«В первые дни войны сын молча рисовал черные квадраты»: Екатерина Осадчая о своих детях и страхах

«Я не откладываю на завтра общение с детьми, родителями или друзьями. Потому что „завтра“ может не быть»

— Катя, что вы чувствуете сейчас, когда война идет уже более восьми месяцев?

— Это страшное время показывает нам, что мы с каждым месяцем становимся сильнее, крепче, и чувствую гордость за каждого, кто противостоит врагу. Невероятно горжусь нашими ВСУ и каждым героем. Считаю, что именно сейчас, в эти страшные времена, «куется» наша нация.

— Какой период за это время стал для вас самым сложным?

— Я не выделяю каких-либо сложных периодов. Сейчас, когда для проекта «Знайти своїх» еженедельно беру интервью у людей, которые были в плену, которых пытали, требуя перейти на сторону россиян, понимаю, что у меня не было тяжелого периода. Слава Богу, все мои родные живы, наш дом целый, поэтому я не имею права жаловаться и говорить о том, что какой-то период был сложным.

Мы все сражаемся, каждый на своем фронте. Иногда, как и у каждого человека, у меня бывают времена отчаяния, но это проходит. Как говорят наши волонтеры: нашим ребятам в окопах гораздо тяжелее.

— С начала войны вы с детьми оставались в Киеве. Почему не уезжали?

— Трудно сказать, почему… Верили, что это ненадолго. В то, что все пройдет достаточно быстро. Я считала, что это невозможно, чтобы война пришла в наш дом, город и длилась месяцами. Я, собственно, 23 февраля вечером была на съемках программы. И мы даже не говорили, что может начаться война. Более того — я всех уговаривала, что это невозможно.

— Как изменилась ваша жизнь с началом войны? Что исчезло навсегда?

— Я начала заниматься совершенно другим видом деятельности. Наверное, жизнь каждого украинца изменилась коренным образом. И это касается не только профессионального аспекта. Например, я была ведущей программы о светской жизни, а теперь занимаюсь поиском пропавших вместе с большой командой волонтеров и телеканалом «1+1». В моей жизни стало много помощи другим — гораздо больше, чем до полномасштабного вторжения. Сейчас я откликаюсь на все, что происходит вокруг. К примеру, когда нужна помощь в Никополе, я начинаю разбираться в географии, как доставить гуманитарку, как туда доехать.

Время стало более концентрированным. Исчезло навсегда любимое «откладывать на завтра». Я не откладываю на завтра общение с детьми, желание провести вечер с родителями или увидеть друзей — ничего, что могу сделать сегодня. Эта война нам дала понять, что нашего «завтра» может не быть.

«Мы не вдаемся в подробности ужасов, смертей, но стараемся в общих чертах объяснять происходящим детям»

— Вы с Юрой объясняли детям, что происходит?

— Младшему Данилу пока объяснять не нужно. Он радуется тому, что мы рядом. Ему уже год. Во время полномасштабной войны сыну было полгода. Сейчас он уже бегает, говорит кое-что. Но совершенно не понимает, что происходит. Иван, конечно, понимал. И в первые дни рисовал черные квадраты. Просто брал листки бумаги и зарисовывал их черным. Он не спрашивал, что происходит. Просто время от времени спрашивал: «А это что?» Мы ему объясняли. Он увлекается самолетами, и когда слышал звуки пролетающих ракет — они, в принципе, выглядят как самолеты, — говорил, что это летят самолеты. Потом мы уже рассказали, что идет война, летают ракеты, разрушающие дома. Мы не вдаемся в подробности ужасов, смертей. Но стараемся в общих чертах объяснять, что происходит.

— Как устроен ваш быт сейчас? Приходилось ли спать в подвале? Заготовили продукты, лекарства?

— У нас нет подвала, к сожалению. Мы из тех людей, которые совершенно не верили в начало полномасштабной войны. Были люди, которые понимали, что война возможна, они покупали продукты, лекарства. В это время мы вообще ничего не готовили. У нас не было тревожного чемоданчика и даже детской смеси для 6-месячного ребенка. Мы все это собирали и покупали в первый день войны. Даже сейчас мы не скупаем продукты, но определенный запас того, что может понадобиться, особенно детям — он, конечно, есть и должен быть в каждой семье.

— Раньше вы общались со многими российскими звездами. Как полагаете, что с ними не так?

— С начала 2014 года мы больше не снимали «Світське життя» в россии. Собственно, с того же года мы почти не общались с российскими звездами, особенно теми, кто поддерживал аннексию Крыма. Что не так с ними? Просто они россияне. Они отравлены пропагандой, держатся за славу и деньги. И, пожалуй, это самое главное. Признаюсь, вообще не хочется о них говорить.

«Даже не могла представить, что финны настолько нас поддерживают»

— Известно, что в свой день рождения вы объявили о сборе денег для семьи из Луганской области. Что удалось сделать сейчас?

