Труднее всего на К2 было переступить через тела погибших альпинистов: две украинки поднялись на самую сложную для восхождения гору в мире

«Камень, слетевший с крутого склона, сломал мне ребро»

— Еще вчера я была в Пакистане (там находится К2), а сегодня разговариваю с вами в Киеве, — говорит Оксана Литинская. — К счастью, я успешно дошла до вершины чрезвычайно сложной горы. Но во время спуска, недалеко от базового альпинистского лагеря, не повезло: в меня попал большой камень, слетевший с крутого склона (собственно, там практически все склоны крутые). Он сломал мне ребро. Поэтому сейчас приходится ходить немного медленнее и дышать мне немножко тяжелее, чем обычно.

— Как это произошло?

— На К2 много камней, которые держатся на склонах благодаря льду. Когда на солнце лед подтаивает, камни летят вниз. Такое случается часто. Поскольку склоны на К2 очень крутые, почти нет мест, где эти глыбы могли бы остановиться при падении. Пролетая значительное расстояние, они набирают такую скорость, что появляется звук, как у самолета. Мне еще повезло, что «мой» камень не успел разогнаться. К тому же я сумела отвернуться от него, поэтому основная сила удара пришлась на рюкзак. Но все равно ребро сломалось. Сейчас боль уже не такая сильная, как в первые несколько дней.

— Вы смогли самостоятельно добраться до базового лагеря?

— Да, сама пришла к нему. Камень попал в меня, когда была на высоте где-то шесть с половиной тысяч метров. В базовый лагерь со сломанным ребром спускалась еще полтора километра. Из лагеря меня забрал вертолет. До ближайшего населенного пункта надо было идти три дня по неровной местности, преодолевая с рюкзаком за плечами ежесуточно более 30 километров. Из-за травмы это для меня было нереально.

— Когда вас доставили в город, отвезли в больницу?

— Нет, в этом не было смысла.

— Откуда знаете, что получили перелом?

— По всем признакам ребро сломано: трудно дышать, сильная боль. Врачи только подтвердили бы очевидное. Больше ничем они помочь не смогли бы, ведь на поломанные ребра гипс не накладывают — они сами срастаются.

— В Лондоне вы работаете финансовым директором банка. Почему рискнули пойти на самую сложную и опасную гору в мире?

— Эта история началась еще в 2013 году. У нас с мужем (он по профессии врач) тогда состоялся разговор: обоим скоро по 40 лет, надо активнее жить, чтобы, когда станем старше, было что вспомнить, сидя у камина. Я предложила пойти на Северный полюс. А муж напомнил: мы детьми были в «Пласте» (Национальная скаутская организация Украины. — Авт.), ходили в походы по Карпатам. Поэтому стали искать в Интернете, на какую гору подняться. Выбрали Аконкагуа, самую высокую в Южной Америке, потому что для восхождения на нее не обязательно иметь серьезную альпинистскую подготовку. Начали готовиться. Поехали в Альпы, наняли гида, который научил нас ходить в «кошках», в связке… На Аконкагуа «заразились» горами. Затем пошли на Эльбрус (самая высокая гора Кавказа. — Авт.), Денали (или Мак-Кинли, самая высокая гора Северной Америки. — Авт.), Костюшко в Австралии, Килиманджаро в Африке. Даже в Антарктиду поехали — поднялись там на горный массив Винсон.

— Почему же супруг не пошел с вами на К2?

— Когда в 2019 году мы попытались вместе подняться на самую высокую в мире гору Эверест, у мужа в базовом лагере произошло кровоизлияние в глаза. Если бы он пошел выше, мог потерять зрение. Пришлось ему эвакуироваться. А я все же пошла, успешно добралась до вершины и благополучно спустилась.

В 2020 году во время жесткого локдауна, когда мы сидели дома, хотелось, чтобы что-то оптимистическое засветилось в конце этого «тоннеля». Решила, пусть это будет восхождение на К2. Так начала готовиться к подъему на гору.

— Такие проекты стоят немалых денег. Пришлось искать меценатов?

