Дочь Игоря Шамо Тамара: «Песню „Києве мій“ папа создал за одну ночь»

Последнее произведение украинского композитора Игоря Шамо так и не было им дописано. Он скончался, не дожив до своего 60-летия, но успев создать огромное количество ставших популярными песен. Хотя достаточно было одной «Києве мiй», чтобы Игорь Наумович вошел в украинскую музыкальную историю. Он стал автором музыки к 40 художественным фильмам, театральным спектаклям, написал три симфонии и фортепианный цикл «Тарасовi думи». В большой квартире в центре Киева, где долгие годы жил и работал Игорь Шамо, все осталось по-прежнему: огромный рояль в центре его кабинета и остро заточенные карандаши, которыми композитор записывал рождавшуюся музыку. Здесь уже давно никто не живет, но дети Игоря Наумовича, дочь Тамара и сын Юрий, мечтают открыть музей отца. «Мне кажется, что папа всегда со мной рядом, как будто и не было этих тридцати лет без него...» — говорит Тамара Шамо, которая уже долгие годы живет в Германии. А на сцене венских театров блистает внучка Игоря Шамо, оперная певица Ирина Бородянская...

«Единственная слабость папы — шейные платки и береты, которых у него была целая коллекция»

— Тамара, папа часто вам снится?

— Надо признать, что ни папа, ни мама меня часто не беспокоят. Но, если в моей жизни возникают какие-то сложные моменты, я тут же чувствую их поддержку. Папа приходит ко мне во сне молодой, красивый, всегда настроенный на позитивную волну. Собственно, таким он был и в жизни. С папой всегда было легко, комфортно и уютно.

— Об этом всегда вспоминала и ваша мама, пережившая Игоря Наумовича на 14 лет.

— Родители познакомились сразу после окончания войны, в Австрии, где рядом стояли две армии Второго Украинского фронта. Папа служил фельдшером в артиллерийской дивизии, а мама заведовала аптекой авиационного полка. Война была закончена, и людям, конечно, очень хотелось веселья, танцев. На одном из таких мероприятий они и познакомились. Папа пригласил маму на танец, потом они начали встречаться. В конце декабря 1945 года поженились. Их брак зарегистрировали в советском посольстве в Австрии. А через год Игорь и Людмила Шамо вернулись в родной Киев. Чтобы прокормить семью, папе иногда приходилось ночами играть на свадьбах и в ресторанах, но я не помню ни разу, чтобы мама его за что-то упрекнула.

— То есть они были идеальной парой?

— По крайней мере, существовали очень гармонично и никогда не ссорились. Думаю, что в этом большая заслуга принадлежит маме. Ради того, чтобы Игорь Шамо занимался творчеством, она поставила крест на своей карьере и полностью посвятила себя дому и двум детям — мне и старшему брату. Мама стала личным секретарем папы, следила за тем, что он надевает, как питается.

— Ваш папа был гурманом?

— Единственное, что всегда должно было быть в доме, это свежезаваренный чай. Мама готовила его буквально каждый час. Чай пили обязательно с лимоном. Из первых блюд папа больше всего любил борщ, а вот сало не ел совсем. Мама очень хорошо готовила и прекрасно пекла. В нашем доме постоянно было много людей: поэты, актеры, певцы. Каждый раз к приходу гостей накрывался стол. К алкоголю папа был абсолютно равнодушен. Единственное, что себе позволял, — это бокал хорошего вина.

*Тамара Шамо, проживающая сейчас в Германии, мечтает открыть в Киеве дом-музей своего отца

— Игорь Наумович любил делать подарки?

— Просто обожал! Хотя сам был безразличен к одежде. Единственная его слабость — шейные платки и береты, которых у папы была целая коллекция. Выезжая за границу на всевозможные конкурсы, никогда ничего для себя там не покупал. Вез подарки только маме и мне с братом. У нас было все, что пожелаем. Мы жили, не ощущая материальных трудностей. Я помню, у папы был большой зеленый портфель, из которого накануне праздников как по волшебству доставались всевозможные деликатесы. Произведения Игоря Шамо всегда проходили строгую закупочную комиссию Министерства культуры Украины. Например, за музыку к многосерийному фильму папа мог получить до восьми тысяч рублей. Это при том, что средняя зарплата была около ста рублей в месяц.

— Признание быстро пришло к Игорю Наумовичу?

— Сразу после возвращения с фронта папа подал документы в консерваторию. Он был настолько хорошо подготовлен, что его сразу взяли на второй курс. Кстати, до войны папа блестяще закончил музыкальную десятилетку имени Лысенко, куда попал в первый ее набор. В 12 лет он уже начал сочинять музыку и не представлял себя в другой профессии. В конце 50-х годов его активно звали в Москву, но он слишком сильно любил Киев и Украину. Правда, комфортные условия жизни у нашей семьи сложились не сразу. Когда мама с папой вернулись с фронта, они жили в скромной 16-метровой комнате, где к тому же стоял еще и рояль. Когда мой брат был совсем маленьким, его кроватку просто ставили под инструментом. Затем нам дали трехкомнатную квартиру в знаменитом Доме композиторов на улице Софиевской. У папы появился собственный кабинет, с которым соседствовала моя комната. Помню, я часто слышала, как папа сочиняет музыку. Правда, он практически никогда не играл ее за роялем. Он писал, сидя за столом, тонко заточенными простыми карандашами с резинкой на конце. Кстати, точил их сам — острым перочинным трофейным ножиком с ручкой из слоновой кости. А если и садился к роялю, то играл очень тихо. Но вся семья знала, что, когда он работает, шуметь нельзя.