— Мы закрыли сбор меньше, чем через месяц, благодаря неравнодушным украинцам и крупным донорам из-за границы. Собрали нужную сумму и сейчас в процессе оформления дома. Семья Целухиных — это детский дом семейного типа. В Рубежном они лишились не только жилья, но и отца. Мама Ирина Целухина воспитывает сама сейчас десять детей. Младшему всего три года. И то, что меня поразила эта история, — это не сказать ничего. Я очень хотела, чтобы у этой семьи до зимы было свое собственное красивое жилье. И сейчас мы в процессе покупки. Это будет красивый, теплый дом на Франковщине, где у девочек и мальчиков будут свои комнаты. Не у каждого, конечно, отдельная, но семья не будет жить в двух комнатах, как сейчас. У них появится гостиная, где смогут собираться все вместе. Мы очень верим в проект «Дом для детей». Это для нас такая важная миссия, которую будем продолжать делать.

— В «Голосі країни» тоже идет сбор денег на средства аэроразведки для наших защитников на передовой.

— Для «Голосу країни» это чрезвычайно важная благотворительная миссия, потому что мы понимаем, что каждое воскресенье на канале ТЕТ нас смотрят сотни тысяч людей, которые могут присоединиться к сбору. И мы просто не имели права не приобщиться к тому, чтобы посредством песни и творчества собрать больше средств для наших Вооруженных сил, чтобы бить врага еще сильнее и активнее.

— Вы приняли участие в финском шоу «Song of my life» — эпизоде, посвященном Украине. Почему именно финны так прониклись ситуацией в Украине?

- Я даже не могла представить, что именно финны, — люди из страны, которая якобы далекая от нас — географически и ментально, — настолько нас поддерживают. На самом деле, эта поддержка уходит корнями в далекую российско-финскую войну. Финны видят сейчас в украинцах себя 80 лет назад. Они нам рассказали, что есть исторический факт, когда они называли это сочетание патриотизма и невероятной воли к победе словом «сиса». Они сказали о том, что это «сиса» есть у украинцев. Поэтому они нас очень понимают, поддерживают и верят в нашу победу.

С началом полномасштабной войны они начали готовиться так же к нападению россии. Потому что у Финляндии с россией есть огромная общая граница, которая намного больше, чем наша граница с россией. В настоящее время они провели военный учет мужчин и сделали многое в подготовке к вторжению. Поэтому абсолютно солидарны с украинским народом и понимают, что мы сейчас щит и для них.

Когда продюсеры Song of my life (Пісня мого життя) пригласили сделать эпизод об Украине, конечно, нас это удивило. Но когда мы приехали, то поняли почему. Для них поддержка Украины — то, что касается абсолютно каждого финна.

«Пісня мого життя» — шоу, где приглашенные гости загадывают песню, которая ассоциируется у них с тем или иным важным моментом в их жизни. Остальные гости не знают, какую песню кто загадал. В ходе игры каждый пытается это угадать. В конце концов, в финале шоу все узнают, за какой песней стоит определенная история. Это самый трогательный момент.

— С началом войны вы начали заниматься сложным проектом «Знайти своїх».

— Он выходит по понедельникам в марафоне «Єдині новини». Сейчас, к сожалению, мы сталкиваемся с большой проблемой гражданского плена, когда людей забирают прямо с улиц. Особенно в оккупации. Их пытают, заставляют переходить на сторону россии, обвиняют в терроризме. Вытаскивать из гражданского плена людей очень сложно.

— Сколько уже истории со счастливым финалом?

— Буквально на днях мы общались с уполномоченным по поиску пропавших Олегом Котенком. И с радостью констатировали то, что сейчас уже количество тех, кто был найден, около четырех тысяч. Но и тех, кто не найден, конечно, остается слишком много. Недавно мы показывали истории, когда, к счастью, нашим мужчинам удалось вырваться из российского плена. Их показания чрезвычайно важны в документальном виде. То, что с ними происходило, как их избивали током, заставляли слушать гимн россии в камере день и ночь, — невозможно осознать умом.

— Были запоминающиеся истории?

— Наверное, одни из первых историй — найденная женщина, которая рассказывала, как она дважды попала под обстрелы в Мариуполе. Семья, бежавшая из Мариуполя без копейки денег. Мужчина, пробывший в гражданском плену в Еленовке 100 дней.

— Катя, вы уже знаете, что первое сделаете после нашей победы?

— Хочется собрать всех вместе — родных, друзей — в большом кругу во дворе дома. Не бояться сирен и тревог. А еще воплотить все идеи, проекты, поставленные на паузу из-за войны, но они будут уже, конечно, другими. Хочется восстанавливать страну, работать и воплощать идеи в мирной Украине.

Читайте также: «Мимо пролетел дрон, а потом раздался взрыв»: Маричка Падалко рассказала, как с тремя детьми переживает обстрелы Киева

Фото предоставлены Екатериной Осадчей

Читайте нас в Facebook

Сделайте «ФАКТЫ»
избранным источником
в Google News