"Когда была начата роспись интерьеров Владимирского собора, на еще влажной штукатурке возникли очертания Божией Матери с младенцем"
— История с явлением во Владимирском соборе Божией Матери с младенцем — одна из излюбленных у киевских экскурсоводов, ее называют «мистификацией Прахова», но, скорее всего, она не вымышленная, — говорит автор вышедшей недавно книги «Диво й дива київського Володимирського собору» профессор Киевского национального университета имени Тараса Шевченко Василий Ульяновский. — Чудесная история произошла 4 января 1885 года. Незадолго до этого была начата роспись интерьеров собора под руководством искусствоведа профессора Адриана Прахова.
Он вошел в храм вместе с вице-губернатором Киева Александром Баумгартеном (тот возглавлял комитет по постройке собора), чтобы на месте обсудить, как будет расписываться главный алтарь. Глядя на еще полностью не высохшую штукатурку на стене, Прахов спросил: «Вы видите что-нибудь необычное?» Баумгартен ответил: «Да». Оказалось, оба увидели, что на стене проступили очертания Божией Матери с младенцем на руках. У Прахова была папка с бумагами, он тут же зарисовал на чистом листе изображение и кратко описал эту историю. Оба поставили на листе свои автографы.
*Василий Ульяновский: «Художник Васнецов говорил, что Богородица спасла его, когда он упал с большой высоты со строительных лесов в соборе»
— Митрополит Киевский Платон запретил публиковать информацию о явлении Богородицы во Владимирском соборе: мол, ему отвечать за достоверность чуда, поэтому все следует тщательно проверить, — продолжает доктор исторических наук Василий Ульяновский. — Каких-либо сомнений в правдивости свидетельств Прахова и Баумгартена у церкви не возникло. Первая публикация об этом появилась уже после освящения храма — в конце 1896 года. Журналист «Киевских епархиальных ведомостей» встретился с Праховым и Баумгартеном и подробно расспросил их о чуде. В статье, которую он затем написал, сказано, что Прахов показывал ему первоначальный рисунок, где запечатлел явление Богородицы, а Баумгартен — копию.
К сожалению, оба эти изображения не сохранились, поэтому появилась версия о мистификации.
— Богородица с младенцем в главном алтаре Владимирского собора написана по наброску Прахова?
— Нет. Как показать Божию Матерь с маленьким Иисусом, художнику Виктору Васнецову подсказала сцена, произошедшая, когда он с семьей гостил в Подмосковье в усадьбе Абрамцево (промышленник Савва Мамонтов приглашал туда пожить и поработать талантливых художников). Наступила весна, в теплый солнечный день жена Васнецова Александра Владимировна впервые вынесла на улицу их первенца Мишу. Дитя развеселилось, радостно раскинуло ручки. Это вдохновило художника написать небольшую икону для Абрамцевской церкви. Прахов предложил таким же образом показать Богородицу с младенцем в главном алтаре Владимирского собора. Васнецов согласился, но основательно переработал образы, так что Абрамцевская икона и роспись главного алтаря во Владимирском соборе — две самостоятельные работы.
— У этих божественных персонажей угадываются черты лиц жены и сына Васнецова?
— Существует версия о том, что маленького Иисуса художник нарисовал похожим на своего первенца. Однако проверить это невозможно, поскольку детских фотографий ребенка не сохранилось. А вот снимки жены Васнецова есть, поэтому можем с уверенностью сказать, что с нее Богородицу он не писал.
Кстати, художник Михаил Нестеров вспоминал, что когда в первый раз пришел в гости к Васнецову, навстречу ему выбежала орава детей хозяина дома. Гость сразу заметил, что херувимы, изображенные в храме возле Богородицы с младенцем, имеют те же лица, что и дети Васнецова. Ничего плохого в этом нет: у малышей чистые души, поэтому их можно рисовать в образах ангелов.
*Когда жена Васнецова вынесла на улицу их первенца Мишу, дитя развеселилось и раскинуло ручки. Таким художник изобразил маленького Иисуса во Владимирском соборе
Нестеров тоже создал в соборе много великолепных работ. Одна из них — икона Святой Варвары — дала почву для одного из самых известных киевских преданий.
— Вы о знаменитой фразе графини Софьи Игнатьевой: «На Лельку Прахову молиться не буду!»?
— Конечно. Софья Сергеевна была женой киевского генерал-губернатора Алексея Игнатьева. Она произнесла процитированную вами фразу, когда узнала, что Нестеров написал святую Варвару с лицом своей возлюбленной, дочки Прахова Елены.
