«Последствия одной атаки на подстанцию были видны за 25 километров», — представитель «Укрэнерго» Людмила Еропкина

«Что мы даем Европе? Наверное, в первую очередь уникальный опыт, которого нет ни у кого, — как энергосистема может выживать при таких массированных обстрелах»

— Людмила, цель путина — уничтожение Украины. Его армия делает все, чтобы наша жизнь стала невыносимой, чтобы мы круглосуточно сидели без света, тепла, газа и воды. Первая атака на энергетическую систему произошла 11 сентября 2022 года. С тех пор террористы системно обстреливают электростанции, трансформаторные подстанции и линии электропередачи. И мы понимаем, что кремлевского фюрера ничего не остановит. Рабочие «Укрэнерго» работают в сверхсложных условиях. Такого опыта нет у энергетиков ни одной страны. Наверное, люди не были готовы к таким масштабным и разрушительным испытаниям. Какой путь прошел персонал компании за эти почти три года?

— Конечно, невольно, но наши специалисты накопили совершенно уникальный опыт. Мы можем с уверенностью говорить, что ни в одной стране мира энергетики не сталкивались с вызовами такого масштаба и столь же эффективно не преодолевали их.

Наверное, начать эту историю нужно не с первой массированной атаки на украинскую энергосистему, а с первых часов полномасштабного российского вторжения. Дело в том, что энергосистема Украины всегда была присоединена к энергосистемам наших текущих врагов — россии и беларуси. Потому еще до этих трагических событий определенный период времени наша команда лоббировала решение об объединении украинской энергосистемы с европейской. В это немногие верили, ведь в Европе на реализацию таких намерений обычно нужно потратить несколько лет.

Испытания работы украинской энергосистемы в изолированном режиме были запланированы на 00:00 часов 24 февраля 2022 года. Мы должны были посмотреть, как система будет работать без поддержки. Успешно отсоединились. А через несколько часов начался ужас. Конечно, можно говорить, что это стечение обстоятельств, но я думаю, что все очевидно.

Специалистам нужно было срочно решать, что же делать дальше. Ведь теперь неоткуда брать аварийную помощь, если что. Присоединяться назад к врагу? Мы ведь понимали, что это невозможно. Присоединиться к Европе в столь короткие сроки — вообще нет таких прецедентов. Поэтому вместе с руководством государства начали экстренные переговоры с ЕС и ENTSO-E (европейская сеть системных операторов передачи электроэнергии).

Заявку об объединении энергосетей Украины и Европы мы подали 26 февраля. Без объединения мы не выдержали бы. Даже страшно подумать, что могло произойти, если бы страна в первые дни осталась без электроэнергии.

Уже 16 марта 2022 года произошло действительно историческое событие: украинская энергосистема была окончательно отсоединена от своего советского прошлого, как мы говорим. 26 апреля мы получили статус члена-наблюдателя в ENTSO-E. И больше чем на год ранее запланированного срока присоединились и полностью синхронизировались с европейской энергосетью.

Это огромная победа энергетиков. Можно, конечно, фантазировать, как развивались бы события. Но мы понимаем, что без этой экстренной синхронизации государству было бы очень тяжело выстоять.

С 1 января 2024 года «Укрэнерго» является полноправным членом ENTSO-E. Мы фактически входим в энергетический Европейский союз.

— Что это нам дало?

— Очень важно это понимать. На самом деле, наше членство в ENTSO-E — это критически важная составляющая энергетической и архитектуры безопасности Украины. Потому что оно обеспечивает нам, во-первых, гибкость, надежность и стабильность работы национальной энергосистемы, включая улучшенную балансировку.

Во-вторых, у нас есть доступ к аварийной помощи. Когда не хватает мощностей, когда враг атакует генерацию, нам быстро нужно откуда-то брать электроэнергию. Большое преимущество в том, что мы подключены к большей энергосистеме. Причем принимать эту помощь мы можем на прозрачных и понятных нам условиях. Не так, что «караул, берем любой ценой».

