«Ваш Саша — это отработанный материал, таких нужно не бить, а убивать», —
Как только появилась официальная информация о задержании бывшего нардепа Лозинского, который летом прошлого года расстрелял в своих владениях селянина Валерия Олейника, в редакцию позвонила пенсионерка из Бериславского района Херсонской области.
— Беспредел в Голованевском районе — это не единственный случай самоуправства местных князьков, — взволнованно кричала в трубку женщина. — У нас фермер расправился с селянином практически за то же самое — он, по его словам, не там шлялся.
Бедолага после «разговора» с хозяином, пересчитавшим ему все ребра, неделю не мог встать с кровати. Это случилось с моим соседом. Неожиданный поворот ждал меня после того, как я пошла в сельсовет, написала жалобу в райгосадминистрацию и сообщила о случившемся в областную газету «Новый день». Обиженный фермер обратился в суд с требованием взыскать с меня без малого 10 тысяч гривен. За то, что испортила его деловую репутацию. Для человека с пенсией 700 гривен это огромная сумма. Ради Бога, приезжайте. Ведь и Лозинскому все сошло бы с рук, если бы журналисты не подняли шум…
«Милиционер поддакивал Семенычу: «Сейчас отведем тебя в милицию, там впаяют срок — тогда поплачешь»
В Берислав я отправилась в начале марта — там как раз должно было состояться очередное заседание районного суда по иску фермера к пенсионерке. На пороге здания суда к моменту моего приезда уже собрались все стороны конфликта. Пока секретарь приглашала участников процесса в зал заседаний, я познакомилась с ответчицей, позвонившей в «ФАКТЫ».
- Папуша Аза Ивановна, — протягивает руку пенсионерка. — А вот и пострадавший, мой сосед Саша.
Саше лет под сорок — худенький, тщедушный, кроткий, представить его в роли жертвы не составляет труда. Мужчина не скрывает: он тяготится тем, что оказался в центре скандала. «Разве ж нам с богачами судиться?» — безнадежно машет рукой.
- Рассказать, как все было? — вздыхает Александр. — Прошлой осенью пришлось мне просить в долг пару червонцев у жителя нашего села. Тот отвечает: мол, если что-то продам на базаре и выторгую денег, то непременно поделюсь, приходи вечером. Я пришел, там бутылка на столе, усадили, налили рюмку. Домой отправился, не скрою, под хмельком. А наутро приезжает начальник местного опорного пункта милиции: «Вставай, тебя зовет Юрий Семенович». (Имя изменено. — Авт. ) Семенович — это фермер, один из самых богатых у нас. Чего вдруг? «Не знаю, — пожимает плечами милиционер. — Сам тебе скажет». Едем. Может, думаю, какая-нибудь работа для меня нашлась, даже взбодрился. Ведь сейчас найти работу — большая удача. Прибыли к мастерским, где у Семеныча база, и тот, ни слова не сказав, без всяких объяснений — как зае-едет мне в морду! От неожиданности я упал. Он стал бить меня ногами — лупил и приговаривал: «Будешь знать, как воровать масло!» Начальник опорного пункта поддакивал ему: «Сейчас отвезем в милицию, впаяют срок, тогда поплачешь!» И хотя никакого масла я в глаза не видел, умолял обидчиков: «Отпустите, я все отработаю». Не помню, как вернулся домой. Лег и провалился в темноту.
- Когда заметила, что сосед несколько дней не выходит из хаты, заволновалась, — вспоминает Аза Папуша. — Много лет дружила с ныне покойными родителями Саши, это были уважаемые люди, восемь детей на ноги поставили. Но так получилось, что все разъехались, он как самый младший один в отчем доме остался. Семейная жизнь не сложилась, работы нет, частенько перебивается водой да сухарями. Если можно так сказать, шефствую над ним: когда тарелку супа принесу, дров подброшу. А в этот раз захожу к соседу, он лежит и стонет — синий, в кровоподтеках. Не сразу признался, что произошло. «Упал», — говорит. От людей узнала, кто ребра Саше поломал. Перевязала бедолагу, принесла обезболивающее, лечила, кормила.