«В тексте не хватало одного куплета, и поэт Дмитро Луценко дописал его прямо в кабинете министра»

— Говорят, что любимым исполнителем Игоря Шамо был Юрий Гуляев.

— Да, они были очень дружны. С Юрием Гуляевым папа вместе начинал свою карьеру. Юра часто приходил к нам домой. Он был красивый, музыкальный, с ослепительной улыбкой и обладал великолепным голосом. Папа часто репетировал с ним дома и непременно ходил на его записи.

— Юрий Гуляев вместе с Константином Огневым стали первыми исполнителями знаменитой песни «Києве мiй».

— Это произошло в 1962 году на торжественном концерте, посвященном вручению Киеву ордена Ленина. На тот момент были популярны дуэты, и «Києве мiй» исполнили тогда уже известный эстрадный певец Константин Огневой и его молодой коллега Юрий Гуляев. Кстати, эта песня была написана папой и Дмитром Луценко на заказ. Причем в рекордно короткий срок. До торжественного события оставалось совсем немного времени, и папу пригласили в Министерство культуры УССР. Министр Ростислав Бабийчук дал задание написать песню о Киеве. В тот же день папа пригласил к себе домой своего постоянного соавтора Дмитра Луценко. Они работали всю ночь, закрывшись в папином кабинете. Мама то и дело носила им свежезаваренный чай с лимоном. Папа выкурил две пачки своих любимых сигарет «Беломор», но утром песня была готова. Первым ее слушателем стала мама, которой «Києве мiй» исполнил сам отец. У него был очень приятный баритон. Мне кажется, маме не сильно понравилась эта композиция, однако времени на переделку уже не было, и днем песня была представлена Бабийчуку. Оказалось, что в ней не хватает одного куплета, и Луценко прямо в кабинете министра его дописал.

*С певцом Юрием Гуляевым композитор дружил многие годы. Они часто выступали вместе на концертах

— Существует легенда о том, что слова знаменитой песни поэт «подслушал» на Владимирской горке.

— Луценко любил вспоминать, как однажды, гуляя с папой на Владимирской горке, они увидели двух молодых людей. Пара остановилась рядом с ними, глядя на Днепровские кручи, и кто-то произнес: «Як тебе не любити, Києве мiй!» Эти слова якобы и стали толчком к появлению песни. Кстати, к ее 50-летию мы подготовили юбилейное издание композиции на трех языках с факсимильными папиными нотами, с его дарственной надписью Константину Огневому.

— Сейчас активно обсуждается вопрос о том, чтобы сделать популярный хит гимном Киева.

— Я давно об этом слышу, ко мне даже обращались с предложением выкупить песню в коммунальную собственность города. Но для меня оказалась дикой сама формулировка. Я даже не говорю о финансовой стороне. Если бы мне предложили миллионы, я и то отказалась бы. В этом вопросе мы единодушны с семьей Дмитра Луценко, заявляя, что творчеством наших отцов не торгуем. Хотят ее сделать гимном Киева — пожалуйста. Но тогда придется платить авторские отчисления. Не хотят — я не стану возражать. В конце концов, песня живет уже 50 лет, ее поют, она известна во всем мире. Сама жизнь проверила эту песню.

— В последний год жизни Игорь Наумович продолжал работать?

— Конечно, без творчества он себя не представлял. В мае 1982 года, за несколько месяцев до смерти, папа написал к 1500-летию Киева замечательную ораторию «Скоморошины». А за месяц до кончины он начал писать квинтет, который так и не закончил. Мы планируем, что мой брат, композитор Юрий Шамо закончит труд папы и, в конце концов, он будет исполнен... Знаете, иногда мне кажется, что папа по-прежнему вместе с нами и я слышу его приятный низкий голос. После его смерти мне сложно было расстаться с чем-либо из его вещей. Они так и остались — некоторые в нашей квартире в Киеве, которая, я надеюсь, станет музеем Игоря Шамо, другие вещи уехали со мной в Германию.

— Ваш отец ушел из жизни совсем не старым.

— Он умер, когда ему было всего лишь 57 лет. Целый год папа тяжело болел, у него была онкология. Сделали операцию, но улучшения не последовало. Нам предлагали поместить папу в больницу, но мы не стали этого делать и выхаживали его дома. Казалось, и родные стены ему помогали. У папы было медицинское образование, и, конечно, он понимал, что дни его сочтены. Правда, никогда и словом не обмолвился о тяжести своей болезни. Наоборот, подбадривал нас, говорил, что идет на поправку. А мы ему подыгрывали. Помню, за неделю до смерти папа позвал меня, маму и брата к себе, у него был какой-то момент просветления. Слабеющим голосом, держа нас за руки, он сказал: «Живите дружно...» Это прозвучало, как завещание.

2581

Читайте нас в Facebook