«В хате никого нет: мой сын умер, и я — вместе с ним»
Что за зима без морозов? Днем — минус 20, ночью — минус 30. Но к такому многие оказались совсем не готовы. Статистика нынешней зимы просто удручает: почти 400 человек в нашей стране замерзли насмерть, из них в собственных домах умерли от холода 72 несчастных. На Волыни девятиклассница не дошла до дома — посреди дороги упала замертво. А случай, произошедший в Николаевской области, и вовсе иначе как чудовищным не назовешь: одиннадцатилетнего Витю холод убил прямо в кровати. Мама забыла про сына, отмечая Крещение. В нетопленой хате температура опустилась до критической отметки, но мальчик не мог сам даже укутаться в одеяло — он был инвалидом.
«Невозможно даже представить, как cуществовал этот маленький калека. В концлагере и то лучше!»
— Труп 11-летнего Виктора без видимых признаков насильственной смерти был обнаружен 22 января, — рассказал «ФАКТАМ» Сергей Залуцкий, заместитель прокурора Березанского Николаевской области. — Установлено, что умер ребенок за три дня до этого. Медики причиной смерти называют переохлаждение, так как в доме не поддерживалась нормальная температура. 26 января прокуратурой района возбуждено уголовное дело в отношении матери, злостно не выполнявшей родительские обязанности, что и повлекло гибель мальчика-инвалида.
— Валентина с сыном жили вдвоем, я их хорошо знал, — говорит Александр Федчак, участковый инспектор Березанского райотдела милиции. — В селе Калабатино, где обитала эта маленькая семья, мне приходилось частенько бывать по долгу службы. Что сказать? Женщина любила выпить, поэтому мало думала о том, голоден ли Виктор, тепло ли ему. Сынишка у нее вроде родился нормальным, а потом, говорят, упал с кровати, перестал становиться на ножки. Так или нет, не знаю, но в свои одиннадцать лет он почти не ходил, еле-еле передвигался по двору. Валентина, когда тепло, обычно бросала возле порога одеяло, мальчик играл на нем целый день, а зимой на улицу и носа не казал, все время лежал в кроватке.
— Александр Леонидович, вы оказались одним из первых, кто застал ребенка уже мертвым. Оправдывалась ли как-то его мама, признавала свою вину?
— Когда я вместе с представителями прокуратуры прибыл в Калабатино и мы вошли в дом, хозяйка нас не встречала — была совсем пьяной. Кругом царил жуткий беспорядок. На столе стояла недопитая бутылка водки, два пустых стакана, рядом — хлеб и тюлька. Увидев непрошеных гостей, женщина разрыдалась. На вопрос, где сын, ответила уклончиво: «Я умерла вместе с ним». Не добившись от нее ничего вразумительного, мы сами стали искать Витю. Но оказалось, что спасать уже некого. Мертвый ребенок лежал в соседней комнате на кровати. Одет он был в колготки и легкую кофточку. Ручки-прутики, худенький, малюсенький. Дитю не то что одиннадцати — даже семи лет не дашь. Разве ж она его кормила?!
— Кто сообщил в милицию о трагедии?
— Получилось так. Один из местных, тоже любитель выпить, 22 января зашел к соседке — глядь, а мальчонки на месте нет. Уйти беспомощный инвалид никуда не мог, это понятно, вот сельчанин и поинтересовался: «А где сынок?» Ответили ему грубо: «Тебе-то какое дело?» Заподозрив худшее, бдительный выпивоха отправился прямиком к Анне Васильевне, депутату местного сельсовета, живущей через дорогу. Та бегом с проверкой к горе-мамаше, но обнаружила уже только окоченевшее тельце. Замерз мальчик, понимаете? Я сам до того озяб в Валиной хате, что не передать! Там не то что день-два не топили, а наверняка с начала января огонь в печке вообще не разводили. На улице, поверьте, теплее.
— А во что была одета сама хозяйка?
— В свитере, совсем налегке. Правда, голову повязала теплым платком. Но Валя постоянно грелась спиртным, так что холода, наверное, не ощущала. В тот же день забрали ее в район, задержали. Я живу в другом селе, в Малахово. Приехал домой, помню, и места себе не нахожу. Такую маму не судить, а расстрелять надо. Невозможно даже представить, как жил маленький калека: бывало, если соседи не покормят, сутками голодал. В концлагере и то лучше!
