Петр Дубовик: "Если бы я не притормозил, чтобы… перекреститься, снаряд попал бы прямо в середину БМП"
32-летний Петр Дубовик — старший солдат 30-й отдельной механизированной бригады из Новограда-Волынского Житомирской области. Сейчас Петр находится на передовой. Пока мы общались, боец сменил несколько мобильных телефонов (все быстро разряжались, а зарядить аппарат на войне — дело сложное).
— «Сепары» находятся совсем рядом, — говорит механик-водитель Петр Дубовик. — Они на одном склоне высотки, а мы — на другом. Вы из «ФАКТОВ»? Вашей газетой здесь зачитываются! Что-то плохо вас слышу, попробую выйти на небольшой бугорок.
— Лучше не надо! — прошу бойца. — Давайте попробуем так побеседовать. А противник хоть придерживается режима прекращения огня?
— Может, где-то на другом участке фронта, но не здесь. Периодически сепаратисты бросают в нашу сторону гранаты, пробуют штурмовать. Из-за этого автомат не снимаю 24 часа в сутки. Вместе с ним ем и сплю. Не расстаюсь также с каской и бронежилетом, их тяжесть уже почти не ощущается.
— Расскажите, как вам удалось спасти столько бойцов под Дебальцево? Об этом случае уже ходят легенды.
— В село, которое заняли боевики, направили две роты нашей 30-й бригады для уничтожения тяжелой техники и живой силы, — вспоминает Петр Дубовик. — Противника уже пытались «выкурить» другие бойцы, к которым мы пришли на помощь. Враг смог подбить несколько танков и БМП. Силы оказались неравными, и теперь уже мы просили подкрепления. 
Нам пообещали, но время шло, а помощи не поступало. Боеприпасы заканчивались, мы не могли дать достойный отпор. Тем временем боевики изо всех сил стремились взять нас в кольцо. Стало понятно, что нужно срочно выбираться.
*"На фронте многое зависит от нас, рядовых бойцов", — считает старший солдат Петр Дубовик (фото из семейного альбома)
Я велел бойцам загружаться на БМП — попробуем прорваться. Ребят влезло человек 25. Все без спальников, рюкзаков, чтобы не занять лишнее место. Держались хлопцы, привязавшись веревками, чтобы не сорваться с брони. Ведь я ехал на бешеной скорости. К тому же доводилось все время петлять: противник нас заметил и пытался подбить машину. Снаряды часто разрывались в тех местах, где я только что сделал резкий поворот.
— Страшно было?
— Больше всего боялся, что БМП увязнет на болотистой дороге и станет прекрасной мишенью. С ужасом проехал мимо нашей машины, которая ранее застряла здесь при отходе.
Пытаясь перекричать залпы артиллерии, я громко читал молитвы. Но всякий раз… чертыхался, когда снаряды разрывались практически рядом. Начинал читать заново — и опять жутко ругался. Не знаю, на какой скорости мы ехали и сколько прошло времени. Я приметил небольшой яр и свернул к нему. Подумал: сюда не достанет артиллерия противника.
Остановив БМП, Петр Дубовик скомандовал всем выгружаться, а сам решил отправиться за второй партией бойцов. Когда садился в кабину, то услышал за спиной: «Он что, с ума сошел — снова ехать в пекло? Случайно живым остался и нас целыми привез. Второго шанса не будет! Слышишь, Петро?»
Последних слов солдат не слышал, не хотел слышать. Машина резко рванула с места.
— Когда я снова приехал в село, побратимы не поверили своим глазам, — продолжает Петр. — Враги уже начинали «зачистку», времени на спасение оставалось еще меньше. Я распорядился загружаться. Опять влезло столько, сколько смогла уместить машина. Другие бойцы стояли молча. Никто из оставшихся не проронил ни слова, никто не попросил приехать еще раз. Умоляли о спасении только полные слез глаза. Я крикнул: «Скоро буду!» и захлопнул дверь.
Во время второй поездки враг повел себя еще жестче. Боевики пристрелялись, и снаряды рвались совсем рядом с БМП. Я изо всех сил пытался увернуться от прямого попадания, ехал на огромных оборотах, при этом виляя, как по серпантину. К сожалению, в тот раз мне не удалось привезти целыми всех ребят. В какой-то момент слишком близко взорвался снаряд. Одному бойцу оторвало руку. Он скончался от огромной потери крови, как только мы оказались в яру. Второму хлопцу снесло голову. Ребята, находившиеся в тот момент рядом, поседели.
После быстрой выгрузки оставшихся в живых Петр снова направил свою БМП в село.
— Когда ребята увидели залитую кровью машину, вопросов не задавали, — вздыхает старший солдат. — Времени отмывать БМП не было. Хлопцы, цепляясь на машину, приклеивались еще не остывшей кровью убитых ребят. Кто-то все-таки спросил: «Кого потеряли?» На тот момент я не знал ответ. Мне также были неизвестны фамилии и звания тех, кого перевозил — это было не- важно. Главное, побольше спасти людей.
