Бывшая возлюбленная Мела Гибсона Оксана Григорьева: «Мел предлагал мне 15 миллионов долларов, чтобы отдала ему нашу дочь»

В среду вечером известный американский тележурналист Ларри Кинг вернулся в свою студию после долгого перерыва, чтобы взять интервью у Оксаны Григорьевой. Напомним, что Кинг еще летом объявил о своем уходе, но обещал периодически появляться в эфире телеканала Си-эн-эн в том случае, если его попросит об этом руководство. Возможность побеседовать с Григорьевой по душам и стала таким поводом. Российская пианистка в настоящее время судится с Мелом Гибсоном, с которым прожила три года и родила ему дочь. Как известно, знаменитый актер и режиссер поднял на Григорьеву руку, и она ушла от него. Теперь они решают вопрос опеки над дочерью в суде. На прошлой неделе Гибсон попытался добиться судебного запрета для Григорьевой рассказывать об их совместной жизни и скандальном разрыве журналистам, однако судья отказал ему в этом требовании. Си-эн-эн тут же воспользовался вынесенным решением и пригласил Оксану вместе с ее адвокатом в студию, а Ларри Кинг с удовольствием побеседовал с гостями так, как это умеет делать только он.

*Оксана Григорьева и Мел Гибсон прожили вместе три года

«Из суда исчезли документы — более двух тысяч страниц»

- Добрый вечер! Разрешите представить вам Оксану Григорьеву, бывшую подругу Мела Гибсона. У них есть общий ребенок — годовалая дочь, за судьбу которой родители ведут сейчас жесткую борьбу в суде. Хочу подчеркнуть, это первое интервью Оксаны после того, как она рассталась с Мелом. Сегодня в студии присутствует также ее адвокат Мартин Гарбус. Думаю, он будет принимать активное участие в нашем разговоре. А начать беседу я хочу с банальной фразы — как все-таки интересно устроена жизнь. Дочь советского ветерана Второй мировой войны, который и сегодня живет в Москве, стала возлюбленной одного из самых известных голливудских актеров. Оксана, как ты познакомилась с Мелом?

 — Нас представил друг другу общий знакомый. Он сказал Гибсону, что я — талантливая пианистка.

- Ты в тот момент сидела за роялем?

 — Нет, мы были в ресторане. Я дала свою визитку. У Мела карточки не оказалось, и наш приятель взял еще одну мою и написал на ней номер мобильного телефона Гибсона. Через пару недель Мел мне позвонил.

- Ты ведь знала, что Гибсон женат?

 — Да, но в нашем знакомстве не было ничего предосудительного. На протяжении девяти месяцев мы вместе катались на лошадях, но это бывало крайне редко.

- Ни о каком адюльтере речи не было?

 — Абсолютно. Мел признался, что любит меня только спустя девять месяцев после нашего знакомства. Он сказал, что уже давно несчастен в браке.

- И тогда начался ваш роман. Ты не чувствуешь за собой вину в том, что он развелся с женой?

 — Нет. Он меня постоянно убеждал в том, что и без нашей встречи его брак распался бы. Я поверила ему.

- У тебя есть еще сын, так?

 — Да, ему 13 лет.

- А его отец — популярный актер Тимоти Далтон. Какие у тебя отношения с Тимоти?

 — Очень хорошие. Мы остались друзьями. 30 октября он приезжал поздравить меня и Люсию с ее днем рождения.

- Люсия — это твоя с Мелом дочь?

 — Да.

- Понятно. Скажи, почему ты решила сегодня рассказать нашим зрителям о том, что произошло между тобой и Гибсоном?

 — Я не преследую никаких личных целей. Для меня это прежде всего дело о домашнем насилии, и я не могу, не имею права молчать. Возможно, мой пример поможет другим жертвам обрести смелость и обратиться за помощью к властям, в суд. Кроме того, буквально вчера мы узнали, что кто-то украл из суда документы…

- Какие документы?

 — Документы по делу об опеке над Люсией.

- Мартин, это правда?

 — К сожалению, да, Ларри. Произошла утечка документов, содержащих конфиденциальную информацию. Более двух тысяч страниц. Это стенограммы судебных заседаний, медицинские отчеты, фотографии. Окружной прокурор уже отдал распоряжение о расследовании этого вопиющего случая. Думаю, кто-то решил хорошо заработать на скандале.

- Вы предоставили нам записи телефонных разговоров, которые Гибсон вел с Григорьевой. Они и их расшифровки уже давно кочуют в интернете с сайта на сайт. Мы попытались связаться с Мелом и его адвокатами, но ответа не получили. Поэтому сегодня мои помощники будут периодически включать эти записи. Хочу предупредить, что мужчина, чей голос услышат зрители, не идентифицирован официально как Мел Гибсон. Однако Оксана утверждает, что это именно он. К сожалению, вы часто будете слышать неприятный сигнал, которым нашим звукоинженерам пришлось заглушать грубую брань. Ею изобилует речь мужчины. Вот первая запись:

 — (Мужской голос. ) Я очень (сигнал) зол, просто (сигнал) вне себя. Не понимаю, что со мной. Таким я никогда прежде не был. Это ты (сигнал) меня таким сделала! Это твоя вина. И я вобью это (сигнал) в твою (сигнал) голову!