«Пока сын-инвалид жил, маме хватало денег, чтобы покупать водку»
— Валентина, допрошенная в качестве подозреваемой, утверждает, что с вечера покормила ребенка и уложила спать, — сообщил «ФАКТАМ» Сергей Залуцкий. — В час ночи он якобы проснулся, попросил пить. «Ближе к утру я встала, сын в это время уже обычно хныкал, а тут молчит. Подхожу, а Витя мертвый», — такие показания дает сейчас женщина. Она постепенно приходит в себя, юлит, отрицает свою вину. Вначале же была совсем неадекватной — никак не могла выйти из глубокого запоя.
— Что касается погибшего от переохлаждения мальчика, то у него был серьезный диагноз — детский церебральный паралич, — говорит Ольга Колос, старший помощник прокурора Николаевской области по вопросам защиты прав и свобод несовершеннолетних. — Вопреки советам медиков, родители Вити лечением ребенка не занимались. Мама родила малыша дома, и до шести лет у него даже свидетельства о рождении не было. В 2006 году умер отец Вити, тоже очень пьющий человек, и только после этого мальчику оформили инвалидность. Валентина начала получать социальные пособия на сына в сумме 1500 гривен ежемесячно. На это и жила, вернее, пила. Каждый раз, когда соответствующие службы пытались забрать у нее ребенка, делала все возможное и невозможное, чтобы не отдать сына. Был это культ любви или культ наживы, еще предстоит разобраться.
В конце 2008 года против спившейся матери возбудили уголовное дело за злостное уклонение от обязанностей по уходу за сыном, а районная прокуратура обратилась в суд с иском о лишении ее родительских прав. И хотя суд признал Валентину виновной, приговорив ее к четырем годам лишения свободы (правда, с отсрочкой исполнения на три года), Витю у осужденной тогда не отобрали. Мать предъявила суду справку, что она прошла курс лечения от алкоголизма. Кроме того, взрослые дети Валентины, давно живущие самостоятельно, заявили, что берут маму на поруки и помогут воспитывать братика. Истец по делу — орган опеки и попечительства в лице службы по делам детей — ввиду такого поворота от иска отказался, поверив обещаниям родительницы и ее близких.
— Что поражает, — изумляется Сергей Залуцкий, — от иска отказались, а проблемную семью на учет не поставили, дальнейший контроль не осуществляли. Такое равнодушие и способствовало тому, что несчастный инвалид умер. А ведь беды можно было бы избежать. Сейчас проводится проверка выполнения своих должностных обязанностей работниками районных служб, которым предписывалось заниматься упомянутой семьей. По ее результатам и будет принято решение: возбуждать ли уголовное дело в отношении лиц, не выполнивших свои обязанности по защите прав ребенка.
— Знаете, что меня в этой ситуации возмутило больше всего? — спрашивает Ольга Колос. — Преступная бездеятельность всех, кто наблюдал, как пьяница махнула рукой на сына. Витя скончался из-за маминого недосмотра. Рядом с ней и здоровый бы не выжил, не то что инвалид. Допустить, чтобы в наше время умер от холода ребенок! В том селе что, никто не живет?
— Жить-то живет, — вздыхает Лидия Бывшева, председатель Кимовского сельсовета, на территории которого находится деревня Калабатино. — От нас до Вали — 12 километров, разве наездишься? Туда ничего не ходит, кроме школьного автобуса. Но все равно мы как-то добирались, проверяли. Последний раз я инспектиро-вала эту семью 5 января. Приезжаем в восемь утра — на двери висит замок. Это она нас увидела и спряталась. Понятно почему — значит, печку не топила, есть не варила, опять пьяная. До часу дня мы там пробыли, хозяйка так и не появилась. Заглядывали в окно: где Витя? Ребенок заперт. В доме холодина, мы в этом не сомневались, ведь на улице мороз. Но дверь же выбивать не будешь. Составили акт, сигнализировали в район. Как суд мог принять решение оставить Вале сына? Я этого до сих пор не могу понять. Да ее могила только исправит!
