Художник-реставратор Сергей Шаров-Делоне: "У нас в России "линия Украинского фронта" проходит через семьи"
Сергей Шаров-Делоне — один из самых известных российских художников-реставраторов. Именно он был главным архитектором иконостаса храма Христа Спасителя в Москве и реставрировал скульптурную группу «Колесница Победы» на Триумфальной арке в столице России. Работал над восстановлением пещерного комплекса Саровского монастыря, торговых рядов в Вологде и организовывал археологические раскопки в Белозерске. Правда, последнее время Сергей все реже находит время для работы, поскольку активно занимается общественной деятельностью. Шаров-Делоне был одним из организаторов митинга на Болотной площади в мае 2012-го, а последний год внимательно следит за событиями, происходящими в Украине. Сергей подписал несколько писем в поддержку нашей страны и выходил на «Марш мира». По признанию архитектора, политика у него в крови: его двоюродный брат — известный советский писатель и диссидент Вадим Делоне.
*Сергей Шаров-Делоне — активный участник маршей мира, протестов, которые проходят в России (фото из «Фейсбука»)
— Когда Майдан начался, я уже был по уши вовлечен в «Болотное дело» как защитник в судебном процессе художника, участника «Марша миллионов» Андрея Барабанова, — рассказывает Сергей Шаров-Делоне. — И поневоле сравнивал происходящее у вас в Киеве с тем, что было в Москве в мае 2012 года. Мы понимали, вы пытаетесь сделать то, что не удалось нам. Потому что и у нас, и у вас речь шла о выборе пути. Не столько даже европейского, сколько пути в трудное, но свободное современное завтра без отката в глухую провинцию совка. Наверное, я не самый мирный человек, поэтому принимал ваше сопротивление.
Во время Майдана у меня было огромное желание приехать в Украину и увидеть все происходящее своими глазами. Тем более что Украина для нашей семьи не чужая страна. Мои дед и прадед Делоне были профессорами Киевского университета, мои предки Головня родом из-под Миргорода, а теща — из-под Кировограда. Но четыре дня в неделю с утра и до вечера я был занят в «Болотном процессе», в свободный рабочий день шел в «Бутырку» к моему подзащитному, после суда до поздней ночи задерживался на работе. И тут уж ничего не поделать — ответственность за судьбу ребят, доверившихся нашей защите, не позволяла схалтурить, отвлечься, как бы порой ни хотелось. Мой коллега по защите — журналист «Граней» Дмитрий Борко — все же вырвался к вам прямо перед приговором и застал прорыв возле Октябрьского дворца и победу Майдана. Я ему безумно завидовал, но сам не смог поехать — у нас приговор оглашался на следующий день после вашей победы.
— Оказалось, что надо было сначала победить в информационной войне…
— В России вы действительно ее проиграли, но в Украине победили. Именно сейчас рождается ваш народ, граждане. В мире путинская Россия тоже проиграла. Но, как говорят, игра забывается — счет остается. Где Украина проиграла, так это в Крыму и на Донбассе. И это останется сложной проблемой, даже когда война закончится и Крым с Донбассом возвратятся в границы Украины. Вам придется проявить милосердие, терпение и терпимость, чтобы вылечить людей от тяжелого отравления фашизмом. Самое печальное, что, казалось бы, верный путь — забыть и простить — здесь не сработает.
— Увы, слишком немногие в России отдают себе отчет в том, что, по сути, их страна воюет с Украиной.
— У нас в России «линия Украинского фронта» проходит через семьи, разделяет близких, друзей и коллег. У меня дома и среди моих ближайших коллег хватает споров и дискуссий, но принципиально взгляды у всех одинаковы. Мне в этом смысле повезло. Все отчетливо понимают: то, что стыдливо называется «событиями в Крыму и в Донбассе» есть агрессия России против Украины. То есть война. И никто ее не поддерживает. Дальше можно и нужно спорить по деталям, все ведь не так гладко и однозначно, как хотелось бы. И спорим, но эти споры не ведут к разрыву. Много ли нас таких? Не очень, но и не так мало, как пытается представить официозная российская пропаганда. А среди активного меньшинства нас явное большинство: «Марш мира» собрал в разы больше людей, чем провластные казенные путинги.
Я не стал бы заламывать руки в отчаянии: «Шеф! Все пропало!», но и в эйфорию впадать не от чего. У огромного пассивного большинства мозги (или их заменитель) промыты пропагандой, эти люди неспособны на простые логические операции, если вектор пропаганды поменять на обратный. Спустя какое-то время все они будут за мир и против бандитов в Донбассе, но в этом-то и главная угроза. Пока люди не сделают над собой усилие, не наберутся мужества думать самостоятельно, мы всегда будем под дамокловым мечом — любой отмороженный популист будет представлять смертельную угрозу нашему будущему.
Увы, мы не нашли в себе сил, веры и совести разобраться с прошлым. По-прежнему прячемся за мифами о преступной верхушке и невинном народе, о том, что раскулачивали и крушили храмы не мы, не наши отцы, деды и прадеды, а некие комиссары, что стучали мы только по дереву, а не в ОГПУ-НКВД-КГБ. И не очень-то хотим с нашим прошлым разбираться — страшно ведь. Но покуда мы этого не сделаем (это, увы, и Украины касается), мифы прошлого будут мстить нам выстрелами в спину.
