Илья Резник: «На праздничном обеде, который я устраиваю для друзей, Пугачевой не будет»

Трудно найти человека, который не слышал бы песен Ильи Резника. Их исполняли Алла Пугачева, Владимир Мигуля, Николай Караченцов, Евгений Мартынов, они до сих пор в репертуаре Валерия Леонтьева, Софии Ротару, Эдиты Пьехи, Ирины Аллегровой, Владимира Преснякова... Это Илья Резник написал знаменитые «Маэстро», «Ночной костер», «Вероока», «Я тучи разгоню руками», «Старинные часы», «Жди и помни меня», «Три счастливых дня»... Самые популярные композиции создала «золотая тройка»: Илья Резник, Раймонд Паулс и Алла Пугачева. Правда, несколько лет назад между великой певицей и знаменитым поэтом пробежала черная кошка. Примадонна даже не была приглашена на юбилейный концерт Резника, состоявшийся недавно в Кремле. Сам поэт не очень любит вспоминать свою звездную музу. Тем более что сейчас на творчество его вдохновляет другая. Третья жена народного артиста России Ирина моложе супруга на 27 лет. «Все песни, которые я сейчас пишу, только для нее», — признается Резник.

*Все песни, написанные сейчас Ильей Резником, — только для жены Ирины, которая моложе поэта на 27 лет

— Илья Рахмиэлевич, судя по тому, что юбилейный концерт вы устроили еще 31 марта, гуляете уже четвертый день подряд.

— Это вряд ли можно назвать гуляньем. Мы работаем. Концерт получился триумфальным и очень сложным. Было много песен, стихов, поэму мою хорошо слушали. Конечно, я пел. Четыре часа без перерыва шел концерт! А раньше времени получилось из-за аренды Кремлевского концертного зала. Но я только рад, поскольку избежал волнения накануне юбилея. Сейчас бы не мог спокойно сидеть и с вами говорить.

— Не могу не спросить, почему на свой юбилей вы не позвали Аллу Пугачеву?

— Далась вам всем эта Пугачева. Я два года с ней вообще не общаюсь. Не хочу говорить на эту тему: позвали, не позвали... А чего ее звать? Она несколько лет как ушла со сцены. Все, мне неинтересно. Если хотите знать, и на праздничном обеде, который я устраиваю для друзей в одном из ресторанов, ее тоже не будет.

— Много гостей пригласили?

— Сто пятьдесят человек. Очень хорошие люди самых разных профессий. Меньше всего среди них артистов. В основном, это те, кто всегда откликался на мои проблемы и никогда меня не предавал. К сожалению, среди коллег таких мало. Но в этом нет ничего странного. Ведь ваши украинские артисты тоже не особо дружат между собой. Такая профессия, никого не надо обвинять или осуждать. Все артисты двуличные, подвластные разным ситуациям. Ведь они зависимы от репертуара, телевизионных боссов, продюсеров. Может, их надо пожалеть?! Они же никогда не снимают маску. Даже дома. В моей жизни всегда так было: пока работаешь с артистом — ты его союзник. А когда дорожки расходятся, дружеские чувства тоже исчезают.

— Практически все популярные советские исполнители какое-то время были от вас зависимы, начиная с Людмилы Сенчиной...

— Да, мы встретились в Питере, и она исполнила мою первую песню «Золушка». После того как Сенчина выступила на новогоднем «Голубом огоньке», композиция на музыку Цветкова стала безумно популярной и принесла мне всесоюзную славу. Кстати, Людмила поет «Золушку» до сих пор. Исполняла ее и на моем юбилейном вечере, специально приехав из Питера.

— За глаза вас называют Король Лир. Почему?

— Все очень просто. В 1975 году написанная совместно с Евгением Мартыновым песня «Яблони в цвету» получила «Золотую лиру» на конкурсе песни «Братиславская лира». Победа стала первой эстрадной международной премией в истории Советского Союза. Через несколько лет я вновь получил «Лиру». Уже за «Вернисаж». Потом мне доставались еще «Серебряная Лира» и «Бронзовая». Помню, Женя Мартынов, уезжая на конкурс в Братиславу, очень переживал. Я в это время оставался в Питере, и он каждый день звонил мне по телефону. Вернувшись домой с призом, явился ко мне с огромным ящиком, из которого достал изящную статуэтку — «Лиру». Говорит: «Это мой тебе подарок». Знаете, недавно подсчитал, со сколькими композиторами мне довелось поработать. Оказалось 56 человек!

— А самый любимый кто?

— Конечно, Раймонд Паулс. Хотя не могу сказать, какая из песен мне дороже всех. Кстати, я сам никогда не пою свои песни. Больше люблю русские народные. Каждое утро, просыпаясь, сажусь за рояль, играю и напеваю «Однозвучно звенит колокольчик». Так я бужу свою супругу Ирину. Потом мы вместе идем в бассейн. Слежу за тем, чтобы пребывать в хорошей физической форме. Правда, кроме плавания, ничем больше не занимаюсь.

— Диету не соблюдаете?

— Вот сейчас поговорю с вами и буду есть пиццу. Какая уж тут диета. Зато уже четырнадцать лет не пью и не курю.

— И многие годы не изменяете своим белым концертным фракам.

— Хорошо помню свой первый сценический костюм, который 25 лет назад мне пошил Слава Зайцев. Он был из очень теплой ткани, но приносил счастье. Как-то Дмитрий Хворостовский рассказывал, что тоже шил фрак у Зайцева и страшно в нем потел. Но наряд, как и мой, приносил удачу. Правда, первый костюм был черного цвета. Белые фраки у меня появились десять лет назад. Тогда мы с супругой в Париже на Елисейских полях нашли небольшой магазинчик церемониальных костюмов. Теперь каждый год приезжаем туда за обновками.