Два взрослых Валиных сына живут в Коблево, дочка — в Березанке. Они, конечно, приезжали — то продукты привезут, то дровишек подкинут. Но ей надсмотрщик с плеткой нужен еще к этим дровам. Такая зима холодная! Если взяли маму под опеку, то хотя бы на время лютых морозов братика-калеку к себе перевезли, у них у всех в домах газовое отопление. Так нет, бросили погибать в стылой хате! Жизнь у ребенка была хуже собачьей. Но только заходила речь, что его отнимут, мамаша сразу в слезы: если, говорит, так случится, завтра же в петлю полезу. Что возьмешь с алкоголички? Она три дня никому о смерти сына не сообщала. Говорит, прощалась с ним, а пила с горя. Да у нее горе 360 дней в году! За то, что произошло, по-моему, должны отвечать чиновники, которые позволили оставить мальчика с матерью. Морозы, ударившие на Крещение и державшиеся целую неделю, поставили точку в этой истории. Лишь после смерти Вити делу дали ход, но этим уже ничего не исправишь.
«Мягкий приговор суда меня очень удивил»
Вопиющее происшествие приобрело на Николаевщине большой резонанс. Этот случай, считают многие, стал одной из самых возмутительных ошибок местных социальных служб.
— Мы очень много работаем с семьями, в которых детям некомфортно, — не согласна с критикой Ольга Костюк, заместитель главы Березанской районной госадминистрации. — И Валентина тоже была в поле зрения. Есть акты о том, что к ребенку выезжали медики из района, социальные работники. В свое время именно наши службы обращались в прокуратуру, чтобы забрать маленького инвалида у матери. Но ее взрослые дети горой встали на защиту родительницы. В доме был отрезан свет, так сыновья погасили долги, вновь возобновили подачу электричества. Они возили ее в Одессу, лечили от алкоголизма, а в суд предъявили справку на официальном бланке с печатью, что Валю закодировали, даже гарантию на пять лет нарколог дал. Поэтому иск из суда был отозван. На какое-то время она вроде бы опомнилась: убирала в доме, готовила, смотрела за маленьким сыном. Знаете, какой бы мать ни была, а все равно мать. Разве ребенку не лучше дома? Суд, вынося решение, верил в то, что действует во благо. Мы тоже надеялись, что близкие люди повлияют на ситуацию, изменят ее. Кроме того, гибель ребенка вообще-то могла случиться из-за плохого состояния его здоровья. Может, вовсе не мороз тому виной…
— Я лично в 2008 году собирал документы на изъятие мальчика из семьи, где ему каждый день грозила опасность, — утверждает Владимир Безушко, сотрудник Березанского районного центра социальных служб для детей и молодежи. — И ведь суд осудил нерадивую мамашу, дал четыре года, но почему-то с отсроч-кой. Признаюсь, столь мягкий приговор меня тогда очень удивил. Да, взрослые дети выступили поручителями, но у них свои семьи, заботы. Ладно бы еще жили в одном селе, а то ведь за десятки километров. Где-то до прошлого лета Валентина и правда держалась, а потом опять за старое. До суда эта семья была у нас под надзором, но после приговора, как мне кажется, за ней должна была присматривать уже исполнительная служба. И все равно я продолжал ездить в Калабатино. У Валентины дома электроплитка, разве на ней много наготовишь? Да и не хотела мамаша домом заниматься, не до того было. Приеду, бывало, Витя голодный, плачет. Она его просто замучила. Надеюсь, хоть сейчас не уйдет от ответственности (задержанной грозит до восьми лет лишения свободы. — Авт. ). А что касается мальчика, то в графе «причина смерти» я бы написал так: злостное неисполнение материнских обязанностей. Иначе как преступницей такую родительницу не назовешь.
Валентина доставлена в Очаковский ИВС, ее старшие дети похоронили младшего братика сами. «ФАКТАМ» добраться до Калабатино не удалось — заносы и сугробы не дали проехать.
— Ну что вы! Туда даже хлеб сейчас не возят! — объяснили в Березанке.
Снег действительно валил не первые сутки. Но ведь на то и зима!
1185Читайте нас в Facebook