— Все-таки причина конфликта в имперских амбициях российских властей, да и самих россиян?
— Амбиции властей — да. Сейчас многие — и справедливо — говорят о том, что крымская и донецкая авантюры призваны отвлечь внимание от нарастающей катастрофы в российской экономике, так сказать, перевести стрелки. Но имперские амбиции власть предержащих вполне искренни — они так видят мир. Люди, стоящие у власти сегодня в России, чудовищно архаичны — прямиком из XIX века. А сегодня уже XXI век. Все фашистские проекты прошлого столетия были попытками если не повернуть время вспять, то хотя бы остановить его. И нынешняя реинкарнация фашизма в России — еще более запоздалая попытка того же рода. Вся ее «имперскость» сугубо советского, то есть фашистского толка. Но схлынет пропагандистский угар — и эту «имперскость» снова все постараются упрятать с глаз долой. Вместо того, чтобы раз и навсегда разобраться с ней. Как бы трудно, горько и страшно это не было.
— Судя по заявлениям того же Никиты Михалкова, его имперские амбиции только растут.
— Знаете, гениальный режиссер Лени Риффеншталь, конечно же, несопоставимо талантливее Михалкова. Но и ей, снимавшей фильмы о Гитлере, талант никаких индульгенций не дал. Вопрос, связанный с деятелями культуры, которые так или иначе вовлечены в эту войну, очень непростой. Мне кажется, не стоит нападать на украинских артистов, которые продолжают гастролировать в России. Не надо забывать, что все мы люди и стрелять друг в друга просто не должны. Хотя бы ради этого пусть к нам приезжают Ани Лорак, Иван Дорн и разговаривают со зрителями.
— Как вам кажется, в России возможно повторение варианта с Майданом?
— Вопрос не в том, будет ли, а когда будет? Конечно, это не станет копией. История — не ксерокс. Но принципиально иного пути власть для России уже не оставила.
— Не боитесь открыто высказывать свое мнение?
— Если честно, то больше всего я сейчас боюсь молчать. Стыдно, да и потом не отмыться. Можно обманывать себя, что, мол, молчишь не «за», а «против», да вот только, как говорил Галич: «Вот как просто попасть в палачи — промолчи! Промолчи! Промолчи!» Когда мой двоюродный брат Вадим Делоне выходил со своими друзьями на Красную площадь в 1968 году с короткой фразой «За вашу и нашу свободу!», им было куда страшнее. И говоривших была горстка, и Советский Союз казался вечным. Нас не в пример больше, и путинский рейх не вечен — я ему и года не дам сроку. И потом, есть вещи куда более важные, чем страх. Это совесть, надежда, любовь.
— Ситуация каким-то образом повлияла на ваше творчество? Может, изменила планы?
— Если говорить о работе архитектора, то ее подкосил кризис еще до событий в Украине — в кризис не строят. Зато больше времени остается на то, чтобы закончить исследование и дописать книгу о развилке в истории Руси на рубеже
— Как вам кажется, что нужно сделать для того, чтобы прекратилась война?
— Это очень жесткий вопрос, на который нужно отвечать честно. Для того чтобы война закончилась, нам здесь, в России, надо отстранить нынешнюю власть от власти. Не Путина, не 10—15 человек верхушки, а всю нынешнюю власть. Без этого и до этого война не закончится. Даже если приостановится — вспыхнет снова. Потому что фашистская власть (не надо обольщаться, у нас сейчас в России именно фашистская власть) всегда агрессивна по своей природе. Любой сговор с ней — Мюнхен. И за Судетами следует Прага, Варшава… Пока фашизм не свернет себе шею. Все равно, что будет с государством, но мне вовсе небезразлично, что станется с моей страной, с народом.
— Думаете, марши мира, письма в поддержку Украины от российской интеллигенции способны как-то повлиять на ситуацию?
— Остановить войну? Нет, не способны. Но из этого следует, что их надо продолжать. Потому что они могут сохранить людей здесь, в России. Убедить Запад в необходимости поддержки Украины. Дать надежду, что раскол между нашими народами не навсегда.
— Думаете, и правда не навсегда?
— Мы не станем братьями и даже просто добрыми соседями, покуда не пройдем каждый свою часть пути навстречу друг другу. Наша часть больше и тяжелее, так как вина-то на нас. Нам надо пройти путь покаяния. Это очень больно, трудно и стыдно делать. Но придется. Даже не ради нашей дружбы — ради нас самих, нашего завтра это все равно придется делать. Вообще-то, лучше это сделать здесь, а не на Божьем суде — там уже поздно исправлять. И потому мы должны быть благодарны вам за то, что понуждаете нас не откладывать поход. Сможем ли мы пройти этот путь, не знаю. Хватит ли нам честности и мужества, а вам великодушия? Это тоже непросто, поверьте. Но тут у меня надежд гораздо больше.
4413Читайте нас в Facebook