 — (Женский голос. ) Я ничего не сделала.

 — Сделала (сигнал), сделала (сигнал)!

«От удара Мела два моих зуба разлетелись на мелкие кусочки»

- Оксана, расскажи, как была сделана эта запись?

 — Чтобы все стало ясно, хочу начать с событий 6 января этого года. В тот день Мел избил меня. Он ударил меня в тот момент, когда я не могла защищаться, потому что держала маленькую Люсию на руках.

- В чьем доме это произошло?

 — В его доме. Вернее, тогда я считала его нашим домом. Я бросилась в спальню моего сына и сказала ему: «Саша, Мел сошел с ума! Прячься!» Сын перепрыгнул через свою кровать и спрятался за ней. Тут в комнату ворвался Гибсон. Я стояла посреди спальни с младенцем на руках, пытаясь спрятать ее и одновременно заслонить Сашу.

- И тут Мел ударил тебя?

 — Дважды. Кулаком в лицо.

- И твой сын видел это?

 — Да, он все видел и слышал.

- Удары были сильные?

 — Очень. От первого удара, как сказал потом дантист, у меня сломались два зуба. Не просто сломались, а раскололись на маленькие кусочки. Их было около 30-ти. Один из осколков попал в Люсию и оцарапал ей подбородок. У нее потекла кровь. Все произошло очень быстро, но я видела это словно в замедленной съемке. И тут был нанесен второй удар, от которого я упала на пол. Я думала только о том, чтобы не выронить из рук свою дочь.

- Ты обратилась в полицию?

 — Нет. Когда Мел выбежал из спальни, я поднялась, схватила за руку Сашу и вместе с детьми бросилась в гараж. Мы сели в машину и уехали. Мел выбежал за нами. Он держал ружье.

- Он выстрелил?

 — Не знаю. Нет.

- И ты не заявила в полицию?

 — Уже утром он умолял меня простить его. Говорил, что виноват, все осознал, что это больше не повторится. Просил дать ему еще один шанс, ради дочери, ради нашей любви.

- И ты простила?

 — Да, я вернулась к нему. Совершила ту же ошибку, что и большинство жертв домашнего насилия. Поверила. И тем самым скрыла факт преступления. А ведь то, что сделал Гибсон, преступление. И за него нужно отвечать.

- Скажи, он был пьян в тот вечер?

 — Нет. Я вообще не видела его пьяным ни разу.

- За три года вашей совместной жизни ни разу?

 — Это правда. Однажды он был на съемках и там выпил. Потом позвонил мне и рассказал об этом. Чувствовалось, что он зол на себя.

- Очень интересно. Почему я акцентирую внимание на этом моменте? Все знают, что в 2006 году полиция арестовала Гибсона за управление автомобилем в нетрезвом состоянии. Во время ареста он вел себя грубо и обвинял во всем евреев и чернокожих, что вызвало громкий скандал. В результате Мел принес публичные извинения. Он тогда признался, что давно борется с алкоголизмом. А ты говоришь, что ни разу не видела его пьяным.

 — Но это все произошло до того, как мы познакомились. Какой мне резон выгораживать его? Я знаю, что он проходил курс лечения, состоящий из 12 этапов. Какая-то специальная программа. Знаю также, что Мел состоит в обществе анонимных алкоголиков. В пьянстве я его обвинить не могу.

- Вернемся к записям телефонных разговоров, согласна?

 — Да.

- Значит, после жутких событий 6 января ты вернулась к Гибсону?

 — А что мне оставалось? Он умолял меня, стоял передо мной на коленях. И я простила. Но держался он недолго. Мел стал раздражительным, срывался на всех. Я испугалась за детей и за себя и в середине февраля снова ушла от него. Позвонила в Москву маме и сказала, что больше не могу. Она меня поддержала.

«Каждый раз, когда Гибсон берет Люсию, я боюсь, что он ее не вернет»

- Твоя мама знакома с Мелом?

 — Да. Она приезжала к нам несколько раз. В декабре прошлого года, например. И уже тогда почувствовала в нем скрытую враждебность по отношению ко мне.

- Но ведь он больше не бил тебя?

 — Нет, но все к этому шло. Он сорвался 18 февраля. Вдруг принялся ревновать меня к рабочим, доставившим дерево, которое он сам же и заказал. Когда я с детьми уехала во второй раз, Мел принялся звонить мне. Первый звонок был сделан в 8 вечера. Последний — около 4 утра 19 февраля. Думаю, он пытался звонить и после этого, но я вытащила аккумуляторы из всех своих телефонов.