Село у нас небольшое, люди шушукаются, что Сашу избили за три литра подсолнечного масла, которое якобы пропало у поварихи, готовившей обеды для рабочих фермера. Почему подозрение пало на Александра? А просто… «он там ходил». Да, Саша может иногда выпить, но чужого никогда не возьмет. За ним такое не водится, человек он абсолютно безобидный. Самое же парадоксальное, что масло… потом нашлось! За что же, спрашивается, человек так пострадал?! Я протестовать не люблю, но мириться с несправедливостью тоже не могу. Обратилась в сельсовет, в газету, написала жалобу в районную администрацию. Господи, что тут началось! Семенович позвонил мне и спрашивает: «За кого ты заступаешься? Сашка — отработанный материал, таких не бить, а убивать надо!» — и подал иск на меня в суд. Еще и директора школы да заведующую детским садиком заранее уведомил, что выигранные у меня деньги пожертвует на нужды сельских детей. Вот благодетель так благодетель!
«Мы с вором разобрались по-свойски, по-домашнему»
Юрий Семенович скорее напоминает столичного депутата, чем фермера из глубинки: одет с иголочки, наглажен, благоухает. Ни минуты не сомневается, что выиграет суд.
- А что сомневаться? — пожимает плечами. — Может, Саша побои снял? Имеет справку судмедэксперта? Или свидетелей приведет, готовых подтвердить, что я его бил? Даже пальцем не тронул. Зачем это мне?
- Может, вы вообще не обращались к начальнику сельского опорного пункта, не просили привезти к вам на базу Александра Леунова?
- Просьба такая была, хотел поговорить с Леуновым. Когда смотрю: он пьяный, ну какие разговоры с нетрезвым?
- А почему вообще подозрение на Сашу пало?
- Человек не работает, употребляет. За что вообще живет? К тому же его накануне пропажи видели в том районе. А когда подозреваемый сказал: «Я отработаю», у меня не осталось сомнений, кто вор.
Владимир Кармазин, начальник Новокаирского опорного пункта милиции, подтверждает: Леунова он привозил к Юрию Семеновичу, но чтобы сельчанина били, нет, такого не припомнит.
- Владимир Андреевич, — интересуюсь у стража порядка, — а почему вы повезли человека, заподозренного в краже, не в милицию, не в сельсовет, а «на ковер» к фермеру?
- Семенович попросил — я привез. Давайте на минуточку представим, что я Сашку отправил в райцентр, в милицию. Там его за три литра масла могли так раскрутить, что мало не покажется, даже посадили бы. Зачем человеку неприятности? Мы разобрались по-свойски, по-домашнему.
Кармазину вторит и председатель местного сельсовета Николай Рудченко.
- Зачем сор из избы выносить? — удивляется Рудченко. — Подайте друг другу руки, помиритесь. Так нет, теперь журналисты только и ездят, выясняют подробности. Я там не был. От людей слышал, что Леунова избили. Мог ли это сделать Семеныч? Вроде бы один раз ударил Сашку. Один раз ударить он мог, допускаю. Но так страшно поиздеваться? Сомневаюсь. Леунов, в самом деле, человек безобидный. Спрашиваете, зачем Кармазин повез Леунова к фермеру на разборки? Это он немного неправильно сделал. Но мы живем не в Киеве, где надо действовать строго по закону. В селе все иначе, по-свойски решается.
Саша, с которым разобрались «по-свойски», на пятые сутки после ЧП услышал, как кто-то ночью хозяйничает в его холостяцком доме.
- Не сомневался, что пришли меня убрать, — признается Леунов. — Сполз с топчана, забрался в шкаф, сижу и трясусь.
- Так это я ночью пробрался к нему, — объясняет начальник опорного пункта Кармазин. — В селе обчистили магазин, вот и искали воров. Думали, они у Леунова… на чердаке прячутся.
- Выдумки это, — возмущается Аза Папуша. — Просто и меня, и Сашу взяли в оборот за длинный язык. Мне в окно бросили взрывпакет. Вызвала милицию, те отмахнулись: дети, дескать, балуются. А Сашу участковый уговаривал забрать заявление из милиции об избиении. Да он-то никакого заявления и не писал! Это я во все колокола стала бить.