— Нет, моих заработков хватило.

— На К2 вы поднимались в одной команде с киевлянкой Ириной Галай?

— Нет, в разных. Ради безопасности лучше было не конкурировать. Поэтому сначала поднялась команда, в которой была Ирина, а на следующий день — моя.

— Это чтобы между вами не возникло соперничество за то, кто станет первой украинкой, которая поднимется на К2?

— Да. Конечно, хотелось быть первой, но это для меня не очень важно. Хорошо, что две украинки взошли на эту вершину.

Читайте также: «На вершине Арарата при 15-градусном морозе и бешеном ветре я вслух читала Шевченко»

«От ближайшей деревни до базового лагеря альпинистов 100 километров»

— После восхождения Ирина Галай заявила одному из телеканалов, что Эверест по сравнению с К2 — «база отдыха». В чем конкретно чрезвычайная сложность К2?

— Мне нравится каламбур: на К2 всё следует умножать на два. Одна из главных особенностей этой горы в том, что практически везде на ней очень крутые подъемы (менее 45 градусов нет). Есть вообще вертикальные участки, которые следует проходить техникой скалолазания. К тому же там слишком переменчивая погода. На Эвересте она тоже капризная, но все же стабильнее. На К2 прогноз может показывать хорошую погоду, и вдруг метеорологическая ситуация меняется и ломает планы. Там частые камнепады и сход лавин, из-за которых не раз гибли люди. Проблем добавляет и удаленность К2 от цивилизации. Нам пришлось преодолеть пешком около 100 километров, чтобы добраться от ближайшей деревни до базового лагеря альпинистов. Далее на пути к вершине находятся еще три лагеря. Последний (штурмовой) — на высоте 7тысяч 900 метров. Мы поднялись туда в пять часов вечера. Отдохнули в палатках, и в 12 ночи двинулись на вершину горы. Каждый из членов команды шел со своим проводником — шерпом. Дорогу освещали налобными фонариками.

— Перед выходом удалось поспать?

— Не очень, только немного отдохнули. В лагере было чем заняться: поесть, подготовить рюкзак, высушить носки и внутренние части ботинок (их можно извлекать).

— Где же вы их сушили?

— В лагере одна «батарея» — ты сам. Температура тела 36,6 — источник тепла.

— Почему пошли на решающий штурмовой выход в полночь?

— Одна из самых больших опасностей на пути от последнего лагеря до вершины — огромная ледяная глыба, свисающая над маршрутом. Днем солнце подтапливает лед, поэтому вероятность, что гигантская глыба оторвется и полетит вниз, увеличивается. Ночью опасность несколько меньше.

Стартовав из базового лагеря, пошли крутым (градусов 60) склоном, покрытым снегом. Это еще был относительно простой участок на нашем пути к вершине. Когда добрались до той глыбы, повернули налево на очень опасный участок, покрытый льдом и присыпанный снегом. С него легко можно было сорваться. Но мы успешно его преодолели, повернули направо на еще более крутой (градусов 80) ледовый склон. Ставить ногу на всю ступню там не получается — надо идти в основном на передних зубцах «кошек». Преодолеть этот почти отвесный, покрытый льдом склон было физически труднее всего на нашем ночном маршруте. Далее следовал заснеженный участок с уклоном градусов 40−45. А там — вершина.

— Что было самое трудное в психологическом плане?

— Мы знали, что на нашем пути лежат тела двух альпинистов, погибших в начале нынешнего года — Джона Снорри (он из Исландии) и пакистанца Али Садпара. К сожалению, нам пришлось через них переступить. Иначе не получалось. Сын Али поднимался позади нас, чтобы забрать тело отца.

Читайте также: Во время пандемии побывал в 50 странах: достижение киевлянина внесено в Национальный реестр рекордов Украины

— Вы шли на высоте более восьми километров, где воздух сильно разрежен, очень холодно. Как себя чувствовали?

