Виктор Баклан: "Пятилетнему Вове, родившемуся без одной ручки, мы сделали сине-красный протез — расцветки его любимого героя Спайдермена"
В студии программы «За живе» телеканала СТБ произошло настоящее чудо: пятилетнему Вове Костику, родившемуся без левой кисти, прямо у него на глазах… напечатали протез! Телезрители с удивлением наблюдали, как 3D-принтер моделирует последний пальчик, как его, словно деталь Лего-конструктора, монтируют к кисти…
Через несколько минут малыш уже смог надеть красно-синюю руку, больше напоминающую яркую игрушку, чем протез, и вскоре уже носился по студии на своем новом самокате, восторженно пожимая руки ведущим и гостям программы своей «спайдерменской» рукой.
*Протез, который сделали Вове, позволяет удерживать предметы и кататься на самокате
— Очень важно, чтобы протез ребенку нравился, чтобы он воспринимал его именно как игрушку, — говорит автор протеза 28-летний киевлянин и владелец студии 3D-печати Виктор Баклан. — Искусственная рука телесного цвета зачастую пугает малышей. Тем более что деткам до десяти лет чаще всего делают косметические протезы, которые не выполняют никаких функций, а просто маскируют отсутствие конечности. Протез, который мы сделали для Вовы, крепится к бицепсу и работает на системе тяг. Ребенок сжимает локоть, и у него плавно сжимается кулак, что помогает легко удерживать предметы или кататься на самокате, держась за руль обеими руками. Еще очень важно, чтобы протез был удобным, плотно сидел, но при этом оставался легким. Вовин, например, весит всего шестьсот граммов.
Виктор Баклан и его жена Надежда первыми в Украине стали делать функциональные 3D-протезы. При этом они вовсе не медики и не протезисты. Три года назад, только поженившись, супруги решили потратить подаренные на свадьбу деньги не на романтическое путешествие, а на покупку 3D-принтера. Несколько месяцев изучали, на что способен этот агрегат, пробовали распечатывать на нем разнообразные фигурки, чашки, предметы интерьера, украшения… Вскоре организовали студию 3D-печати, с помощью своего принтера стали создавать 3D-протезы для бойцов, потерявших конечности. Перелопатив тонну литературы, месяцами моделируя, исправляя, подгоняя и совершенствуя свой «пилотный» образец, супруги сумели напечатать удобную и функциональную искусственную руку для 25-летнего Ивана Кушнарева, который подорвался на растяжке в Северодонецке Луганской области, лишился глаза и обеих рук («ФАКТЫ» писали об этом случае 1 июля 2015 года).
*"Решили с супругой потратить подаренные на свадьбу деньги на покупку 3D-принтера, на котором создаем протезы для бойцов АТО, потерявших конечности, и для детей, родившихся без них", — говорит Виктор Баклан. Фото из семейного альбома
Минувшие два года Надежда и Виктор печатали протезы исключительно для детей. Ведь если инвалидам войны государство чаще всего оплачивает изготовление искусственных конечностей, то деткам, родившимся без ручки или ножки, остается надеяться только на платежеспособность родителей. Не секрет, что заграничные протезы, особенно если они функциональные, а не косметические, стоят недешево. А менять их приходится каждый год — ведь дети быстро растут. Для обычной украинской семьи — такой, как семья пятилетнего Вовы Костика из Винницы, отец которого работает сантехником, а мама сидит в декрете с тремя детьми, — изобретение Виктора и Надежды стало настоящим спасением.
«Сын с удовольствием ходит со мной на рыбалку: правой рукой держит спиннинг, а культей левой разматывает катушку»
— Когда Вова только появился на свет, мы с женой не могли успокоиться. Все задавались вопросом: почему наш первенец родился с таким дефектом? — рассказывает папа мальчика Александр Костик. — В роду у нас не было инвалидов, да и беременность у супруги протекала без осложнений. Она ходила на все УЗИ, сдавала анализы, в том числе генетические — все было в порядке! Я присутствовал на родах и не забуду момент, когда впервые увидел своего новорожденного сына… Его сразу положили на грудь маме, поэтому она не заметила его левую ручку. А я ничего не мог сказать — минут на десять лишился дара речи. Потом Ира, конечно, все увидела. Был шок, слезы, непонимание… За что? Откуда? Основной причиной, которую позже называли нам врачи, был вирус герпеса, обострившийся у жены во время беременности. Больше грешить нам было не на что.