Хотя противник неплохо целился, я тоже приноровился ехать по «минному» полю. Не обошлось и без везения. Снаряды ложились один за другим. Похоже было, что враг поставил себе цель уничтожить нашу БМП. На одном из бугорков машина притормозила, я замешкался, чтобы… перекреститься. И правильно сделал! Там, где я должен был находиться, прямо перед машиной взорвался снаряд. То есть, если бы сразу дернул вперед, то удар пришелся бы как раз посередине БМП. А так никто из ребят не пострадал — это было просто чудом.
К счастью, третья и четвертая ходки оказались без потерь. Когда пятый раз приехал в село, велел оставшимся бойцам сначала загрузить убитых, иначе машина никуда не поедет.
— Почему вы тратили драгоценное время на мертвых? Ведь могли не довезти живых?
— Это для нас с вами они мертвые, а для матерей, жен и детей — это сыновья, мужья, отцы, тела которых нужно предать земле. Я не мог оставить убитых бойцов, с которыми еще вчера спал в одном окопе и делил хлеб, на осквернение врагу.
— А почему вы ездили за бойцами пять раз? Неужели некому было вас сменить?
— Все понимали, что ехать в оккупированное село — значит обрекать себя на неминуемую смерть, — отвечает Петр. — Я тоже не хотел, чтобы меня убили, но вы бы видели лица тех, кто ожидал спасения! В основном — совсем молодые парни, многие даже не успели оставить на земле свой след, родить ребенка… Нужно сказать, что я увез не всех. Враг подошел слишком близко, поэтому двум гранатометчикам пришлось остаться, чтобы обеспечить наш отход. Мне неизвестна их судьба. Скорее всего, ребята погибли…
— Кто был среди ваших спасенных?
— Бойцы из 128-й, 25-й, 13-й бригад и нашей 30-й ОМБ, которые ранее отправились им на помощь. Более ста человек. Специально я не считал, в тот момент главным было как можно больше загрузить ребят.
— А как именно бойцы держались, чтобы не свалиться с машины?
— Привязывались веревкой к любому крючку или башне БМП. Кто-то — за руку, кто-то — за ногу или туловище. Иначе с машины при резком повороте можно было слететь. Я предупреждал ребят, что буду максимально вилять, и они были к этому готовы. Кроме того, машину сильно подкидывало на ямах и горбах. Если бы бойцы не были привязаны, то по дороге потерялось бы не менее половины…
— Петя смелый, отважный и в то же время скромный человек, — рассказывает о своем подчиненном заместитель комбата, майор 30-й ОМБ Сергей Майдюк. — Рискуя жизнью, он спас бойцов, помог в эвакуации мирного населения. Все происходило под непрекращающимися обстрелами вражеской артиллерии и гранатометов. Сразу после случившегося мы представили старшего солдата к государственной награде.
За исключительное мужество и героизм, проявленные в боях на Дебальцевском плацдарме, глава государства наградил Петра Дубовика орденом «За мужество».
— Почему вас не представили к Звезде героя? — интересуюсь у бойца.
— Такие награды обычно получают офицеры, им же сразу повышают звания. К сожалению, простого солдата у нас мало уважают. Хотя я считаю, что именно от нас, рядовых бойцов, многое зависит на фронте.
— Улучшились ли на войне бытовые условия?
— Питание хорошее, нет проблем с оружием и обмундированием. Но плохо обстоят дела с баней. Уже месяц, как мы, бойцы с передовой, нормально не мылись. Лично я последний раз мылся… в начале февраля. Выручают влажные салфетки, но они не заменят баню. Можно, конечно, набрать в реке воды и нагреть на костре. Однако противник в любой момент может начать штурм, и мы должны быть наготове. Бывало, что некоторые бойцы, голые и намыленные, вылетали с автоматом в окопы. А стирку от минометного обстрела забрасывало землей, но даже и такую иногда не успеваем забрать, если звучит приказ — срочно менять позиции.
— Бывают случаи мародерства?
— К сожалению, — признается Петр. — Как говорят, в семье не без урода. Слышал, что обворовывали магазины, но командиры это пресекают. Зато нередки кражи личного имущества. Об этом неловко говорить, но каждый из нас держит про запас чистое белье и носки, чтобы сменить, если совсем уж будет невмоготу ходить в грязном. Так вот, приходит момент, когда чувствуешь, что если сейчас же не поменяешь чистые трусы, то умрешь. Открываешь вещевой мешок, все на месте — деньги, мобильный телефон, другие ценности, а трусов… нет. Сперли! Обычно это обнаруживается после визита гостей из соседней роты. Вот это для нас хуже мародерства. Вы бы не могли поинтересоваться, можно ли как-то решить проблему с помывкой и стиркой? Эти проблемы особенно остро стоят для ребят с передовой. Чтобы нас хотя бы раз в месяц можно было на два дня сменить.
Дома Петра ждут жена и шестилетний сын Андрей. Женщина говорит, что мальчику сильно не хватает отца.
— Уезжая на войну, Петя сказал сыну: «Остаешься в доме за мужчину», — рассказывает Жанна Дубовик. — Андрюша очень переживает за папу, часто спрашивает, когда закончится война. Наш папа воюет за родину, а мне дома приходится «воевать» с сынишкой. Без отца мальчик не слушается. Пусть бы скорее закончилась война, чтобы все отцы вернулись домой воспитывать своих детей…
6347Читайте нас в Facebook
