«каждый раз проваливаясь по грудь в воду, я ведро с грибами держал над головой… »
Сергей Алексеевич — грибник со стажем. Их с женою дача находится в поистине райском уголке — поселок Кировское расположен на окраине Днепровско-Орельского заповедника, где речушка Орель со всеми многочисленными притоками и рукавами впадает в Днепр, образуя очень живописный, но практически непроходимый гидропарк. Грибов, впрочем, хватает и в соседней посадке, поэтому в заповедник, занимающий почти семь тысяч гектаров площади между Днепропетровском и Днепродзержинском, супругам углубляться не приходилось. Однако в тот день две соседки-пенсионерки все-таки соблазнили Глазового новыми грибными местами, и он решил изменить привычный маршрут.
Недавно купленный компас целый день водил грибника по кругу
Нужно заметить, что Сергей Алексеевич, инженер-строитель по специальности, хорошо знаком и с топографией, и с геодезической съемкой, прекрасно владеет нивелиром и теодолитом (геодезическими приборами). Поэтому любую местность он буквально «фотографирует» взглядом, точно определяя и расстояния между объектами, и их расположение относительно сторон света. Отправляясь по грибы, Глазовой предусмотрительно взял с собою недавно купленный компас — обращаться с ним умел хорошо и решил опробовать, как тот действует в лесу. Эта его осведомленность и сыграла в данной истории роковую роль. Были у грибника еще пачка сигарет, спички, ведро для грибов и мобильный телефон, а больше ничего, даже воды не захватил, ведь через два-три часа собирался вернуться на дачу.
Не успел Сергей Алексеевич с двумя соседками-пенсионерками далеко углубиться в заповедник, как одна из женщин наскочила на грибную полянку, буквально усыпанную маслятами. «Чур, это мое… » — обрадовалась она. И как человек очень воспитанный и деликатный Глазовой пошел искать другое грибное место. Недавно прошли дожди, и удача ему сопутствовала.
— Я за каких-то пару часов набрал целое ведро отличных грибов: маслят, рядовок, сыроежек, опят — и позвонил около 11 часов утра жене по мобильному, что скоро буду возвращаться, — вспоминает Сергей Глазовой. — С утра я вроде бы шел на северо-запад, солнце светило мне в спину, а в полдень развернулся и пошел в обратном направлении. Правда, по всей видимости, проскочил на радостях нужный мне поворот. Иду-иду, а местность все более незнакомая. В конце концов вышел к Днепру и понял, что я шел в противоположную от своей дачи сторону. Около 13 часов небо затянулось тучами, пошел проливной дождь, и дальше я стал полагаться только на компас, а он показывал, что идти мне надо именно в сторону Днепра.
Поверив прибору, Сергей Алексеевич форсировал, сняв кирзовые сапоги и размотав портянки, первую водную преграду — небольшой ручей метров восьми шириною. Часа через два, увидев тот же ручей в четвертый раз(!), он окончательно понял, что ходит по кругу. Но даже это не заставило его усомниться в компасе. Наоборот, стал еще внимательнее вглядываться в дрожащую стрелку, пытаясь понять, что он делает не так. Жене Людмиле Сергей решился позвонить уже к вечеру, когда надежда вырваться из этого замкнутого круга стала таять. После «купания» в ручье у него промокли сигареты и спички, а заядлому курильщику это прибавило напряжения. Хорошо, хоть спрятанный под кепку мобильный телефон еще работал.
— Я вначале даже не поверила, что в нашем лесу можно заблудиться, — признается супруга Сергея Людмила. — Стала мужа расспрашивать, какие приметы он видел — может, указатели, кормушки, плакаты? Это все же заповедник, там часто можно встретить какую-то наглядную агитацию. «Да, — обрадовался он, — видел плакаты: на одном «Днепровско-Орельский заповедник», на другом красными буквами — «Вход и въезд запрещен». Я приказала ему стоять возле табличек и стала лихорадочно думать, чем помочь мужу. В милиции, куда я позвонила, предложили написать письменное заявление о розыске и принести фотографию, еще и пошутили: «Так он с соседками пошел? Ну, погуляет и вернется… » Оператор компании «Киевстар», которому я дозвонилась с просьбой запеленговать, где находится мобильный мужа, ответил, что таких услуг не оказывают. И только по телефону 01 сразу оценили всю серьезность ситуации.
Последний звонок был в 2 часа ночи: «Мы не можем вас найти… »
Начальник отдела МЧС Днепропетровского района, на территории которого находится заповедник, хорошо знает эти места. Но даже он не мог предположить, в какой катастрофической ситуации оказался грибник.