В-третьих, и это тоже огромный плюс для украинского государства, это лишение стран-агрессоров возможности влиять на работу нашей энергосистемы.

Что мы даем Европе? Наверное, в первую очередь уникальный опыт, которого нет ни у кого — как энергосистема может выживать при таких массированных обстрелах. К тому же наше государство сейчас активно продвигает на Западе месседжи, что на континенте должны быть готовы к любым возможным вызовам.

Читайте также: «Мы пожинаем плоды того, что тридцать три года строили не ту страну», — писатель Анатолий Крым

— А можно небольшой ликбез об общей работе энергорынка?

— Потребители очень часто не понимают, за что отвечают облэнерго, за что ДТЭК, за что YASNO, за что «Укрэнерго», какая цепь на самом деле стоит за сообщениями в Telegram-каналах о том, что завтра свет не будут выключать.

Начнем с генерации электроэнергии. Ее производителями являются ТЭС, ТЭЦ, ГЭС, электростанции на возобновляемых источниках энергии (таких, как ветер и солнце). А самый большой игрок — это атомные электростанции, которые сейчас обеспечивают более половины всей украинской генерации.

Все они передают производимую электроэнергию «Укрэнерго» по магистральным линиям электропередачи. Мы доставляем ее облэнерго — операторам системы распределения. Они в свою очередь разделяют тот доступный объем, который мы им коммуниковали, среди физических и юридических потребителей.

По какому принципу мы распределяем электроэнергию по всей Украине? Эту работу в формате 24/7 выполняют наши диспетчеры, которые анализируют объем производимой электроэнергии от источников генерации, учитывают повреждение энергетической инфраструктуры и рассчитывают прогнозируемый операторами облэнерго спрос. А какую улицу или какой дом отключает облэнерго, чтобы выполнить команду нашего диспетчера, мы не знаем и не можем на это влиять.

«Укрэнерго» занимается в первую очередь целостностью всей энергосистемы и удержанием энергетического баланса страны, чтобы не допустить масштабных технологических аварий. Поэтому в любой момент времени объем потребления в каждом регионе должен быть равен объему доступной электроэнергии, которая произведена или импортирована. Энергосистема — это очень сложный технологический организм, им точно не управляет один человек, сидящий и опускающий рубильник.

Для того чтобы электроэнергия попала к потребителю, она должна пройти все этапы, которые я указала. И если на каком-то этапе происходит авария или разрушение объектов инфраструктуры, наши диспетчеры должны очень оперативно учесть и перераспределить поток. Очень грубо говоря, если в этой цепи выпадет один объект генерации или распределения, мы удержим энергосистему Украины. Если, условно, выпадает «Укрэнерго», то не удержим, потому что именно мы управляем распределением электроэнергии всей страны.

Здесь очень важный нюанс. Чтобы энергосистема была устойчивой, она должна быть присоединена к другим энергосистемам, чтобы в случае коллапса заимствовать поставки у партнеров. Или в случае, когда в энергосистеме есть избыток (это электроэнергия, ее нельзя просто взять и положить в карман, а потом достать в трудные времена), его можно продавать и таким образом зарабатывать деньги. Это еще один ответ на вопрос, какая выгода Европе от нас. Но подчеркиваю, что это происходит исключительно в тех случаях, когда есть избыток сгенерированной электроэнергии.

Теперь несколько слов о проведении восстановительных работ. Ремонтные бригады «Укрэнерго» демонстрируют просто уникальные результаты. Только один факт. Время, необходимое для монтажа автотрансформатора (это очень важное оборудование для обеспечения передачи электроэнергии; не секрет, что враг охотится именно на автотрансформаторы, потому что, если их нет, соответственно, и электроэнергии не будет) в четыре-пять раз меньше, чем в европейских странах. Там на этот процесс уходит около трех месяцев. А украинские энергетики выполняют такие задачи через три недели, причем включая перемещение оборудования. В прошлом году наши специалисты заменили столько же автотрансформаторов, сколько поляки за десять лет.