Первые полгода мы старались прятать ручку сына в закрытых распашонках. А потом перестали. Просто смирились и приняли его таким, какой он есть: веселым, развитым и умным малышом. Нам помог в этом центр инвалидов в Виннице. Увидев детей с гораздо более сложной степенью инвалидности, которые вообще не могут ходить, сидеть или играть, а также любящих и не стесняющихся их родителей, мы поняли: у нас все не так плохо. Наше отношение передалось и сыну. Вова рос обычным ребенком, вместе с другими детьми ходил в садик, бегал на площадке. Сын — непоседа, очень любознательный и активный ребенок. Обожает что-то мастерить, забивать гвозди, раскручивать и закручивать шурупы, с удовольствием ходит со мной на рыбалку: правой рукой держит спиннинг, а культей левой наловчился разматывать катушку. Со многими делами Вова справляется сам, но, например, завязать шнурки, застегнуть пуговицы, уверенно взять предметы не может. О том, почему его левая ручка не такая, как у других детей, сын нас ни разу не спрашивал. Зато часто фантазировал о том, что у него левая ручка маленькая, потому что он сам маленький. А когда станет старше, ручка вырастет. Мы не переубеждали Вову, хотя прекрасно понимали, что «вырастить» ему кисть не получится.
Нам предлагали разные варианты решения вопроса. Первый, хирургический — отрезать пальцы на ноге и пришить на руку, — мы отмели сразу. Зачем калечить ребенку нижнюю конечность, если верхняя с такими пальцами все равно не будет выглядеть естественно? Второй метод — протезирование — был бы оптимальным. Но даже самый простой протез, с помощью которого малыш мог бы брать предметы, стоил больше десяти тысяч евро, и я сомневался, что с моей зарплатой сантехника сумею когда-нибудь накопить столько денег. А потом я узнал, что протез для моего сына можно просто распечатать на принтере. Я был поражен!
С Надеждой и Виктором Баклан нас познакомили сотрудники телеканала СТБ. Ребята сделали необходимые замеры и приступили к моделированию протеза. Мне очень понравилось, что по просьбе Вовы они сделали протез красно-синим — это цвета Спайдермена, любимого героя нашего сына. А на тыльной стороне ладони еще и напечатали изображение Человека-паука. Вова был в полном восторге. Последний палец изобретатели допечатывали прямо в студии, на наших глазах. Тут же собрали весь протез и прикрепили малышу на руку. Буквально через минуту сын мог уже сжимать «спайдерменской» кистью предметы и даже пожал ею руку Виктору!
«Мы создали и роботизированный протез руки, который сейчас тестирует боец АТО»
— Вы делаете только механические протезы, как у Вовы? — спрашиваю у изобретателя.
— Недавно изготовили наш первый роботизированный протез, над которым много месяцев работали инженеры и конструкторы, — отвечает Виктор Баклан. — Он, конечно, гораздо тяжелее механического, для каркаса использованы прочные материалы. Работает такой протез так же, как и бионический. Два датчика крепятся к определенным местам на руке, компьютер считывает импульсы при напряжении мышц и преобразует их в сигналы, которые активизируют мотор и приводят к нужным человеку движениям. С помощью этого протеза можно делать разнообразные захваты — от чирканья спичкой и печатания на компьютере до сжимания и разжимания каждого пальца и регулировки силы рукопожатия.
Для изготовления подобных протезов в мире используются дорогостоящие суперпрочные материалы — карбон и титан. Однако исследования показали, что современные полимерные материалы, например, полиамид, также могут быть достаточно прочными и отлично подходить для изготовления протезов. По твердости они примерно такие же, как конструктор Лего, их непросто сломать.
*Роботизированный протез, сделанный супругами Баклан, позволяет человеку зажигать спички, печатать на компьютере и даже регулировать силу рукопожатия
— Крышечки от пластиковых бутылок вы тоже используете?