— Поздним вечером вместе с начальником службы Госпожнадзора Днепропетровского района Павлом Бабушкиным и местным дачником, бывшим сотрудником МЧС Олегом Рыленко, который исходил заповедник вдоль и поперек, мы выехали туда на пожарной машине, — рассказывает начальник отдела МЧС Днепропетровского района полковник Василий Попов. — С включенными мигалкой и сиреной несколько часов колесили по лесу, поддерживая с Сергеем мобильную связь. Но он отвечал, что нас не видит и не слышит. В 2 часа ночи позвонили ему в последний раз: «Мы не можем вас найти, придется ждать до утра». Я посоветовал забраться на какое-нибудь дерево и провести там ночь, поскольку в лесу полно кабанов. И пообещал, что утром мы возобновим поиски. Это был последний наш разговор, после которого мобильный уже не отвечал. Что с человеком случилось, мы не знали.
Не помог и ориентир на две вывески — оказалось, что по периметру заповедника таких указателей не менее тридцати. Спасатели предполагали, что в такую погоду и по столь пересеченной местности человек далеко уйти не мог. Однако плохо они знали Глазового.
— К ночи температура упала градусов до шести тепла, а на мне нитки сухой нет, — вздыхает Сергей Алексеевич. — Поэтому сидеть неподвижно на дереве я никак не мог. Единственным спасением было идти. Вот только вопрос: куда? Ходить в темноте по кругу тоже не хотелось, вот и решил тупо довериться компасу. Перед тем как в мобилке сел аккумулятор, один из спасателей мне посоветовал идти так, чтобы луна была слева. Пошел — и опять попал в болото. Компас тоже неизменно приводил меня в какую-то трясину. Чтобы через нее перебраться, приходилось руками сгибать шершавые, колючие стебли камышей и ступать на них. Тогда удавалось идти по пояс в холодной воде. Стоило промахнуться — и проваливался по грудь. Потом мне сказали, что глубина ила на дне этих притоков достигает 15 метров, и уже не один заблудившийся грибник там сгинул. Когда Люда позвонила мне в последний раз и сказала: «Я тебе деньги сбросила на мобильный, будь все время на связи, мы тебя не оставим в беде», — уже еле губами мог шевелить. Только и сказал: «Лучше бы ты спички бросила, мне кажется, я умираю… »
К рассвету путник опять пришел на берег Днепра и увидел на противоположной стороне россыпи огней. Тогда и сообразил, где находится. На этом изгибе реки, изобилующем островами, бухтами и поросшими камышом заводями, на много десятков километров нет ни одного населенного пункта, только безлюдные заповедные места. Даже рыбачить здесь запрещено. А напротив, на правом берегу, предместье Днепропетровска — поселки Таромское и Сухачевка. «Эх, лодку бы! — с тоской подумал Сергей Алексеевич, — за полчаса догреб бы на ту сторону». Словно в ответ на эту мысль в рассветных сумерках мелькнула вдалеке моторка. Но сколько ни кричал попавший в беду человек: «Ребята, спасите! Заберите меня отсюда!», никто к берегу не пристал. Видно, браконьеры, пока не рассвело, выбирали сети. Выручать кого-то в их планы явно не входило…
Сообщить свои новые, более определенные координаты Сергей Алексеевич уже не успел — мобилка окончательно «сдохла». А спасатели даже предположить не могли, что ночью человек сумеет пробраться к днепровскому берегу сквозь такие топи и болота.
— У нас это место в обиходе называется «ловушка» — суша там проходит узкой изогнутой косой, окруженной со всех сторон водой, — поясняет Василий Митрофанович. — Не зная броду, выбраться из этих мест практически невозможно, — оттуда раньше только трупы доставали. Поэтому самым вероятным направлением движения мы посчитали путь параллельно реке, в сторону Днепродзержинска. Отсюда ранним утром и выдвинулся отряд из 50 днепродзержинских и верхнеднепровских спасателей, а также работников заповедника и местного лесничества. Они шли цепью с промежутком не более пяти метров и все время окликали Сергея. Мы предупредили людей, что человек может быть без сознания, поэтому осматривались все заросли, ямы, рвы, куда он мог спрятаться от дождя. В своих квадратах вели поиск на уазиках лесники, на двух лодках егеря осматривали берега Орели. Но человек словно в воду канул. И шансов найти его живым с каждой минутой оставалось все меньше. Только его жена не теряла надежду. Удивительная женщина, всех подняла на ноги, подбадривала, все время рассказывала, какой у нее сильный и выносливый муж: он, мол, ждет вас, ребята, вы только ищите.
Кстати, все это время дежурная Управления МЧС посылала оператору «Киевстар» sms-ки с просьбой сообщить координаты такого-то абонента, но ответа так и не получила. К трем часам дня лес прочесали почти полностью, но никаких следов человека не обнаружили. Диких зверей в заповеднике немного: несколько лосей, десять кабаних с 70 полосатыми поросятами, но они в эту пору года не агрессивные. Последнее волчье логово разгромили пожарные, когда в последний раз горел заповедник, — на бампере пожарной машины до сих пор заметны следы зубов волчихи, защищавшей своих волчат. Поэтому напасть на человека было некому. Значит, случилось самое страшное…
— Василий Митрофанович сказал мне: «Крепись, я на завтра заказываю гидрокостюмы, будем искать в воде тело, — Людмила словно заново переживает весь ужас тех 36 часов. — И посоветовал известить родных. Соседка напоила меня валерьянкой, и я позвонила Сережиной маме Полине Сергеевне: «У нас большое горе, Сережа пропал… »
До темноты оставалось каких-то пару часов, и это было все отпущенное спасателям время. Они понимали: даже если человек жив, в такую погоду и в таких условиях еще одну ночь он может не пережить. Оставалась одна надежда на непреклонное ведомство «Киевстар», и там, разобравшись, наконец, в ситуации, пошли навстречу. Расположенная на другой стороне Днепра вышка мобильного оператора определила фактически нулевой азимут, то есть хозяина телефона нужно было искать напротив вышки, причем ближе к берегу, чем к поселку Кировское.
