Виктор Смалий: «Избив меня до полусмерти, спецназовец… извинился: «Нам сказали задержать тебя жестко»
Об этой нашумевшей истории «ФАКТЫ» подробно рассказывали в прошлом месяце, когда столичный адвокат Виктор Смалий еще находился под арестом. Сразу после того, как в ночь на 30 ноября прошлого года «Беркут» жестоко избил мирных митингующих, Виктор Смалий с супругой Алисой, тоже адвокатом, пришли в Михайловский собор, где скрывались раненые, и стали помогать им писать заявления в прокуратуру. Позже Смалий взялся защищать участника «Дорожного контроля» и активиста Евромайдана Андрея Дзиндзю. За это он вскоре поплатился — адвоката обвинили в нападении на судью и арестовали. Абсурдность ситуации заключалась в том, что никакого нападения на самом деле не было.
«Если бы он напал на судью, его задержали бы на месте»
Шестого декабря зал Шевченковского райсуда Киева был переполнен: поддержать задержанного активиста «Дорожного контроля» Андрея Дзиндзю пришли несколько десятков евромайдановцев. Суд арестовал активиста на два месяца. После того как судья Владимир Бугиль огласил решение, присутствовавшие на заседании митингующие начали кричать «Ганьба!» и вступили в потасовку с сотрудниками «Грифона». В результате всех вывели из зала. Других новостей по этому поводу в тот день больше не появлялось.
А через три дня, 9 декабря, появилась информация о том, что сотрудники Управления по борьбе с организованной преступностью задержали адвоката Андрея Дзиндзи Виктора Смалия. Его обвинили в попытке нападения на судью Шевченковского райсуда Киева Владимира Бугиля. В милиции заявили, что сразу после того, как было оглашено решение об аресте Андрея Дзиндзи, Смалий якобы попытался ударить судью и порвал рукав его мантии. Активистов Евромайдана, вставших на защиту задержанного адвоката, эта новость шокировала: если инцидент произошел еще в пятницу, почему об этом никто не говорил? «Неужели такой случай мог остаться незамеченным? — недоумевали правозащитники. — Если бы адвокат действительно попробовал напасть на судью, его задержали бы на месте!»
В милиции подробных комментариев не давали, что делало ситуацию еще более неоднозначной. А вскоре в интернете появилось видео из зала суда, на котором заметен момент так называемого нападения адвоката на судью. Если смотреть ролик в замедленном режиме, можно увидеть буквально каждое движение всех участников событий. Виктор Смалий стоял возле судейского стола, держа руки за спиной. С двух сторон адвоката окружили сотрудники «Грифона». В какой-то момент один из спецназовцев что-то передал по рации. Смалий при этом оставался стоять в той же позе. Не прошло и минуты, как в зал вошли другие «грифоновцы» (дальше видно, что левая рука адвоката оставалась за спиной), схватили Виктора за руки и вывели в коридор, после чего отпустили.
Супруга Виктора Смалия Алиса Дорогая рассказала «ФАКТАМ», что при задержании, которое произошло через три дня после этого заседания, спецназовцы устроили ее мужу настоящие пытки. Надели на голову мешок, начали избивать и даже, раздев догола, приказали приседать. После этого адвоката арестовали. Несмотря на то что подтверждающий невиновность Смалия видеоролик передавали и в милицию, и в прокуратуру (его и сейчас можно посмотреть на сайте «ФАКТОВ»), Виктор оставался под стражей, а правоохранители по-прежнему настаивали: нападение на судью действительно было.
Позже в сети появилось еще одно видео — воспроизведения событий в зале суда, которое в ходе следствия проводили сотрудники милиции. Надо сказать, показания свидетелей и пострадавшего судьи были довольно противоречивыми. Например, служитель Фемиды утверждал, что Смалий левой рукой схватил его за мантию, а правой, сжатой в кулак, на него замахнулся. А один из работников суда, заверивший, что все видел, показал: адвокат попытался схватить судью обеими руками и чуть ли не начал душить.
— Похоже, на примере моего мужа правоохранители решили продемонстрировать, что защищать активистов Евромайдана опасно, — говорила корреспонденту «ФАКТОВ» Алиса Дорогая несколько недель назад. — Я уже и сама побаиваюсь встреч с сотрудниками милиции. Андрея Дзиндзю и других митингующих, которых защищал муж, уже освободили на основании Закона «Об амнистии». Все понимают, за что и почему пострадал мой супруг. Но закон на него не распространяется, он ведь не является участником массовых акций. Поэтому остается только догадываться, чем для нас все закончится…
«Выстроившись в два ряда, силовики устроили мне так называемый коридор смерти»
В феврале Виктору Смалию продлили арест еще на два месяца. В его поддержку не раз устраивали акции протеста столичные адвокаты. И только после того, как Верховная Рада Украины приняла постановление «Об освобождении политзаключенных», с Виктора Смалия сняли все обвинения. Вскоре после освобождения адвокат встретился с корреспондентом «ФАКТОВ».