Признаться, раньше я сомневался в том, что это предание правдивое. Но когда нашел в архивах переписку киевского вице-губернатора Сергея Федорова с Нестеровым, убедился: все так и было. Вот что писал художнику Федоров (цитирую по памяти): «Вы же обещали переделать портрет святой Варвары, чтобы она не имела сходства с некоторой особой». Нестеров кое-что изменил в чертах лица Варвары, но все равно в ней все узнавали Лелю Прахову.
*Михаил Нестеров уступил требованию вице-губернатора и несколько изменил черты лица святой Варвары, но все равно она осталась похожей на его возлюбленную Лелю Прахову
Финальную точку в этой истории поставил император Николай II. Он с императрицей приехал на освящение собора, состоявшееся 20 августа (по старому стилю) 1896 года. После церемонии царю представляли некоторых художников, расписывавших храм. «Мы с Александрой Федоровной всю службу любовались вашей Варварой», — сказал он Нестерову. После этого претензий к художнику ни у кого не было.
— Нестеров женился на Леле Праховой?
— Нет, хотя он сделал ей предложение.
Девушка ответила согласием, дело шло к свадьбе. Окружающие с тревогой говорили, что семейная жизнь у них может не сложиться. Дело в том, что Нестеров и мать Лели Эмилия (Эмилия Львовна — экстравагантная и властная женщина, в которую был влюблен гениальный Михаил Врубель) терпеть друг друга не могли. В обществе говорили, что Леля окажется между двух огней. Впрочем, свадьбу расстроило не это. Вышла такая история: Нестеров был вдовцом, его дочь Оля училась в Киеве в Институте благородных девиц. Одна из ее преподавательниц, Юлия Урусова, познакомилась через Ольгу с Нестеровым, стала приходить к нему в мастерскую смотреть картины. Закончилось тем, что она забеременела, и художнику ничего не оставалось, как жениться на ней. Леля Прахова так и не вышла замуж.
— Кто-либо еще из персонажей на стенах храма изображен с лицами конкретных людей?
— При создании росписей собора натурщиков не использовали, кроме одного случая: работая над настенной картиной «Суд Пилата», художники Вильгельм Котарбинский и Павел Сведомский пригласили позировать литератора и искусствоведа Владимира Дедлова (Кигна) — с него писали прокуратора Иудеи Понтия Пилата: Кигна закутывали в простынь и усаживали на стул. Прокуратор у них получился даже более выразительным, чем образ Иисуса Христа, которого тот судил.
Что касается Дедлова, то он вошел в историю, написав первую книгу о Владимирском соборе.
— Читал, что Васнецов якобы уверял: Богородица в соборе спасла ему жизнь. При каких обстоятельствах это произошло?
— Строительные леса, на которые он забирался, рисуя Божию Матерь, не имели ограждений. Требовалось постоянно быть начеку, чтобы не упасть. Однажды художник сделал полшага назад и свалился вниз. Высота была такой, что он мог разбиться насмерть.
Сразу же позвали врача. Осмотрев Васнецова, тот не нашел ни одного серьезного повреждения. Спросил пациента: «Можете подняться?» — «Могу». Художник встал, пошел немного отдохнуть, вернулся и продолжил работу. Он потом неоднократно повторял: «Меня Богородица спасла!» Близкие ему люди говорили, что на Васнецове был толстый холщовый халат, и во время падения художник им за что-то зацепился, поэтому остался цел.
Замечу, что Васнецов тщательно изучал исторический материал, консультировался с учеными — чтобы без ошибок изобразить многочисленных святых, крой и орнаменты их одежды, вещи, оружие, интерьеры…
Знаменитый промышленник и меценат Павел Третьяков купил у Васнецова все 400 эскизов, которые тот создал для росписей Владимирского собора. Они поныне хранятся в Третьяковской галерее. А в петербургском Эрмитаже находится уникальный двухтомный альбом фотографий росписей храма. Черно-белые снимки в них вручную разукрасили ученики Киевской рисовальной школы Николая Мурашко. Но самое важное — в альбом были вставлены авторские копии эскизов главнейших сюжетов на стенах собора. Двухтомник был подарком императору Николаю II. Мне посчастливилось рассматривать, брать в руки (понятное дело, в белых перчатках) все до единого эскизы Васнецова. Когда это было в первый раз, я от волнения заплакал. Сразу же спохватился — рядом были женщины, сотрудницы галереи. Они уловили мое смущение и успокоили: «Не стесняйтесь, плачьте, мы привыкли — тут многие исследователи плачут».
— Во Владимирском соборе есть достойные особого внимания вещи, скрытые от глаз посетителей?