Чтобы утолить жажду, Сергей слизывал капли дождя с компаса
Для спасателей время уплывало катастрофически быстро. Для измученного же, продрогшего Сергея минуты казались часами. Когда рассвело, на злополучный компас он уже не смотрел, все равно идти не было сил. Ноги в разбухших кирзовых сапогах стерты в кровь, израненные камышом руки покраснели и так отекли, что не могли удержать наполненное грибами ведро.
— У меня и мысли не было его бросить — ради чего тогда такие страдания? — пытается теперь шутить Сергей Алексеевич. — Каждый раз проваливаясь в воду, я ведро держал над головой. Вот, думаю, вернусь домой и Людочке своей, и сыну Ване грибочков нажарю… Когда понял, где нахожусь, попытался вернуться обратно вглубь заповедника, к Орели, но ноги не слушались. Проползу метров сто, буквально переставляя ступни руками, а потом полчаса отдыхаю. Больше всего хотелось пить, но из болота не рискнул хлебнуть водицы, приспособился слизывать капли дождя с компаса и так утолял жажду.
В какой-то момент мужчине показалось, что видит за деревьями сараюшки и будто слышит лай собаки. Собрав все силы, бросился туда, но строения растаяли прямо у него на глазах. Вот тут-то и овладела Сергеем паника: он родился и вырос в тайге и прекрасно знал, что означают эти галлюцинации — когда человек замерзает в сугробе, ему тоже мерещится теплый дом, жар огня. Нет, он так просто не сдастся! Сидя на упавшем дереве, Сергей до изнеможения размахивал руками, пытаясь согреться, потом снова брел, с трудом передвигая ноги. Но, к своему счастью, уйти далеко от того места, откуда прозвучал в 2 часа ночи его последний звонок с мобильного, он не смог.
— Когда мы поняли, что искать надо не со стороны дач, а со стороны Днепра, понадобилось какое-то время, чтобы перебросить в устье Орели лодки, — пытается восстановить ход событий егерь заповедника Михаил Жиглинский. — Мы с моим помощником Сергеем Пеней плыли на моторке «Крым» вверх по заросшему камышом речному рукаву и все время кричали: «Серега! Отзовись!» Но вокруг была тишина. И вдруг около восьми часов вечера из темноты донесся слабый крик: «Я здесь!» Судя по звуку, он был метрах в ста от нас, но подобраться ближе лодка не могла, мешали густые камыши.
«Иди на голос! — стали хором звать спасители. — Дружочек, выбирайся к нам! Мы сейчас тебя снимем!» У Сергея откуда и силы взялись, — через валежник, сквозь заросли он продрался за десять минут и по пояс в воде добрел до лодки.
— Мы его в моторку тянем, а он ведро с грибами из рук не выпускает, — смеется Михаил Иванович. — Так и погрузили их вместе. Я его сразу в телогрейку свою укутал, а на ближайшей турбазе, куда мы привезли находящегося в шоковом состоянии человека, налили ему стакан водки для согрева, сняли все мокрое и посадили возле натопленной печки.
Когда машина спасателей привезла на турбазу Людмилу с 12-летним сыном Ваней, мальчик первым делом поинтересовался: «Папа, а грибов хоть набрал?» — «Да вон они стоят, целое ведро», — гордо ответил отец. На что Людмила просто зарыдала: «Да какие там грибы, слава Богу, сам вернулся». Когда же приехавшая «скорая» хотела забрать многострадального грибника в больницу, жена не дала: ему сейчас домашняя обстановка будет лучше любого лекарства…
И оказалась права: Сергей Алексеевич после такого стресса и ледяной купели даже не кашлянул. Правда, еще чувствует какую-то слабость и по ночам болото снится, но заботливая супруга потихоньку отогревает и откармливает своего путешественника.
— Огромное спасибо всем, кто искал все эти 36 часов моего мужа: спасателям, лесникам, егерям, руководству МЧС. Они переживали за Сережу, пожалуй, не меньше, чем я, — не скрывает женщина слез. — А когда муж нашелся, они радовались так же, как и мы с сыном.
Кстати, ведро грибов все-таки пришлось выбросить: они так пропитались болотной тиной, что отмыть их не удалось…
577Читайте нас в Facebook