— Прежде всего хотел бы поблагодарить вашу газету, — улыбнулся Виктор Смалий. — И всех, кто меня поддерживал. Если в первые дни после задержания я еще думал, что этот абсурд скоро закончится, то, отсидев в СИЗО три месяца, начал терять надежду. Я знал, что мешаю сотрудникам милиции. В так называемый черный список попал еще в августе прошлого года, защищая Егора Соболева и нескольких других активистов, пикетировавших Киевсовет. Тогда я добился, чтобы сотрудников «Беркута», которые применили к ним силу, допросили в суде. Правоохранителям это, конечно, не понравилось.
— По словам вашей супруги, при задержании спецназовцы говорили: «Мы применили к нему силу, потому что он у вас слишком активный».
— После того как в ночь на 30 ноября силовики разогнали студентов на Майдане, я действительно стал очень активным. Собрав около сотни заявлений от пострадавших, тут же отвез их в прокуратуру. Но одного заявления было недостаточно — студентам нужно было пройти судмедэкспертизу. Правоохранители им вроде бы и не отказывали (не дать направление они не имели права), но все время «забывали» сказать, какие еще справки и документы нужно принести эксперту, чтобы тот осмотрел. Вроде бы формальности, но студентов, которые приходили на освидетельствование, по пять раз гоняли за очередными справками. Понимая, для чего все это делается, я стал возить студентов к судмедэксперту и в прокуратуру на своей машине.
Количество моих клиентов с каждым днем увеличивалось. Одним из них стал задержанный за события на улице Банковой активист «Дорожного контроля» Андрей Дзиндзя. Что произошло в суде, рассказывать не буду — все это есть на обнародованном в интернете видеоролике. К судейскому столу я подошел только потому, что судья говорил очень тихо — в зале его совсем не было слышно. А когда он объявил, что Дзиндзя арестован, в зале начались потасовки. Я все так же стоял возле судейского стола — до тех пор, пока меня вместе с другими присутствующими не вывели из зала сотрудники «Грифона». Вот и все.
В понедельник я, даже не подозревая, что в отношении меня уже открыли уголовное производство по факту нападения на судью, пришел в прокуратуру вместе с очередным пострадавшим активистом Майдана. У моего клиента была сломана ключица, его должны были допрашивать как потерпевшего. Именно в тот момент, когда в прокуратуре нам сказали «немного погулять», мне позвонили из киевского УБОПа, который находится в том же здании, и попросили прийти. Клиент пошел со мной за компанию. Не успели мы зайти в здание, как на нас прямо в холле налетели сотрудники «Сокола» и, повалив на землю, начали бить. Сопротивляться было бесполезно. Я пытался прикрывать голову руками, но силовики нарочно били по голове. Потом натянули на меня капюшон, а сверху — какой-то мешок. И, продолжая пинать, куда-то потащили. Я слышал, как кричал мой клиент — его тоже били, выкручивали загипсованную руку… Меня несколько раз ударили головой о дверной косяк, после чего устроили так называемый коридор смерти: силовики выстроились в два ряда и, протащив меня через этот коридор, били. Уже на улице бросили в фургон. Мне к тому времени стало совсем плохо. Из носа пошла кровь, я начал задыхаться. Ужасно болела грудь — казалось, у меня повреждены все внутренние органы. Подскочило давление. Чувствовал, что вот-вот может случиться инфаркт или инсульт. Я слышал, что в фургоне кто-то разговаривает, и произнес: «Мне очень плохо. Я, наверное, сейчас умру». К счастью, на меня обратили внимание. Водитель фургона помог мне поменять позу, снял с моей головы мешок. Я тут же прикоснулся лицом к сиденью. Сделал это для того, чтобы в фургоне остались следы крови. Решил, что если все-таки здесь погибну, жена как адвокат сможет хоть что-то доказать.
Несколько минут мы с водителем молча смотрели друг на друга. После чего он сказал: «Тебя, наверное, посадят… А я ведь знаю, что такое сидеть в тюрьме. Сам девять месяцев провел в СИЗО». Видимо, ему хотелось поговорить. Следующие полчаса водитель рассказывал, как его подставили сотрудники УБОПа, по ошибке избившие не того человека. Когда против них открыли уголовное дело, они якобы заставили водителя взять всю вину на себя. Я слушал его, а сам думал, что будет дальше. К счастью, после того, как с меня сняли мешок, я хотя бы перестал задыхаться.
