Внук Максима Рыльского: "Дед любил выезжать на рыбалку с шашлыками и кулешом"
Поэзия классика украинской литературы ХХ века Максима Рыльского каждому известна со школьной скамьи. Он был одним из лучших переводчиков мировой литературы, возглавлял Институт искусствоведения, фольклора и этнографии Академии наук УССР, избирался депутатом многих созывов Верховного Совета УССР и СССР.
Судьба отмерила Максиму Тадеевичу 69 лет. О том, каким он был человеком, «ФАКТАМ» рассказал внук поэта — заслуженный журналист Украины, руководитель Фонда имени Максима Рыльского «Троянди й виноград» Максим Рыльский-младший.
— В день рождения Максима Тадеевича мы возложили цветы к его памятнику, — рассказывает внук поэта Максим Рыльский. — Школьники декламировали стихи. Я смотрел на одухотворенные лица детей и был счастлив. После этого в музее состоялась дружеская встреча людей, которые чтят память Максима Рыльского. Были Борис Олийнык, Дмытро Павлычко, Николай Жулинский, Лесь Танюк, Юрий Рыбчинский… В Национальной парламентской библиотеке Украины прошла презентация фильма «Свiт Максима Рильского».
А 2 апреля в Национальном музее литературы Украины презентуем книгу «Максим Рыльский — неоклассик». В ней представлена избранная лирика поэта 1918—1929 годов. Книга небольшого, карманного формата — такие были популярны в те годы. Хотелось бы, чтобы читатели брали ее в дорогу и наслаждались поэзией молодого Рыльского.
В конце года в издательстве «Днiпро» планируется к изданию книга «Спокiйна творчостi тривога…». В ней будет представлена избранная лирика из 34 поэтических сборников Максима Рыльского: пейзажная, интимная, философская, патриотическая и посвящения выдающимся личностям. Надеемся также провести в конце года литературный вечер в Национальной филармонии Украины.
*Максим Рыльский-младший: «Дед писал до последних дней, пока рука держала перо» (фото Сергея Даценко, «ФАКТЫ»)
— А как сам Максим Тадеевич отмечал свои дни рождения?
— Юбилеи обычно праздновались в Союзе писателей Украины и в филармонии. Потом гости собирались в ресторане «Театральный», который располагался напротив оперного театра. Помню, как на 65-летие деду подарили охотничье двуствольное ружье немецкого производства, о котором каждый охотник может мечтать. Сейчас оно находится в музее.
Отмечали, конечно, и дома. В последние годы дед жил в Голосеево. За огромным дубовым столом собиралось человек тридцать: семьи сыновей Георгия и Богдана, приезжала родня из Романовки (Житомирская область. — Авт.). Поздравляли деда и поэты-шестидесятники.
Никаких изысков на столе не было. Дед любил буженину, домашнюю колбасу, вареники с картошкой, творогом и другими всевозможными начинками. Еду готовила кухарка тетя Ксения. Пили гости коньячок и водочку. А еще дед любил отмечать дни рождения на природе, выезжать на рыбалку с шашлыками и кулешом.
Страстью деда была рыбалка. Максим Тадеевич рассказывал, что даже в Рио-де-Жанейро тосковал по речке, удочке и комарам. В холодильнике у нас всегда была рыба. В доме не переводились уха, заливной судак, караси в сметане.
— Правда, что Максим Рыльский первый из украинских литераторов был награжден Ленинской премией?
— До этого ею посмертно наградили Александра Довженко. А Максиму Рыльскому дали Ленинскую премию к его юбилею в 1960 году. Он получил сто тысяч советских рублей. Награждали в Кремле. Мы с отцом отправились в Москву вместе с дедом. Остановились в гостинице «Москва». Мне было в ту пору 13 лет, я ждал в гостинице и наслаждался консервированными ананасами. На всю жизнь запомнились темно-синие банки с нарисованными дольками экзотического фрукта. Сейчас этим никого не удивишь, а тогда было экзотикой.
Вообще поездка в Москву была запоминающейся. Мы летели на стареньком самолете. В иллюминатор мне было хорошо видно крыло, на котором болтался отошедший лист обшивки. Я сказал об увиденном отцу, он подозвал стюардессу и попросил ее обратить внимание. А она объясняет: «Вы не волнуйтесь. Этот самолет делает свой последний рейс, после чего будет списан».
— Утешила!
— Да, я эту фразу запомнил на всю жизнь! А обратно из Москвы в Киев мы с дедом и отцом возвращались поездом. Чемодан деда был битком набит… сторублевыми купюрами премии.
— Не боялись, что ограбят?
— Тогда вообще об этом не думал. Я же был со взрослыми. Ехали мы в спальном вагоне. Дед был неприхотлив в плане изысков, но комфорт любил. Хотя мог заночевать в машине, в палатке, когда ездил на охоту и рыбалку.
— На что Максим Тадеевич потратил премию?