— Более или менее нормально в значительной степени благодаря тому, что дышала из кислородного баллона, который несла с собой. Такие баллоны были у всех участников группы, в том числе шерпов. Мы шли ночью на вершину почти без передышки. Разумеется, усталость с каждым часом усиливалась. Но когда где-то в 4:20 на горизонте появились полосы света: зеленая, желтая, синяя (начался рассвет) — почувствовала прилив сил. Вообще, высоко в горах рассветы удивительно красивы. Чтобы воочию увидеть невероятную красоту природы гор (ее не сможет передать ни одна видеокамера), следует ездить в такие экспедиции несмотря на опасность. Хотя высоко в горах нет растительности, только небо, солнце, лед, камни и снег, но эта суровая красота очень вдохновляет.

— Что вы несли с собой на вершину?

— Только самое необходимое, чтобы вес рюкзака был как можно меньше. Кроме кислородного баллона, запасные рукавицы, флаг Украины, пол-литра воды во фляге (положила ее так, чтобы грелась от тепла тела) и еще пол-литра в термосе, смартфон, чтобы сфотографироваться на вершине. Это очень важно. Потому что фото является доказательством того, что ты действительно дошла до вершины.

— Сколько часов поднимались туда от штурмового лагеря?

— Дошли за 5 часов 45 минут (достаточно быстро), останавливались, только чтобы поправить веревки. Поэтому, когда добрались до вершины, мне надо было немного отдышаться. Как раз взошло солнце, и мы могли сделать красивые фото.

— На вас была кислородная маска. Ее пришлось снять ради фотографии?

— Да, на короткое время. Вершина представляет собой довольно большую площадку, на которой могут поместиться до 20 человек. Мы побыли там 20−25 минут и пошли вниз, помня, что где-то 90 процентов несчастных случаев происходит именно во время спуска. Люди тратят очень много сил на подъем, поэтому их почти не остается, чтобы спуститься. Хорошо хоть, что спускаться быстрее, чем идти вверх.

— Какая тогда была погода?

— Неплохая — 17 градусов мороза и почти штиль. Нам очень повезло с погодой.

— Всю ночь вы не спали. Поэтому когда спустились с вершины в штурмовой лагерь, легли отсыпаться?

— Нет, это опасно. Были случаи, когда люди так сильно уставали на восхождении, что засыпали в лагере на большой высоте и уже не просыпались. Поэтому после того, как добрался до вершины, лучше сразу же спуститься как можно ниже: чем меньше высота, тем больше кислорода. Мы, не останавливаясь, прошли штурмовой лагерь. Остановились на отдых в третьем — на высоте 7 тысяч 300 метров. А одна из членов нашей команды (молодая девушка) и ее гид спустились сразу в базовый лагерь.

— Что вы ели во время этой экспедиции?

— Сублимированные (из которых удалена влага) продукты украинского производства. Они мало весят, поэтому на восхождении это как раз то, что надо. Чтобы их приготовить, растапливаешь снег, нагреваешь воду, заливаешь, например, сублимированную кашу, и через несколько минут можно есть. Но больше всего мне понравился в этой экспедиции постный сублимированный борщ с фасолью (мяса не хотелось). В штурмовом лагере перед ночным походом на вершину я ела борщ. А когда спустились в третий лагерь, лакомилась высушенными листьями водорослей нори. Очень понравился напиток из меда, который передали мои родители.

— Давно живете и работаете в Лондоне?

— Да. После окончания факультета международных отношений Львовского национального университета имени Ивана Франко я переехала в Лондон. Устроилась на работу в банке. Сдала 15 экзаменов по финансовым дисциплинам. Карьера моя пошла вверх, и я стала финансовым директором.

Напомним, о своем экстремальном путешествии на Эверест «ФАКТАМ» рассказала также врач и путешественница Наталья Владыкина, признанная Национальным реестром рекордов Украины первой киевлянкой, покорившей эту вершину.

На фото в заголовке: На К2 ради фото Оксане пришлось снять кислородную маску. Такая фотография очень важна — она является доказательством того, что человек был на вершине (фото со страницы Оксаны Литинской в Facebook)

4532

Читайте нас в Facebook