В том же фургоне на переднем сиденье был сотрудник «Сокола». Он долго молчал, а потом спросил: «Слушай, а почему мы тебя так жестко задерживали? Недавно брали криминального авторитета, так даже тогда нас было всего пятеро. А тут аж восемь спецназовцев. Ты что, какой-то наркобарон? Или, может, торговец оружием?» Когда я сказал, что всего лишь адвокат, спецназовец удивился: «Нам сказали задержать тебя как особо опасного преступника. А мы люди подневольные… Так что уж извини».
«Сокамерники буквально завалили меня своими документами»
— Говорят, вас даже не хотели принимать в изоляторе временного содержания…
— Да, потому что я был сильно избит, — продолжает Виктор Смалий. — И хотя женщина-следователь настаивала, фельдшер изолятора отказалась: «Везите в больницу. Мы его в таком виде не возьмем». Спасибо этому фельдшеру — не поддавшись на уговоры следователя, она зафиксировала мои травмы. В Больнице скорой помощи сказали, что с такими побоями мне необходимо сделать томографию головного мозга. Врач настаивал, чтобы меня положили в больницу. И пока милиционеры нас не видели, сочувственно спросил: «Сынок, за что же они тебя так избили?» Появилась надежда, что меня оставят в больнице. Но потом следователь сказала, что ей «придется звонить главврачу». После этого врач уже ни на чем не настаивал.
— Вы попали в изолятор временного содержания?
— Да. Я, кстати, тогда все еще не знал, за что меня задержали: ни о каком нападении на судью следователь не говорила. В изоляторе меня посадили в камеру, где уже находился один человек. Его лицо показалось мне знакомым. Оказалось, это Юрий Болотов — бывший директор группы «Океан Эльзы», задержанный за события на улице Банковой 1 декабря. Он не устраивал провокаций, но был задержан и жестоко избит. Узнав, что я адвокат, Юра попросил у меня юридическую консультацию…
После ареста меня перевели в Лукьяновское СИЗО. Узнав, за что меня посадили, сокамерники прониклись ко мне сочувствием. А другие тут же сориентировались: «Раз ты адвокат, можешь проконсультировать?» И буквально завалили меня своими документами. Начали передавать бумаги даже из соседних камер. Я старался им помочь.
— Как вы оказались в камере для «пожизненников»?
— Узнав, что я даю заключенным юридические консультации, правоохранители решили меня изолировать и перевели в так называемый блок для пожизненников. Там сидели люди, обвиняемые в особо тяжких преступлениях. Чтобы зайти в камеру, нужно преодолеть несколько электронных замков. Туда не может заходить даже дежурный по СИЗО — право доступа имеет только оперативник, который обязан составлять рапорт после каждого визита. Внутри есть видеокамера, которая работает круглосуточно. Дневного света нет. Маленькое окошко почернело от грязи. А в самой камере круглосуточно горит яркая лампочка. В таких условиях сразу падает зрение. Но самое ужасное, что человек, не видя дневного света, перестает различать время суток.
— Ваши новые сокамерники знали, за что вас арестовали?
— Все были в шоке, узнав, что я адвокат. «Что ты здесь делаешь? — недоумевали они. — Ты знаешь, для кого эти камеры?» Но в прокуратуре меня сочли особо опасным преступником… К тому времени уже знал, что в Генеральной прокуратуре есть список людей, подлежащих, как там написано, изоляции. В этот список вошли я, Игорь Луценко, журналистка Татьяна Чорновол и некоторые другие активисты Майдана.
— Даже после того, как в интернете появился видеоролик, доказывающий вашу невиновность, в прокуратуре продолжали стоять на своем. У вас была надежда, что суд будет объективным?
— Нет. Скажу вам больше: я был уверен, что меня осудят и дадут реальный срок. На что можно надеяться, когда знаешь, что по поводу тебя поступила команда свыше? Но мы с женой продолжали бороться. К счастью, не зря.
— Осужденные за убийство киевского судьи Дмитрий и Сергей Павличенко, которые тоже вышли на свободу в рамках постановления «Об освобождении политзаключенных», заявили, что будут требовать у государства моральную компенсацию. Вы тоже будете подавать в суд?
— Думаю, с моей стороны было бы неправильно судиться с новыми властями, благодаря которым я вышел на свободу. Поэтому никакой компенсации просить не буду. Сейчас хочу подлечиться и вернуться к работе. За три месяца в СИЗО у меня появилось много новых клиентов — они все еще там сидят и ждут моей помощи.
19997Читайте нас в Facebook