— По-моему, купил тогда черный ЗИМ. Этот автомобиль правительственного класса стоил сорок тысяч рублей. Сам дед не водил, у него был шофер. Машиной пользовался ежедневно — ездил и на работу, и на рыбалку, и в театр. Во всех киевских театрах, к слову, за Максимом Рыльским было закреплено место в ложе. И меня дед несколько раз на своем ЗИМе подвозил в школу. Правда, высаживал за несколько кварталов, демонстрировать свои возможности считалось неприличным.
Не раз дед отправлялся на своем ЗИМе за пределы Украины — в Россию, Белоруссию, Грузию, Армению, Азербайджан…
— А оставшиеся от покупки машины деньги на что пошли?
— Скажу так: они расходились в семье моментально. Дед был щедр к близким. Мне всегда давал деньги на мороженое, шоколад, газировку. Деньгами всегда был готов помочь и тем, кто в них нуждался. Например, землякам из Романовки. Кроме того, вскоре после того, как была получена премия, в стране провели денежную реформу — деньги в значительной мере обесценились.
— На каком языке вы общались с дедом?
— В семье у нас говорили и на русском, и на украинском. Дед знал несколько языков: польский, французский, немецкий. Он же занимался переводами. И считал, что делать художественный перевод лирики гораздо сложней, чем писать оригинальную поэзию. Это особое искусство.
— Как Максим Тадеевич работал? Требовались какие-то особые условия?
— В доме должна была быть полная тишина, внукам даже плакать не разрешалось. А вообще дед вставал в шесть утра, когда все домашние еще спали, и садился за письменный стол. При этом курил одну за другой сигарету — причем без фильтра. Дым в его кабинете всегда стоял коромыслом.
— Сколько стран объездил Максим Рыльский и какая из них, по его рассказам, произвела самое большое впечатление?
— Он бывал во многих странах: в Польше, Болгарии, Чехословакии, Югославии, Германии, Франции, Бразилии… В те времена люди так не катались за рубеж, как сейчас. В основном ездил в составе делегаций Союза писателей СССР. Рассказывал, как в Праге на аэродроме он был поражен, увидев на взлетном поле огромное количество… зайцев.
Во Франции Максим Тадеевич восхищался Эйфелевой башней, в Бразилии — пальмами. Но в какой бы стране ни оказывался, всегда говорил, что тоскует по соловьям Украины.
— Что Максим Рыльский привозил из-за границы?
— В каждой стране, где бывал, покупал рыболовные снасти. Кое-что у меня до сих пор хранится. Запомнилось, как из Франции Максим Тадеевич привез крохотный саженец уксусного дерева и посадил под окном своего кабинета. Оно выросло и достигло пяти метров высоты. Очень красиво цветет и даже дало потомство. Вокруг уже растут молодые деревца.
— С кем из мировых знаменитостей общался Максим Рыльский?
— С Михаилом Шолоховым, Луи Арагоном, Робертом Рождественским, Сергеем Прокофьевым, Иваном Козловским, Якубом Коласом, Янкой Купалой… Все это были неординарные личности.
— У Максима Рыльского был один брак?
— Да. С моей бабушкой Екатериной Николаевной дед прожил 32 года. Когда познакомились, она была замужем, имела ребенка. Но Максим Тадеевич влюбился в нее и женился, усыновив моего отца. Бабушка была старше деда на восемь лет. Когда она умерла, Максим Тадеевич и ее первый муж Иван Очкуренко плакали у гроба.
— Когда не стало Максима Тадеевича, вам было 16 лет. Какие эпизоды детства чаще всего вспоминаете?
— Многое. Как-то из Москвы дед привез мне огромный игрушечный самосвал с отбрасывающимся при нажатии на рычажок кузовом. Он был размером с тумбу! А еще вспоминаю, как мы лакомились сливочным мороженым и зимой, и летом. В холодильнике всегда стояло несколько бидончиков с этим десертом.
— От чего умер поэт?
— У него был рак поджелудочной железы. Деда спасали, как только могли. Лечили лучшие врачи, за границей доставались самые современные лекарства. Но ничего не помогло. Максим Тадеевич угасал. Писал до последних дней, пока рука держала перо. Но мы уже знали, что дни деда сочтены и жить ему осталось недолго. Окно его спальни выходило на одну сторону, а моей — на другую. И вот ночью я вдруг проснулся от страшного птичьего крика. Это была сова. А утром узнал, что дед умер. Быть может, природа, которую он так любил, прощалась с ним в образе этой птицы.
— Дед вам снится?
— Не скажу, что часто. Преимущественно в общении — на лоне природы, куда мы часто выбирались. А когда бываю в доме, где он жил, на душе становится грустно. В памяти всплывают прежние дни. Я будто вижу деда и бабушку, их сыновей, которые возятся у машины, невесток, хлопочущих по хозяйству… Вспоминается счастливое и беззаботное детство, за которое я благодарен своей семье.
— Что бы вы сказали Максиму Рыльскому сегодня, если бы он мог вас услышать?
— Наверное, сказал бы ему: «Дед, думаю, ты был бы мною доволен». Мне удалось возродить премию имени Максима Рыльского в области художественного перевода, издать труды отца деда Тадея Рыльского, известного украинского этнографа, лирический сборник «Максим Рыльский — неоклассик» и еще несколько книг. И я горжусь этим.
2525Читайте нас в Facebook