— А какое качество работы ремонтников? Потому что, если все сделано быстро, не факт, что будет качественно.

— Мы некачественных ремонтов не можем себе позволить. Вы же сами видите, что есть результат: свет уже выключают гораздо меньше. Мы даже зимой стараемся максимально работать без отключений.

Вообще, наши планы во многом зависят от действий врага и его атак на инфраструктуру. Потому что если Европа производит плановую замену автотрансформаторов, у нас такой возможности нет. Нас поставили в условиях, когда мы должны научиться это делать. Оказалось, что многие вещи, которые мы считали невозможными, стали возможны. Это, как говорится, не от хорошей жизни.

Люди работают уже почти три года в просто безумном режиме. С 24 февраля по нашей энергосистеме выпущено около 1300 ракет и более 1000 ударных БПЛА. Последствия одной атаки на подстанцию были видны за 25 километров. Другая подстанция была поражена ракетами и дронами 24 раза. Но ведь это не все наши проблемы. Когда люди думают об энергетике, им кажется, что единственное, с чем мы сейчас сталкиваемся, это атаки с воздуха. Но это не так. За первые два месяца войны в десять раз увеличилось количество хакерских DDoS-атак. При этом ни одна не прошла периметр кибербезопасности «Укрэнерго».

— Это очень крутой показатель.

— Уже не говорю о таких вещах, как дезинформация, которую особенно распространяли в начале полномасштабного вторжения. Враг целенаправленно пытался сделать все, чтобы наша энергосистема «легла». Поэтому начал распускать дезу о том, что «будет присоединение к Европе, все ляжет, экстренно выключайте все оборудование». Люди и начали выключать.

Я уже акцентировала, что очень важно, чтобы в энергосистеме был баланс. И когда на ровном месте снижают энергопотребление без соответствующего указания «Укрэнерго», происходит резкий скачок в энергосистеме, что может ее разрушить. Поэтому еще раз — наша огромная команда сделала очень многое в первые критические для государства недели войны. С того времени «Укрэнерго» ежедневно ведет борьбу с врагом на своей линии.

Читайте также: «Россияне ожидают похолодания, чтобы нанести нам максимально чувствительный ракетный удар», — авиаэксперт Валерий Романенко

«Украинские энергетики ежедневно подтверждают, что наши люди — это кремень»

— По словам генерала Назарова, героизм для украинцев стал обыденным явлением и на фронте, и в тылу. Энергетики работают под обстрелами, рискуя жизнью и здоровьем.

— У нас множество историй о героизме. Однако, во-первых, работа энергетиков, занимающихся восстановлением поврежденных объектов, не всегда заметна. Во-вторых, об этом мало информации в СМИ, учитывая в первую очередь причины безопасности.

Приведу некоторые примеры. Работники наших ремонтных бригад восстанавливают поврежденные линии питания Запорожской АЭС, расположенной под Энергодаром на временно оккупированной территории. Нарушение работы АЭС крайне опасно для жителей как прилегающих территорий, так и всей Украины. Европу также ожидают серьезные проблемы, если произойдет обесточивание крупнейшей на континенте атомной станции.

Так вот, ремонтники работают на высоковольтных линиях (это сложная и очень кропотливая работа) и под гул канонады, и под постоянной угрозой обстрела. На них бронежилеты весом более семи килограммов плюс оборудование, которое нужно поднять на высоту 37 метров. Представляете? Не раз, когда они поднимались туда, над ними буквально в считанных метрах пролетали вражеские ракеты или дроны, или рядом начинались взрывы. В этот момент они прекращают работу, если могут слезают с опоры и, как только заканчивается воздушная тревога, отправляются в путь. Участки обзора, где стоят линии электропередачи, — это поля. Эти участки могут быть протяженностью в десятки километров. И почти всегда нужно их проходить пешком, потому что рядом с воздушными линиями отсутствуют дороги.