— Семь лет вы прослужили актером в труппе Театра имени Комиссаржевской.

— Это было время, когда в моей жизни все переплелось: театр, эстрада, стихи, бардовская песня. Надо сказать, тягу к поэзии я серьезно ощутил, лишь когда поступил в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кино. В детстве не страдал литераторством. Но видите, как в жизни случается. От судьбы не уйдешь. То же о себе могут сказать и нынешние звезды, которые начинали работу со мной, будучи малоизвестными певцами. И Валера Леонтьев, и Алла Пугачева, и Лайма Вайкуле. Если есть репертуар, есть и звезда. Нет — не о чем и говорить.

— Не появись случайно в репертуаре Аллы Пугачевой ваша песня «Посидим, поокаем», кто знает, стала бы она знаменитой.

— Безусловно. Это был 1972 год, Алла пела с ансамблем Олега Лундстрема. Я пришел на ее концерт, уже будучи автором известных песен. На эстраде тогда блистала Галина Ненашева. Я хотел показать Ненашевой песню «Любовь должна быть доброй» и попросил Аллу, чтобы она подпела. Галине песня не понравилась. Алла тоже не захотела ее брать, но спросила: «А что-нибудь другое у вас есть?» Я вытащил из нотника «Посидим, поокаем». Алла тут же воскликнула: «Это мне подходит!» Кстати, через два года Алла с этой песней стала лауреатом Всесоюзного конкурса. Я написал для нее 71 песню. Последняя — «Спасибо, любовь». С Максом Фадеевым. Потом мои песни стали ей просто не нужны. Да их у нее и так огромное количество.

— Много ваших песен в свое время исполнял Николай Караченцов...

— Мы их написали вместе с Максимом Дунаевским. Начиная с «Моей маленькой леди», которую сейчас пою я сам. У Коли неповторимый голос. В то время, когда мы стали работать, он был уже популярным артистом. Я, Максим и Коля улетели в Лос-Анджелес, где записали целый альбом. Коленька — удивительно светлый человек, дай Бог ему здоровья...

— Вы стали «счастливой звездой» для Лаймы Вайкуле.

— Благодаря песне «Вернисаж», которую она спела вместе с Валерием Леонтьевым. История нашего знакомства с Лаймой длинная. Мы приезжали в Юрмалу: я с маленьким сыном Максимом, Алла с Кристиной, Раймонд с дочерью Анеттой. Шли в ночной бар «Морская жемчужина», где работала певица Лайма Вайкуле. Она пела иностранные песни на латышском языке. Такая местная достопримечательность. Лайма все время просила написать ей песню, а Раймонд говорил: «Да ладно, не надо, тебя здесь и так все любят».

Но Вайкуле хотела на большую сцену. Когда я написал «Ночной костер» на музыку Паулса, то предложил ему: «Давай дадим песню Лайме». Раймонд согласился. Вайкуле замечательно спела. И у меня родилась идея дуэта с Валерием Леонтьевым. Хотя после того как Раймонд сыграл «Вернисаж», я спросил: «А что это должна быть за песня?» — «Пародия на итальянцев». Всю ночь я думал над текстом и все-таки написал дуэт, отказавшись от пародий. Лайма с Валерой оказались вместе на одном концерте чисто случайно, и их соединили. Вот вам и счастливый случай.

— В ваших песнях с Раймондом Паулсом всегда сначала рождалась музыка?

— Раньше Раймонд не умел писать на стихи. Но в последнее время у нас появилось несколько песен, где все начиналось с моих строк: «Дай мне надежду», «Царевна-родина».

— Было время, когда вы надолго покинули эту самую родину.

— Я уехал на гастроли в Америку на полтора года. Это было в 1991 году, в трудное время, когда артисты искали любую возможность, чтобы как-то заработать на жизнь. Со мной были 25 музыкантов. Нас обманул продюсер, исчезнувший со всеми деньгами. Чтобы прокормить своих артистов, я начал писать песни для исполнителей-эмигрантов Любы Успенской, Миши Шуфутинского. Но заработать нам не удалось. А мысли остаться в Америке у меня даже не возникало. Да и что можно делать там поэту?

— Ну, Евгений Евтушенко, например, нашел, что делать.

— Значит, ему нечем заняться дома. Он преподает в одном из американских университетов. А я вот оперу написал. С итальянским композитором Риккардо Коччанте, автором мюзикла «Нотр-Дам де Пари». Сейчас думаем, где ее ставить. Дело это не простое...

— Вы счастливый человек?

— Счастье — понятие неопределенное. Для меня важна, скорее, дорога к счастью, стремление к своей цели. Сейчас я, наверное, счастлив. Есть работа, любовь, друзья. До сих пор пишется. Я, как и прежде, сажусь за стол по ночам, и рождаются стихи. В моем юбилейном концерте половина песен были премьерными. О чем еще можно мечтать?.. Хочу, чтобы не болели мои близкие. Вот, пожалуй, и все. Ни о машине, ни о квартире не мечтаю. Хотя до сих пор живу в съемном доме.

— Самый знаменитый поэт-песенник не имеет денег на покупку собственного?

— Представьте себе. Менее известные уже давно имеют дома, машины, самолеты. А знаменитый поэт живет только поэзией. И знаете, я счастлив. А иначе у меня были бы совсем другие стихи. Думаю, все-таки правы были классики, утверждавшие, что поэт должен быть немного голодным. У сытых глаза не горят...

Фоторепортаж с празднования юбилея Ильи Резника в Кремле смотрите здесь

17653

Читайте нас в Facebook