- Когда Аза Ивановна позвонила и сообщила, что Саша пластом лежит и его надо лечить, я приехала из соседнего села проведать брата, — рассказала «ФАКТАМ» Нина, сестра Александра. — Он едва дышал. «Забери меня к себе!» — начал умолять, боялся оставаться в хате. Я, конечно, увезла Сашу. Шесть месяцев прожил он у меня. Теперь Семенович спрашивает, почему не поехали в больницу, не сняли побои. У нас не всегда на кусок хлеба хватает, не то что по больницам ездить! Как мать-одиночка живу на «детские», которые платит государство. Да и не собирались мы ни с кем судиться. Если б знали, что такое получится, может, и позаботились бы о справках вовремя.
- Саша никогда даже нитки чужой домой не принес, — защищает брата еще одна его сестра, Светлана. — Но если бы и украл те три литра масла, кто дал право фермеру распускать руки? Это теперь такое развлечение у новых панов — издеваться над бедными и безответными?
«Наказание гривней для бедного человека — хуже тюрьмы»
- Если хотите узнать, что люди обо мне думают, пройдите по селу — в каждый двор загляните, — советует Юрий Семенович. — Если кто-то скажет, что я — распоясавшийся беспредельщик, соглашусь.
- Так вы точно ничего не узнаете, — комментирует слова фермера Владимир Стеценко, глава Бериславской районной госадминистрации. — Люди боятся, да и не хотят связываться. Сегодня скажи слово против работодателя, работы в селе никогда не получишь. Не только ты, но и твои дети. А вот мне много жалоб пишут, только люди боятся их подписывать. Но начни проверять — факты подтвердятся. Представьте себе село на юге: строптивому селянину фермер может в жару перекрыть подачу воды для полива, и весь урожай сгорит. Поднимешь голос против такого пана? Я хорошо знаю ситуацию, поэтому поддержал Азу Папушу, обратившуюся в райадминистрацию. Просто не хочу иметь в районе второго Лозинского.
- Мы писали о конфликте, — говорит редактор областного еженедельника «Новый день» Анатолий Жупина. — Жители села возмущены поведением руководителя своего сельхозпредприятия, наша публикация так и называлась — «Местный царек». Но возмущаются, как говорится, по углам, открыто протестовать не решаются. А вот правоохранительные органы никакого криминала в действиях фермера не усматривают. Любопытно, что сам он от нашего издания никакой сатисфакции за якобы неправильную публикацию не требует, хочет только одного — чтобы мы предали огласке решение суда, а суд он выиграет, в этом не сомневается. Пытаемся сейчас поддержать пенсионерку Папушу, регулярно выезжаем в район на суды.
Отрадно то, что хоть кто-то отказывается молчать. Даже одно это — пусть крошечный, но все-таки шаг к переменам. Не только журналисты, но уже и политологи в полный голос говорят, что пока в столице годами дрались за власть, вся она утекла вниз, где эту власть подхватили вот такие «Лозинские», установившие в аграрном захолустье свои порядки. Кроме громадных земельных владений, они сконцентрировали здесь в своих руках все, разделив тем самым людей на рабовладельцев и рабов. Хозяевам сел дозволено все, а крепостным можно только покорно терпеть, сносить побои и обиды.
- На первых порах Саша хоть в суд со мной ходил, давал правдивые показания, — рассказывает Аза Папуша. — А после того как в нашем селе убили его приятеля, завернули в целлофан и закопали в посадке, уехал неизвестно куда. «Хочу жить», — объяснил он. Тем временем гражданское дело начали слушать сначала: Семеныч сперва не являлся в суды, и поэтому его иск оставили без рассмотрения. Теперь истец возобновил свои требования, но Леунова-то нет, а без него мне суд не выиграть, значит — придется платить распоясавшемуся фермеру около 10 тысяч гривен. Что делать? Еду за 150 километров искать Сашу. Слава Богу, нашла. Чем дело закончится, пока трудно сказать. Но готовлюсь к худшему: с деньгами любые доказательства можно назвать сфабрикованными. На моем примере сельские князьки хотят показать, что опасно поднимать голос за униженного. Ведь наказание гривней для бедного человека — хуже тюрьмы.
509Читайте нас в Facebook