Даже в мирное время работать на такой высоте, под напряжением, в любую погоду, часто ночью очень сложно. Что уж говорить о войне?

Один из последних примеров. В конце ноября одна наша подстанция подверглась двум ракетным обстрелам за десять дней. Суммарно по ней попали десять ракет. Было разрушено здание главного щита управления, сгорели два автотрансформатора и частично релейные залы, повреждена значительная часть оборудования. Позже начальник линейного участка рассказал о том, что, когда они установили автовышку и уже должны были начинать ремонт провода, услышали работу РСЗО. Через несколько секунд возле них уже разрывались снаряды. Спрятаться или пересидеть обстрел негде, ведь вокруг только поле.

Они в экстренном порядке стали собираться. В этот момент получил ранение в ногу один парень. Наложили жгут для остановки кровотечения, отнесли его в бригадный автомобиль и быстро уехали. Затем на первом блокпосту вместе с военнослужащими вызвали медиков и доставили раненого в больницу. Сейчас с ним уже все нормально, угрозы для жизни нет.

То есть в этом случае все закончилось хорошо. Однако с начала полномасштабного вторжения погибли 13 наших сотрудников. 11 сентября, в годовщину первого ракетного обстрела наших подстанций, мы чтим память погибших коллег, которые собственной жизнью заплатили за то, чтобы у нас был свет.

Разумеется, такие чрезвычайные ежедневные усилия энергетиков видят как Украина, так и Запад. Мы недавно одержали победу в номинации «Героический бренд» от премии «HR-бренд». Эта награда является и признанием работы команды «Укрэнерго» и благодарностью и уважением наших героев.

Кроме признания в родной стране, мы также получили так называемый энергетический «Оскар». В июне этого года наша компания стала победителем премии Edison Emergency Recovery Award от Edison Electric Institute — одной из самых больших электроэнергетических ассоциаций мира. Эту награду дают за исключительные усилия по быстрому и эффективному возобновлению работы в условиях чрезвычайных ситуаций. Это еще один ответ на ваш вопрос о качестве работы. Это действительно то, чего пока никто не делает в мире. И пусть такой опыт не коснется больше ни одной страны.

— Что у «Укрэнерго» с кадрами? Наверное, есть дефицит, как и у всех сейчас? Как решаете эти проблемы?

— Смотрите, у нас работает почти восемь тысяч человек. В самом начале вторжения действительно часть сотрудников уехала за границу, но это были преимущественно женщины с детьми и жители прифронтовых и ныне оккупированных территорий. Однако мы не можем сказать, что отток кадров был настолько массовым, и что нам сейчас катастрофически не хватает персонала. Поскольку мы относимся к критической инфраструктуре, то можем по квоте бронировать 100% персонала. Конечно, есть естественный отток, но ежегодная текучесть кадров — это где-то 5−6%. Иногда появляются вакансии, мы их оперативно закрываем.

Сейчас действительно огромный кризис на рынке труда. Но кроме того, что у нас есть программы, направленные на удержание, привлечение и мотивацию наших сотрудников, мы ведем активную социальную политику. В прошлом году запустили проект «Вместе». Он начался как отклик менеджмента компании на то, что первые наши добровольцы ушли в ряды ВСУ. Когда они возвращаются, мы с ними встречаемся и говорим об их нуждах.

У нас в настоящее время служат 257 сотрудников. 44 ветерана уже вернулись в «Укрэнерго». Только два не остались в компании. Это очень хорошие цифры, потому что я слышу от многих коллег, часто ветераны не возвращаются на прежние места работы.

Читайте также: «Нельзя вернуть человеческие жизни. Территории можно вернуть военным или политическим способом, инфраструктуру — восстановить», — Элла Либанова

— Вот вы сказали о мотивации. Каким образом можете мотивировать человека рисковать жизнью?