— Да, например, очень дорогостоящий шедевр, который видели лишь считаные прихожане, — изумительной работы киворий (символ пещеры, в котором находился Гроб Господний, в древности киворий возводили над главным престолом храма в алтаре). Адриан Прахов создал киворий с мраморными колоннами, украшенными очень красивой резьбой, мозаикой работы итальянских мастеров. Венчает эту конструкцию серебряный шар с инкрустированным позолоченным крестом. Когда киворий установили на положенное ему место — над главным престолом, — вскрылась проблема.
Митрополит Иоанникий (он освящал Владимирский собор) и другие священники стали жаловаться: творение Прахова такое массивное, что мешает обходить престол во время хождения. Еще один важный момент: у престола в алтаре проводится обряд рукоположения в священники. В ходе обряда будущий батюшка должен лечь на пол. Но киворий занимал так много места, что не позволял сделать это. Решили куда-нибудь его переставить. Для этого создали копию из дерева. Ее перетягивали по всему храму, примеряя, где можно поставить киворий. К сожалению, копия нигде не помещалась. В результате эту работу Прахова поместили в крещальню — почти всегда закрытое на замок помещение, расположенное справа от входа в храм.
На хорах собора находятся два придела — княгини Ольги и князей Бориса и Глеба. По сути, это еще две церкви, но служба в них ведется редко. Туда стоит подняться хотя бы ради того, чтобы посмотреть великолепные росписи Нестерова — Рождество Христово и Воскресение Христово, а также чудные нежные и почти воздушные иконы иконостасов.
На хорах также есть орнаменты, автор которых никогда их не видел.
— Заинтриговали.
— Это работы сына миллионера Саввы Мамонтова Андрея. Он с детства знал Васнецова, ведь тот, как и многие другие художники, подолгу гостил в усадьбе Мамонтовых в Абрамцево. Андрей (в кругу близких людей его называли Дрюшей) чуть ли не боготворил Васнецова, и, сам став художником, хотел поработать вместе со своим кумиром. Савва Мамонтов намекнул об этом своему другу Андриану Прахову, и Андрею предложили выполнить орнаменты на хорах Владимирского собора. Молодой человек создал эскизы, но перенести их на стены храма ему, к сожалению, было не суждено — Мамонтов-младший скончался от болезни почек. Его отец попросил художника Котарбинского сделать эту работу за отдельную плату.
— От закладки Владимирского собора до его освящения прошло более 30 лет. Почему так долго?
— Собор начали строить по проекту, в котором были серьезные ошибки, на стенах появились трещины. Но расскажу по порядку: изначально проект разработал архитектор Иван Штром (он также является автором зданий кирхи на улице Лютеранской в Киеве, Житомирской областной филармонии и других строений в различных городах. — Авт.). По проекту Штрома собор в византийском стиле должен был иметь 13 куполов. Но денег на воплощение замысла не было, поэтому строительный комитет поручил епархиальному архитектору Павлу Спарро переделать проект, чтобы уменьшить расходы. Спарро сократил количество куполов до семи. Он также убрал боковые нефы (помещения поперечной к основному храму вытянутой формы), из-за этого будущее здание утратило крестовидную форму.
Строительство началось в 1862 году. Надзор за работами поручили известному киевскому архитектору Александру Беретти. Он не ограничился исполнением функций прораба — внес в переделанный проект свои существенные изменения. За четыре года возвели стены и даже подкупольные барабаны. К сожалению, после этого по стенам пошли глубокие трещины. Причину произошедшего определила специальная комиссия: виной стали ошибки в математических расчетах, допущенные при переделке первоначального проекта.
Работы были прекращены на целых девять лет — пока в Киев не приехал император Александр III и не распорядился их возобновить. Вскоре из Санкт-Петербурга пригласили архитектора Рудольфа Бернгарда, который спас ситуацию: провел правильные расчеты нагрузок, предложил конкретные инженерные решения (создание контрфорсов). Строительство было возобновлено в 1876 году, и через шесть лет здание храма было готово.
Легкости, воздушности собору придает лепное убранство фасадов, выполненное из бетона. Во второй половине ХIХ века, когда строился храм, бетон был новым, входившим в моду материалом. Видимо, поэтому его решил использовать для лепнины архитектор Александр Беретти, который выполнил проект фасадов. Распространена версия, будто лепное убранство тоже создал этот зодчий. Мне удалось найти документ, в котором рассказано, что автором лепнины является другой человек — талантливый архитектор и скульптор сын эмигранта из Франции Виктор Гартман. Беретти знал его по учебе в Петербургской академии искусств и пригласил поработать над фасадом Владимирского собора. К сожалению, Гартман умер молодым — в 38 лет.
2391Читайте нас в Facebook
