Дочь Юлии Друниной: «Когда жизнь потеряла для мамы всякий смысл, она решила уйти из нее»
Юлия Друнина стала известной после того, как в 1943 году написала свое знаменитое стихотворение:
«Я только раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне»
О войне она знала не понаслышке. Совсем юной ушла на фронт добровольцем. И чудом уцелела в рукопашном бою, где была тяжело ранена.
Погибла Юлия Друнина в мирное время. 21 ноября 1991 года 67-летняя поэт добровольно ушла из жизни, приняв большую дозу снотворного и угорев в гараже на подмосковной даче от выхлопных газов своего автомобиля. Все было тщательно продумано: составлен посмертный сборник стихов, написаны записки близким и письмо в милицию с просьбой в ее смерти никого не винить.
О непростой судьбе Юлии Друниной и о том, почему она решила уйти из жизни, «ФАКТАМ» рассказала ее дочь Елена Липатникова.
— Елена Николаевна, правда, что сны о войне снились вашей маме всю жизнь?
— Война не отпускала ее до конца дней. Снились страшные сны. Но больше страдала от бессонницы, которая после возвращения с фронта преследовала ее многие годы. Мама была человеком закрытым, рассказывать о войне не любила. Все пережитое — в ее стихах и автобиографии. 
*Совсем юной Друнина ушла на фронт добровольцем
Ранение обернулось инвалидностью. Кроме того, у мамы были больные легкие, застуженные в войну. Бойцы пехоты шли по болотам раздетые, разутые… Мама была на переднем крае. Как все эти испытания только удалось выдержать!
— В семнадцать лет, когда рвалась на передовую, неужели не боялась умереть?
— По воспоминаниям мамы, ни на минуту не сомневалась: враг будет разгромлен. И больше всего боялась, что произойдет это без ее участия, что не успеет попасть на фронт. Да ведь не одна мама такая была — такое все их поколение, поколение добровольцев, сразу рванувшее на защиту родины. Среди маминых наград — медаль «За отвагу», орден Красной Звезды. Все это не так просто давалось.
— С первым своим мужем, вашим отцом Николаем Старшиновым, Юлия Друнина познакомилась в 1944 году. Это случилось на фронте?
— Нет, в Литинституте. Когда после ранения маму комиссовали по инвалидности, она весной вернулась в Москву. Пришла в аудиторию института, села за парту и, так как была фронтовичкой с орденами и медалями, никто ее не попросил оттуда. В это же время в разгар занятий пришел и мой отец — тоже поэт-фронтовик. Там они и познакомились. Были ровесниками. Понравившись друг другу, вскоре поженились. А в 1946 году появилась на свет я.
Родителям трудно было. Голодное время, оба студенты, никто из родных им не мог помочь. Я болела, у отца обнаружилось тяжелое воспаление легких. Кроме того, получив на фронте осколочные ранения в ноги, передвигался на костылях. Всю семью тянула мама. Но трудности ее не сломали. Хотя в такой ситуации не до стихов было, в силу своего характера состоялась как поэт.
А спустя время родители расстались. В 1954 году мама пошла на сценарные курсы, на которых познакомилась с Алексеем Яковлевичем Каплером, который там преподавал. Человек невероятно обаятельный, он стал ее вторым мужем. С ним мама расцвела. Алексей Яковлевич буквально носил ее на руках, взял на себя весь груз бытовых проблем, хотя сам был человек творческий — кинодраматург с мировым именем, потом ведущий «Кинопанорамы», открывший советскому зрителю мир кино.
— Когда-то у него ведь был роман с совсем юной дочерью Сталина Светланой?
— Мне Алексей Яковлевич рассказывал, что Светлана просто в него влюбилась. Ей было шестнадцать, ему — сорок. Сталину, конечно, это не нравилось. В результате Алексея Яковлевича отправили в лагеря — можно сказать, ни за что. С дочерью Сталина и быть у них ничего не могло. Девочку же одну никуда не отпускали, по пятам ходил приставленный охранник. Когда Светлана и Каплер гуляли по улицам, тот всегда следовал за ними.
— За вашей мамой Каплер красиво ухаживал?
— Это была фантастика, которая продолжалась 25 лет! Алексей Яковлевич боготворил маму, каждый день дарил ей букет цветов! Когда она куда-то уезжала, слал бесконечные телеграммы. Однажды в Бресте у нее была пересадка, и тут вдруг он появился с букетом на перроне. Из-за границы, где часто бывал в командировках, привозил маме подарки: духи, модную одежду, обувь.
Власть жены над ним была безграничной. Бывшего дон-жуана любовь сделала «рыцарем прекрасной дамы». 
Мама вытеснила из его сердца даже друзей, они не ходили в наш дом. Мама ведь не любила компаний и светскую жизнь. Не от спесивости — просто по своей натуре была одиночкой.
*"Алексей Яковлевич Каплер боготворил маму, каждый день дарил ей букет цветов", — вспоминает Елена Липатникова
Вообще характер у нее был очень непростой — бескомпромиссный и упрямый. Если что-то решила, стояла на своем до конца. И у нас с ней поэтому часто возникали споры, поскольку я тоже всегда отстаивала свое мнение. А Алексей Яковлевич, который и ко мне относился прекрасно, с женой во всем соглашался. Мне говорил: «Если мать сказала на черное — белое, значит, так оно и есть».
Приведу пример. Мы в Крыму. Прохладное майское утро. Поеживаясь, в теплой одежде, стою на берегу. Вода в море ледяная. Появляются Каплер и Ю — так я ее называла, потому что, когда я была подростком, она мне запретила ее называть мамой — была очень моложава и такое обращение ей не нравилось.