— Наверное, человека нельзя мотивировать, если он не осознает, что именно от него зависит. У нас нет каких-то лозунгов о важности труда. Просто люди прекрасно понимают: если они не выйдут на работу, несмотря на обстрелы, несмотря на то, что вчера убили их коллегу, то их родные, друзья, семьи, детсады, школы, больницы останутся без света.

Безусловно, бесстрашных нет, все понимают риски. У нас есть доплаты за работу на прифронтовых территориях, есть отдельная категория премирования за аварийно-восстановительные работы. Но это скорее наша благодарность за то, что люди делают. Мы заботимся о том, чтобы у них были укрытия, чтобы все соблюдали меры безопасности, чтобы было все необходимое снаряжение. Конечно, они видят и чувствуют, что о них заботятся.

У нас есть проект «Пульс» — научили более 2300 сотрудников оказывать себе и коллегам первую медицинскую помощь. Это в первую очередь работники подстанций, особенно прифронтовых, где прилеты могут происходить еще до начала воздушной тревоги, а «скорая» иногда не может вовремя доехать.

Также вместе с нашим партнером, израильской коалицией по работе с травмой, обучаем людей первичной психологической помощи. Потому что это тоже очень важно.

— Какая психологическая помощь может быть на подстанции, где произошел прилет? Человеку говорят «не бойся»? Или каким образом?

— Можно было бы, условно, издать приказ, где написать «никому не бояться», но ведь это не работает на самом деле. Мы это знаем.

У нас есть партнер, с которым мы начали работать в этом году. Это компания Wellbeing, которая занимается нашими ветеранами и мобилизованными. Они стали обращаться за психологической помощью. Уже есть достаточно хорошие цифры по отзывам. Менеджер по работе с мобилизованными и демобилизованными сотрудниками — бывший боевой медик и ветеран Дмитрий Полищук.

А в январе следующего года планируем с Wellbeing запустить полноценную программу психологической помощи для всех сотрудников компании с фокусом на прифронтовой территории, где люди особенно остро испытывают стрессы. И для диспетчеров, работа которых даже в мирное время считается очень стрессовой.

Вот вы спрашиваете, что можно сделать со страхом людей, когда произошел прилет. Недавно на подстанции была такая ситуация. К сожалению, есть погибшие. Понятно, что все в шоке. Тогда мы обратились к нашему партнеру, чтобы провести групповую психологическую поддержку и индивидуальные консультации. Они потом рассказали, что были поражены поведением людей. Да, погиб их коллега, но все сказали, что не могут бросить свою работу, поскольку четко понимают, что от них зависит. Горе тоже объединяет. С соответствующей психологической помощью люди проходят через этот кризис. И на следующий день снова идут на работу.

В заключение скажу следующее — и от себя, и от энергетиков. С первого дня полномасштабного вторжения я живу с чувством, что победа будет за нами. Очень верю в энергетиков, я имею возможность видеть, как они работают. Ни у одного из них нет мысли о том, чтобы сдаться, или вопросов, «как мы это выдержим?». Конечно, есть накопленный опыт, позволяющий совершенствоваться профессионально и делать вещи, которые раньше казались невозможными. Вот ты думал, что это что-то на грани, это нереально. Однако либо сам сделал, либо увидел, что это сделал твой коллега. И таких примеров много. Поэтому, наверное, и энергосистема становится крепче.

То есть сколько нужно будет стоять — столько и будут стоять энергетики. Это даже не вопрос выбора, не какая-то моральная дилемма, которую нужно решать. Это вопрос только о том, сколько времени на это нужно. Украинские энергетики ежедневно подтверждают, что наши люди — это кремень.

Ранее в интервью «ФАКТАМ» украинский дипломат Владимир Ельченко отметил, что после того, что пережила Украина за эти годы, Третьей мировой войны нам уже бояться не стоит.

62933

Читайте нас в Facebook