- Все звонки ты записала?

 — Я начала записывать то, что он говорил, когда почувствовала реальную угрозу своей жизни. У меня всего восемь или девять фрагментов. Это далеко не все, что я выслушала в ту ночь.

- Но зачем ты это делала?

 — Я была уверена, что не доживу до утра, он приедет и убьет меня. И эти записи должны были помочь моей маме доказать полиции, кто это сделал.

- Мел утверждает другое. Он считает, что ты намеревалась шантажировать его.

 — У меня и в мыслях такого не было!

- Как же получилось, что эти записи попали в интернет?

 — Не знаю.

- У кого они хранились до утечки?

 — У моих адвокатов.

- Мартин?

 — Речь сейчас идет не обо мне, Ларри. Сначала у Оксаны были другие адвокаты. И копии записей были у них. Мы с этим все еще разбираемся.

- Хорошо, скажи, Мартин, Оксана имела право записывать телефонные разговоры с Мелом без его ведома?

 — Да, Ларри. Закон разрешает делать это в определенных ситуациях. А у нее именно такая ситуация и возникла. Скажем, получив звонки с угрозами от бывшего сожителя, она вызвала бы полицию. И ей нужно было предъявить доказательства, что она не выдумала эту историю.

- Понятно. Меня лично смущает еще одно обстоятельство. Качество записей уж больно хорошее. Создается впечатление, что Оксана тщательно готовилась к записи разговоров. Или нет?

 — Конечно, нет! Записывала я на свой iPhone, на который звонил мне Мел! У него, кстати, такой же телефон. Там есть эта функция.

- Теперь я понимаю, почему телефоны этой модели так хорошо продаются! Извините за неуместную шутку, не сдержался. Ладно, давайте послушаем еще одну запись, чтобы удостовериться в том, что страхи Оксаны были не преувеличены.

 — (Мужской голос. ) Последние три года моей жизни были худшими. Я чувствую себя так, словно меня поезд переехал (сигнал). И этот поезд — ты!

 — (Женский голос. ) И это мне говорит человек, который ударил женщину с ребенком на руках? Что ты за мужчина!

 — О, а ты, похоже, разозлилась!

 — Ничего, придет день, и ты ответишь за это.

 — Что ты сказала (сигнал)?

 — Ничего. Только не подумай, что я тебе угрожаю.

 — А я как раз угрожаю! Да я тебя (сигнал) в саду закопаю под кустом роз, ты (сигнал)!

 — Да, скажу я вам, тот еще разговор. Кстати, на одной из записей Мел обвиняет тебя в том, что ведешь себя вызывающе. Одеваешься как женщина легкого поведения. У него были на это основания?

 — Разве я одета вызывающе?

- Сейчас нет. Но почему Мел так говорил?

 — Ларри, он пытался полностью меня подчинить себе. И это за три года ему почти удалось. Я перестала общаться со своими старыми друзьями, жила в его доме. Не работала. Полностью зависела от него в финансовом плане. И вдруг я, его рабыня, проявила характер. А когда он меня за это наказал, не только не смирилась, а ушла от него, своего хозяина.

- Твоя точка зрения мне понятна. Скажи, какие вопросы вы сейчас решаете в суде?

Мартин Гарбус: — Ларри, позволь мне ответить на этот вопрос. В суде находятся три дела. Первое — об опеке над Люсией. Второе фактически классифицируется как уголовное дело, поскольку Оксана обвиняет Мела Гибсона в физическом насилии. Своими действиями ответчик мог нанести увечья не только ей, но и младенцу. Третье дело касается утечки информации частного характера. В данном случае истцом выступает Гибсон.

- И чего он добивается?

 — Он стремится запретить Оксане говорить правду об их отношениях.

- Это так, Оксана?

 — Да. Адвокаты предлагали мне от имени Мела 15 миллионов долларов.

- За что?

 — Чтобы я все прекратила.

- Прекратила что?

 — Отозвала свои иски. Но главное — отдала ему Люсию.

- И ты отказалась?

 — Конечно!

- Почему?

 — Разве непонятно? Я детьми не торгую.

- А сколько сейчас Мел дает на содержание своей дочери?

 — 20 тысяч долларов в месяц, но я еще не получила ни цента. За все время, а прошел почти год, он не прислал ни единого чека. В сентябре его адвокаты попытались поднять этот вопрос в суде.

- Ты разрешаешь ему видеться с Люсией?

 — Она дважды в неделю ночует у него.

- Ей же всего год!

 — Мел нанял няню для малышки. Но я считаю это ненормальным. Мы с Мартином сейчас пытаемся изменить время свиданий Гибсона с Люсией. Я хочу, чтобы каждую ночь она спала в своей кроватке. Скажу честно, очень боюсь всякий раз, когда Мел забирает ее.

- Боишься чего?

 — Что он ее не вернет.

1666

Читайте нас в Facebook