мира, вы внесены в Почетный список Ганса Христиана Андерсена как один из выдающихся создателей современной детской литературы. Вашими произведениями зачитывается не одно поколение украинцев. Но на родине вы так и не стали лауреатом премии имени Тараса Шевченко. Почему же такая несправедливость?
— Солнышко, вы счастливый человек, потому что не знаете «спiлчанського» закулисья и отношений, которые там всегда были. Такое, наверное, характерно для всех творческих союзов. Не секрет, что детская литература ценилась на порядок ниже, чем взрослая. Те, кто распределял «блага», вели себя, как герой известного фильма: «Это мне, это опять мне… » Да и теперь разве изменилось что-то к лучшему?.. Хоть мне и грех жаловаться. Я лауреат премий имени Леси Украинки, имени Николая Трублаини, награжден медалью Макаренко…
«Я горжусь, что сохранил детскую душу»
— Едва ли не каждый год у вас рождается новая книга. Вы трудоголик или по состоянию души не можете не писать?
— Свою первую книгу «Шурка и Шурик» я написал, оставаясь в кабинете после работы. Благословили ее выход в свет Дмитрий Ткач и мой друг (ныне, увы, покойный) Богдан Чайковский. Еще в студенческие годы (в 1948-м) мы с Богданом работали статистами в Киевском театре русской драмы. Изображали «массовку» — народ или казачество (улыбается). Так что писал преимущественно вечером дома. Настоящая «болдинская осень» наступала, когда ехал отдыхать на «спiлчанськi» курорты. Полностью перешел на творческий труд в 1977 году. Сначала рукописи давал печатать двум машинисткам. Потом купил машинку и научился печатать сам. Жаль, компьютер не освоил. А теперь по состоянию здоровья пишу так, как это делал Николай Островский — лежа, большими буквами.
До сих пор пытаюсь что-то создать. Хотя ситуация в обществе и в нашем молодом государстве меня угнетает. Хвалиться нечем. И в советские времена отношение к детской литературе было не таким, как хотелось бы. А нынче об этом лучше промолчать, чтобы не вырвалась нецензурная лексика… Хотя есть и хорошие ростки, которые надо лелеять.
Как-то Иван Малкович, директор издательства «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА», предложил мне сделать новую редакцию «Тореадоров». Я сомневался, но он меня уговорил — мол, надо немного убрать советское идеологическое наслоение. Правда, пионеров я оставил. В итоге добавил несколько смешных эпизодов и переделал концовку. В нынешнем варианте она не пафосная, как когда-то, а с улыбкой. И это хорошо, потому что для детей юмор чрезвычайно важен.
— Не обидно, что за границей вас почитают больше, чем дома?
— А зачем обижаться? Я не забыт. Вот и вы навестили меня (улыбается). Немцы издавали мои произведения много раз, венгры меня любят… Мои книги переведены больше чем на 20 языков мира. Я горжусь, что не вышел из детства, что сохранил детскую душу. Это поддерживает меня в нашем жестоком мире и дает силы творить.
Из досье «ФАКТОВ»
Нестайко Всеволод Зиновьевич родился 30 января 1930 года в Бердичеве (Житомирская область). Закончил Киевский университет. Член Союза писателей Украины. Работал в редакциях журналов «Днiпро», «Барвiнок», издательствах «Молодь», «Веселка». Пишет повести, рассказы и сказки для детей. Живет и работает в Киеве.
Самые популярные произведения: «Приключения Робинзона Кукурузо», «Тайна трех неизвестных», «Тореадоры из Васюковки», «Единица с обманом», «Приключения журавлика», «Необыкновенные приключения в лесной школе», «Чудеса в Гарбузянах», «Пятерка с хвостиком», «Сундучок с секретом», сборник сказок «Незнакомка из страны Солнечных Зайчиков», сборник детективов «Таинственный голос за спиной», пьесы «Марсианский жених», «Витька Магеллан», «Пересадка сердца», сборник пьес «Следствие продолжается».
4370Читайте нас в Facebook