Ю убеждает Алексея Яковлевича, что совсем не холодно и ему обязательно надо искупаться. Он с большим сомнением смотрит на воду, слабо возражает, но Ю непреклонна. Каплер покорно раздевается, заходит в воду и плывет. Несколько минут спустя посиневший от холода, но улыбающийся выбирается на берег и говорит маме: «А ведь пр-р-равда тепло».
Наблюдавший эту сцену отдыхающий с восхищением обратился к Друниной: «Чудо дрессировки!» Мать, правда, и сама могла плавать в такой воде. А то, что к такому активному образу жизни приобщила Алексея Николаевича, действительно было чудо. Он, полный и немолодой уже человек (был старше мамы на 20 лет), сердечник, который раньше вел сидячий образ жизни и передвигался преимущественно на автомобиле, вдруг стал ходить в многокилометровые походы. И с сердцем у него наладилось. Мама вела нас по горам и в зной, и в ливень, как пехотинец. Неслась впереди, а мы с Алексеем Яковлевичем топали сзади.
— Читала, что его смерть для нее стала страшным ударом.
— У него был рак поджелудочной железы. За полгода Алексей Яковлевич «сгорел». И все это время мама от него практически не отходила, жила с ним в больнице. Держался мужественно и все время переживал за нее: «Как без меня останешься в этом жестоком мире?» Его смерть была для мамы большой трагедией.
— В 1990 году Юлия Владимировна стала депутатом Верховного Совета СССР…
— Как говорила, «без меня меня женили». До этого состояла в различных общественных комитетах, а потом ее сделали депутатом. В Кремле была встреча. Горбачев восхищался стихами Юлии Друниной, целовал ей руку. А когда она, став депутатом, начала открыто говорить о проблемах ветеранов Великой Отечественной войны и афганцев, попала в неугодные.
Однажды, когда выступала на трибуне, маму попросили сойти с нее. Это стало ударом по ее самолюбию и надеждам. Разочаровавшись в полезности своей деятельности, написала заявление о выходе из депутатского корпуса.
Тяжело воспринимала то, что страна разваливается. Это было крушение идеалов. В маминых стихах есть строки о том, как не может и не хочет смотреть, как страна летит под откос. Все, ради чего жила, оказалось ненужным. Жизнь потеряла для мамы всякий смысл, поэтому она решила уйти из нее.
— Кажется, у нее было практически все, что нужно человеку для счастья — и даже больше. Успехи в творчестве, семья, материальное благополучие, слава и признание…
— Абсолютно. Могла совершенно спокойно, обеспеченно доживать свой век, но не захотела этого. Ее мир был совершенно другой. Мама очень переживала за страну. Плюс смерть Алексея Яковлевича, с которой так и не смогла смириться. В предсмертной записке написала: «Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями, мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл…»
— У вас были накануне какие-то тревожные предчувствия?
— Нет. Но настроение у мамы в последнее время было ужасное. И ноябрьский день, когда она ушла, был темный, тяжелый — на землю пала мгла. Думаю, это тоже сыграло роль. Мама была очень эмоциональным, чувствительным, ранимым человеком. В понедельник уехала на дачу, обещала в среду вернуться в Москву. Во вторник вечером я звонила ей много раз, но дозвониться так и не смогла. Утром в среду поехал туда мой муж.
На входной двери дачи мама оставила зятю записку: «Андрюша, не пугайся. Вызови милицию и вскройте гараж».
В доме лежала уже готовая к печати рукопись книги «Судный час» с просьбой передать ее знакомому редактору и издать. Меня просила по возможности похоронить ее в Крыму, который они с Каплером очень любили и где он похоронен. Мамину волю мы выполнили. В записке, адресованной милиции, просила никого не винить в ее смерти. Мама была сильным человеком — иногда даже суровым.
— И при этом такая красивая!
— Да, и очень женственная. Мужчины на нее засматривались, даже когда ей уже пятый десяток шел. Несмотря на непростую жизнь, очень хорошо сохранилась, при этом ни к каким косметическим ухищрениям не прибегала.
— Читала, что старости Юлия Друнина боялась больше смерти…
— Да, не хотела стареть. И еще всегда говорила: «Я никогда не стану обузой». Мама очень гордая была.
— Как был устроен быт Юлии Друниной?
— Быт она ненавидела. Питались мы просто. Ели макароны с сосисками, часто в кулинарии покупали готовые котлеты и пельмени — и они были замечательные. Посуда в доме тоже была самая обычная. Мама терпеть не могла хрусталь.
— Наряжаться любила?
— Что касается золотых украшений, кроме обручального кольца, ничего не имела. Ей нравились мельхиоровые перстни с коктебельскими камнями — сердоликом, агатом. Одевалась со вкусом. Это могло быть простенькое ситцевое платье, но очень симпатичное. В основном шила у портнихи. Сама же и иголку, по-моему, в руках держать не умела.
— Зато какие стихи писала!
— Это правда. К слову, я тоже пишу стихи, но вдохновение пришло ко мне уже на шестом десятке — в 52 года. А по профессии я зоотехник-коневод. Кроме того, тренер спортивных лошадей. К лошадям приобщила меня мама, которая сама занималась конным спортом. Даже имела второй разряд по конкуру — преодоление препятствий на лошади.
— Десятого мая Юлии Владимировне исполнилось бы девяносто лет.
— В том, что ее дню рождения предшествовал День Победы, она видела некую связь. Праздник Победы был самым главным днем в ее жизни. Ведь самое ценное, что только может быть, — это мир на земле.
13546Читайте нас в Facebook