— Говорил всем много раз: сбор крышечек — благое дело, это очищает нашу планету. Но делать из них можно разве что новые крышечки. Для протезов такой материал не подходит. Мы приобретаем пластик в виде катушек с толстыми волокнами. В последующем, надеюсь, купим новые принтеры и сможем запустить фотополимерную печать и печать из порошковых материалов. Это позволит делать даже эндопротезы. Но до этого еще далеко. Главное, чтобы наше последнее «детище» — роботизированный протез — оказался таким, каким мы его задумали: удобным, практичным, прочным и многофункциональным. Сейчас он проходит тщательную проверку. Протез тестирует боец АТО, потерявший на фронте кисть руки.
— Я был ранен в июле 2015 года под Первомайском Луганской области, — рассказывает «ФАКТАМ» бывший боец 30-й отдельной механизированной бригады 20-летний Сергей Юрьев. — Попал под обстрел, был ранен. Врачи подлечили меня, но кисть пришлось ампутировать. Конечно, с одной рукой жизнь не сахар. Я поехал в Харьков, чтобы записаться на государственное протезирование. Там встретил волонтера Ольгу Батогову, и она рассказала мне о супругах Баклан из Киева. Сейчас тестирую их новое изобретение — роботизированный протез. С его помощью я могу делать практически все: и картошку почистить, и брюки зашить. Если вдруг что-то в протезе мешает, сразу говорю Виктору и Надежде, и они исправляют, корректируют. Бывает, что даже заменяют.
— Замена титанового элемента — дорогой и долгий процесс, — рассказывает Виктор. — То ли дело пластик! У нас все модели и их элементы хранятся в базе, напечатать любой можно в течение нескольких часов. Конечно, и стоимость нашего протеза в разы дешевле. В отличие от зарубежного роботизитированного протеза, который стоит от тридцати тысяч евро до пятидесяти, наш обходится всего в несколько тысяч долларов. Был бы еще дешевле, но электронику и моторы для них в Украине, к сожалению, не производят и не продают. Приходится заказывать в США или Великобритании. Такая же огромная разница и в стоимости механических протезов: заграничный — от 8 до 13 тысяч евро, наш — 2500 гривен. То есть всего сто евро. На детских механических протезах мы не зарабатываем, просим оплатить себестоимость материалов, а работа — бесплатная. Это своего рода благотворительность. Роботизированные протезы, конечно, хотелось бы в дальнейшем печатать на коммерческой основе. Для нас это будет бизнес, а для людей — вполне реальная возможность получить качественный и доступный протез.
Надежда и Виктор единственные из Украины внесены в список E-Nable — международной организации, занимающейся разработкой и популяризацией доступных протезов во всем мире. Студия 3D-печати «Белый муравей» даже нанесена на мировую карту этой компании. Кроме того, изобретением киевлян заинтересовались украинские врачи.
— Мы нужны друг другу, но до сих пор друг о друге не знали, — заявил главный внештатный специалист по ортопедии и травматологии Департамента здравоохранения Киевской горгосадминистрации, руководитель Киевского центра эндопротезирования Александр Косяков, познакомившийся с Надеждой и Виктором в студии телеканала СТБ. — Я много лет занимаюсь протезированием и часто сталкиваюсь с ситуациями, когда человек, которому остро нужна замена вышедшего из строя сустава, не может себе позволить заказать новый. У меня была пациентка, у которой эндопротез тазобедренного сустава так расшатался, что провалился внутрь. А там ведь проходят крупные артерии. Один неверный шаг — и смерть. Мы с большим трудом смогли извлечь старый протез из ее тела, но заменить его было нечем. А дыра осталась огромная, туда вмещались два моих кулака! Связались с итальянскими коллегами, они сказали, что новый сустав будет стоить около 8 тысяч евро. Женщина отказалась — таких денег у нее не было. Конструкций, способных устранить такой дефект, в Украине на сегодняшний день тоже нет. Если супруги Баклан действительно смогут в будущем изготавливать на 3D-принтере не только протезы рук или ног, но и эндопротезы, мы сможем помогать людям, которым сейчас ждать помощи неоткуда.
962Читайте нас в Facebook
